Роберта натянула перчатки. Сейчас ею владело ледяное спокойствие. Она любой ценой остановит это чудовищное преступление, прежде чем оно произойдет.
Странно, что место, пользовавшееся такой славой, как «Парслоуз», выглядело совсем скромно!
Роберту встретил дворецкий, спросивший, состоит ли она в шахматном клубе.
– Н-нет, – растерялась Роберта. – Я не знала, что членами могут быть женщины.
– Но так оно и есть, – величественно поклонился дворецкий. – Чем могу помочь, мадам?
– Я хотела бы видеть герцога Вильерса.
– Боюсь, он наверху, в членской комнате, куда вход запрещен всем, кроме членов клуба.
– Вам придется сделать для меня исключение! – отрезала Роберта.
Должно быть, в ее глазах светилось такое отчаяние, что чопорный дворецкий немного оттаял.
– Ну разумеется, ведь вы леди, – пробормотал он.
– Я не только леди, но и невеста герцога Вильерса, – не моргнув глазом солгала Роберта.
– В таком случае пожалуйте, – показал он на лестницу. – После вас, миледи, после вас.
Она поднялась наверх и очутилась в комнате, где толпились одни только джентльмены. И все наблюдали за Вильерсом, выделявшимся даже на этом пестром фоне. Как всегда вызывающе ярко одетый, он сидел на конце стола, широко расставив ноги. И выглядел сосредоточенным, элегантным… и опасным.
У Роберты внезапно закружилась голова при виде сдержанной злобы, с которой он ставил на доску каждую фигуру. Он выглядел человеком, способным убить противника с таким хладнокровием, словно всего лишь взял его пешку.
– Ваша светлость, – пробормотала она, подходя к столу. Остальные подняли головы и немедленно вскочили, кланяясь и расшаркиваясь. Но она, не обращая ни на кого внимания, взглянула на Вильерса. – Ваша светлость, – повторила она, приседая в реверансе, – я пришла умолять о беседе с глазу на глаз.
Он поднял на нее глаза. Холодные. Безразличные. Как она вообще могла находить этого человека привлекательным? Теперь он был ей отвратителен. Змееподобен в своем великолепии.
– Не вижу причин для такого разговора, – процедил он. – Как видите, партия в самом разгаре.
– Пожалуйста, ваша светлость! – взмолилась она.
Но он уставился на нее с чем-то вроде ненависти.
– Если вам есть что сказать, говорите при всех. Похоже, в моей жизни больше не осталось тайн, не так ли, Сент-Олбанс?
Стройный молодой человек, стоявший у стены, пожал плечами:
– Такова судьба всех нас: рано или поздно наши лица непременно появляются в витрине «Хамфриз».
Его взгляд остановился на Роберте, и та поняла, что он прекрасно ее знает и намекает на карикатуры в «Рамблерз мэгэзин», выставленные в свое время в витрине книжного магазина «Хамфриз».
Девушка медленно огляделась. Ни одного неприязненного лица. Зато по глазам видно, что все про всё знают. Знают, кто она такая. Знают, что репортеры ославили ее как девицу, которая отчаянно хочет заполучить мужа, причем любой ценой. Настолько, что просила лакея жениться на ней. Знают, что она отвергла Вильерса ради графа Гриффина.
Она вновь обернулась к Вильерсу. Он тоже потрудился встать. Но в отличие от других его взгляд был непроницаемым.
Тогда Роберта шагнула вперед и упала на колени.
По комнате пронеслись взволнованный шепоток и изумленные восклицания, но Роберта уже ни на что не обращала внимания.
– Пожалуйста, ваша светлость! Пожалуйста! Отмените дуэль с лордом Гриффином! Он мой будущий муж, и я не вынесу, если он умрет.
– Такого я от вас не ожидал, – заметил герцог в некоторой растерянности. – Думал, что вы сделаны из другого теста, чем ваш отец, леди Роберта.
– Значит, вы ошибались. Я с каждым днем становлюсь все больше на него похожей. Заклинаю вас! Я с ума схожу!..
По комнате снова пронесся шепоток.
– Поднимите ее, – потребовал кто-то. – Это неприлично!
Вильерс вздрогнул, шагнул вперед и протянул руку. Но Роберта покачала головой:
– Не встану, пока не пообещаете, что дуэли не будет.
– Я не могу обещать, – ответил он, и она могла бы поклясться, что в его холодных глазах блеснуло нечто вроде сочувствия. – Теперь речь идет о чести, не столько вашей, сколько Гриффина.
– Моя честь ничего не стоит! – вскричала она.
Но герцог наклонился и поставил ее на ноги.
– Ваше мужество дорогого стоит, леди Роберта, – отчеканил он, сжимая ее руки. – Я извинюсь перед ним. Это все, что я могу сделать. И поскольку для меня это будет впервые в жизни, вы понимаете, что означают мои извинения. Я ставлю вашу честь куда выше, чем цените ее вы сами!
Отпустив ее руки, он отвернулся.
– Прошу простить, миледи, нам еще нужно закончить партию.
Кто-то обнял ее за плечи и повел к выходу.
– Мистер Каннингем? – тупо спросила она. – Я вас не видела.
– Я часто играю здесь днем, когда его светлость занят в палате лордов, – коротко ответил он. Роберта, в свою очередь, не могла заставить себя говорить. Поэтому по дороге домой оба молчали.
Она должна довольствоваться словом герцога.
Все обойдется.
Иначе просто быть не может.
22 апреля
Одиннадцатый день: матчи Вильерс – Бомонт продолжаются
Рассветный туман кудрявился над Уимблдон-Коммонз, повисая прядями на колесах экипажей, так что создавалось впечатление, будто их жирные брюха волочатся по земле.
– Мне сейчас будет плохо, – пробормотала Роберта сквозь стиснутые зубы.
– Откройте дверцу, – коротко велела Джемма, по лицу которой катились слезинки.
Герцогиня не рыдала, не жаловалась, но Роберта видела, как она вытирает глаза.
– С Деймоном все будет хорошо, – то и дело повторяла Джемма едва слышно.
– Он умеет фехтовать? – прошептала Роберта.
– Ну разумеется! – нахмурилась Джемма.
Экипажи продолжали прибывать, пока не образовался двойной ряд. Мужчины толпились у дверок с таким видом, словно приехали посмотреть на петушиные бои.
– Вильерс сказал, что извинится, – твердила Роберта, сжав кулаки. – Он дал слово! Может, мне пойти и напомнить ему? Посмотреть, что творится?
Но Джемма с унылым видом покачала головой:
– Вы сделали все возможное. Если опозорите Вильерса в присутствии всех этих людей, трудно сказать, что он выкинет.
– Но чем я его опозорю? – в отчаянии спросила Роберта. – Очередным вмешательством. И вы к тому же покроете позором Деймона.
– Зато он будет жить.
– Он и так будет жить, – заверила Джемма, но лицо ее по-прежнему оставалось белее мела.
– Я умоляла его не приезжать, – призналась Роберта. – Но он только рассмеялся.
– Деймон есть Деймон.
Они ждали. Туман по-прежнему клубился посреди поля, но ничего не происходило.
