Виктория Холт - Жена ювелира

Но какая связь между приключением и ладгейтской узницей? Никакой. У этой женщины ослепительная улыбка и прелестные глаза, но ему не следует забывать, что она враг короля. Он постарается держаться подальше от Джейн Шор.

Его домоправительница поспешила выйти навстречу хозяину. Она была довольно миловидной особой, круглой, как бочонок, с пурпурно-розовым румянцем на щеках. Всех слуг и служанок она держала в строгости и прекрасно справлялась с ведением хозяйства.

Он почувствовал вкусный запах приготовленного для него обеда и взглянул на накрытый стол. Говяжий филей. Пирог с сочным мясом. Вино. Все было готово и ждало его. Он сел за стол, чтобы насладиться аппетитной едой.

Все его желания были, как всегда, предугаданы. Тростник на полу был чистым и свежим. В доме царил образцовый порядок. Ценить подобные вещи его научило посещение тюрем. Он имел все, что хотел, и все у него было так, как он хотел.

Томас выпил хорошую порцию самбукового вина и с удовлетворением причмокнул губами, отрезал добрый кусок сочного, зажаренного по его вкусу мяса, но вдруг отвлекся от еды. Он подумал, что сказала бы Джейн при виде всех этих яств. Томас представил, как она сидит напротив, опершись локтями на стол, и улыбается ему: «Я хотела бы попросить вас о помощи. О… я не собираюсь просить подаяния…»

– Интересно, – проговорил он вслух.

Но аппетит его уже улетучился. Появилось желание узнать, о чем все же она хотела попросить его.

На следующий день Джейн увидела Томаса Лайнома в тюремном дворе. Она улыбнулась ему, а он покраснел, так как ее улыбка была еще ослепительнее, чем Лайном представлял себе. Ему вдруг стало стыдно за тот прекрасный завтрак, который он только что съел, но нотариус сразу же выбросил из головы подобную глупость. Не он должен стыдиться, а заключенные должны испытывать стыд перед честными людьми.

– Добрый день, – сказала Джейн. – Сегодня в воздухе чувствуется какая-то напряженность.

– Действительно, – промолвил он и подошел к ней поближе, хотя здравый смысл, унаследованный от отца, подсказывал ему быть осторожным. Но она так мило улыбалась, и потом, какой может быть вред оттого, что он обменяется с ней парой слов.

– Вчера, когда я встретил вас, вы хотели меня о чем-то попросить.

– Да, – Ее улыбка стала еще теплее, а прекрасные глаза спокойнее. Ладгейт, конечно, лишил ее красоту яркости, но не смог уничтожить полностью. – Здесь в тюрьме есть девочка. Бедное юное создание. Ей всего одиннадцать лет.

Он с удивлением поднял брови и посмотрел в другую сторону – туда, где часть тюремного здания неясно маячила возле Городских ворот.

– Девочка одиннадцати лет? Не представляю, чем бы я мог помочь ей.

– Она не совершила ничего плохого, так же как и ее мать, попавшая в тюрьму из-за долгов.

– Она жила не по средствам, – сурово сказал он.

– Да, но…

– В этом случае, мадам, она заслуживает своей участи. Сам он очень аккуратно вел домашнее хозяйство, все его счета всегда были вовремя оплачены. Конечно, и у него были честолюбивые замыслы, его иногда тянуло пожить на широкую ногу, но он понимал все безрассудство подобного пути и презирал тех, кто не имел такого же четкого представления о жизни.

– Но ведь это так трудно, когда человек беден, – возразила Джейн.

– Это не оправдание.

– Но откуда нам знать о всех искушениях!

– Мадам, – вымолвил он, – я не понимаю, о чем вы хотите меня попросить.

– По всему видно, что вы человек со средствами, влиятельный.

Такой простой комплимент обрадовал его больше, чем следовало.

– Ну, я бы не сказал…

– О, но это говорю я. – Джейн улыбнулась, а он подумал: «Вот так, наверное, она улыбалась королю Эдуарду». – Я знаю, сэр, что вы влиятельный человек. Я обратилась к вам, так как только вы можете помочь.

– Я не могу ничего обещать. К тому же я даже не знаю, как это сделать.

– О, это нетрудно. Бедная девочка не должна оставаться более в таком жутком месте. Она совсем юная, а воздух здесь заражен не только ужасными болезнями, но и жестокостью и пороком. Несправедливо, что детям приходится расти в такой среде.

– Я согласен с этим, но что я могу сделать? Она подошла к нему ближе.

– Может быть, вы смогли бы найти какую-нибудь работу для нее… на свободе. У девочки нет причин оставаться здесь. Она может уйти.

– Работу?

– Несомненно, кто-нибудь из ваших друзей нуждается в хорошей служанке. Она – крепкая девочка и, я уверена, будет хорошо работать, если только сможет выбраться из этого гиблого места.

– Мадам, я не смогу удовлетворить вашу просьбу. Неужели вы думаете, что мои друзья захотят взять в свой дом служанку из Ладгейта?

– Но ведь она не совершала ничего плохого.

– Есть много порядочных девушек, которые ищут работу.

– Понимаю.

– До свидания, мадам.

Он посмотрел на нее и увидел слезы в ее глазах, а слезы всегда его расстраивали. Томас не понимал Джейн Шор. Он считал, что такая женщина должна быть бесстыдной – а что еще можно ожидать от женщины, бросившей мужа, чтобы стать любовницей короля? Не станет же она плакать о судьбе девочки, которая оказалась в положении, неизбежно выпадавшем на долю многих. Ему хотелось думать, что Джейн бесстыжа и бессовестна. Однако она была не такой и поэтому возбуждала его интерес.

Он пошел прочь, но, не дойдя даже до конца тюремного двора, вернулся обратно. Джейн попыталась улыбнуться сквозь слезы.

– Это безнадежно, – сказал он угрюмо. – Но я подумаю, что можно сделать.

– Спасибо, – промолвила Джейн. – Я знала, что вы поможете. У вас вид доброго человека.

Лайном продолжил путь. Как это она сказала: «У вас вид доброго человека». Возвращаясь домой, он все время повторял эту фразу.

Само собой разумеется, королевский нотариус не собирался ничего предпринимать. Неужели он мог попросить кого-нибудь из друзей взять девочку из Ладгейта? Абсурдная идея, и он должен выкинуть ее из головы. Томас вспомнил, что в ближайшее время у него не будет повода для посещения тюрьмы, поэтому можно не думать о Джейн Шор.

Но войдя в свой прекрасный, содержащийся в образцовом порядке дом, он вдруг обнаружил, что в голове у него вертится мысль: а не взять ли ему еще одну служанку на кухню? Его экономка – добрая, разумная, справедливая и честная женщина, она смогла бы присмотреть за бойкой девочкой, уже соприкоснувшейся с порочным миром. Боже, о чем он только думает! Нет, он не допустит никаких арестантов в своем доме!

Ему нужно было поработать, ведь во второй половине дня была назначена аудиенция у короля. Все утро нотариус упорно трудился, а затем отправился во дворец. И там он тоже не вспоминал о девочке из тюрьмы. В присутствии короля невозможно было думать ни о чем постороннем. Король, бледный худощавый молодой человек с грустными глазами, бесспорно, вызывал к себе чувство уважения.