прижмет, — пробормотал Роджер, представляя, что на Брианне ничего нет, кроме браслета и его обручального кольца.
Ладно, и до этого тоже дойдет очередь. Он взял новую гильзу. В конце концов, времени у них много.
* * *
Удостоверившись, что Роджер научился заряжать ружье (хоть и чересчур медленно), Брианна позволила ему прицелиться и наконец выстрелить.
Лишь с десятой попытки он попал в белый лоскуток платка. Когда на квадратном полотнище с краю возникло темное пятно, Роджера охватило ликование, заставившее достать новый патрон, прежде чем развеялось облачко дыма. Он не замечал ничего вокруг, ощущая лишь толчок приклада, вспышку пороха, грохот выстрела — и прилив восторга, когда на мишени появлялась новая дыра.
От платка остались одни лишь клочья, и облака дыма окутывали весь луг. Ястреб удрал с первым же выстрелом, как и прочие птицы, хотя где-то вдалеке чирикали синицы.
Наконец донельзя довольный Роджер опустил ружье и посмотрел на Брианну. Она расхохоталась.
— Ты похож на негра. Вот, вытрись, и продолжим.
Она забрала ружье, а взамен протянула чистый платок. Роджер вытер с лица сажу, а Брианна тем временем ловко прочистила ствол и зарядила. И вдруг вскинула голову, уставившись на дуб по ту сторону луга.
Роджер, изрядно оглохнувший от выстрелов, ничего не слышал, однако, приглядевшись, заметил движение среди ветвей: футах в тридцати от земли скакала темная белка.
Брианна мигом вскинула ружье и выстрелила, словно бы не целясь. Ветвь под белкой взорвалась в щепы, а сам зверек полетел на землю.
Роджер кинулся к дубу, но спешить необходимости не было: мертвая белка лежала комком серого меха.
— Отличный выстрел! — поздравил он Брианну, показывая ей трупик. — Только следов от пули не вижу — должно быть, перепугалась до смерти.
Брианна наградила его хмурым взглядом.
— Если б я хотела ее подстрелить, подстрелила бы. И ты держал бы сейчас кровавое месиво. В зверей такого размера стрелять нельзя, надо целиться чуть ниже. Это называется «снять с ветки», — снисходительно пояснила она.
— А, ясно… — Роджер проглотил недовольство. — Это тебя отец научил, да?
Брианна странно посмотрела на него, прежде чем ответить.
— Нет. Иэн.
Роджер неразборчиво хмыкнул. Двоюродного брата Брианны все любили и очень по нему скучали. Однако при Роджере о нем старались не говорить.
Не то чтобы это он был виноват, что молодой Мюррей остался с могавками, — и все же свою роль в этом сыграл. Если бы он не убил того индейца…
Уже не первый раз Роджер отмахнулся от воспоминаний о Змеином городе, но те все равно давали о себе знать холодком страха в животе и дрожью в руках — совсем как тогда, когда он ткнул концом сломанного шеста в выпрыгнувшую из ниоткуда тень…
Брианна тем временем установила на большом пне другую мишень — три чурбачка разного размера. Роджер вытер вспотевшие ладони о бриджи и сосредоточился на новой задаче. Однако Иэн Мюррей упорно не шел из головы. Хотя Роджер видел его лишь мельком, очень хорошо запомнил высокого долговязого парня, почти подростка, с простым симпатичным лицом.
Перед глазами он стоял таким, как в их последнюю встречу: с корочкой на свежих татуировках, вившихся по скулам и носу. Лицо загорелое, а только что выбритый череп — на удивление розовый, весь в красной сыпи раздражения, точно попка младенца.
— Роджер, что такое?
Вопрос Брианны застал его врасплох, и Роджер промахнулся. За последующую дюжину выстрелов ему так и не удалось поразить мишень.
Он опустил ружье.
— Что такое? — озадаченно повторила она.
Роджер глубоко вздохнул и вытер лицо, оставляя мазки сажи.
— Это из-за твоего брата… Прости за него, Бри.
Она чуть смягчилась, и тревожный взгляд просветлел.
— А…
Брианна положила руку ему на плечо и подошла ближе. Роджера окутало теплом ее тела. Вздохнув, она прижалась лбом к его груди.
— Что ж… Мне тоже жаль. Это не твоя вина. И не моя, и не папина, и даже Иэн тут ни при чем, если уж на то пошло. — Она невесело фыркнула. — Если кто и виноват, так это Лиззи.
Роджер криво усмехнулся.
— Да, знаю. Ты права. И все же… Бри, я убил человека.
Она не дернулась, не отшатнулась — но между ними вдруг все стало совсем по-другому. Роджер это понимал, поэтому так и не хотелось ей признаваться.
— Ты не рассказывал, — неуверенно заговорила она, поднимая голову.
Брианна сомневалась, стоит ли спрашивать. Ветер кинул пряди ей в лицо.
— Я… ну, по правде говоря, я об этом не думал.
Оцепенение прошло. Брианна вздрогнула и отступила на шаг.
— Звучит ужасно, да? — Роджер мучительно подбирал слова. Он не хотел рассказывать, но нужно было оправдаться за свое неосторожное замечание. — Ночью, во время драки. Я сбежал… у меня с собой был обломок шеста. И когда из темноты кто-то выскочил, я…
Он уронил плечи — все равно не сумеет объяснить, как это случилось.
— Я не понял, что убил его, — тихо сказал он, глядя на ружье в своих руках. — И даже лица не видел. Хотя я наверняка его знал. Змеиный город был маленькой деревушкой, я знал всех ne rononkwe.
И почему он не спрашивал, кем был тот мертвец? Хотя и так понятно: потому что не хотел услышать ответ.
— Ne rononkwe? — переспросила Брианна.
— Мужчины… воины… бойцы. Так Kahnyen’kehaka себя называли.
Слова могавков странно ложились на язык — непривычно и в то же время знакомо. Брианна удивленно приподняла брови. Роджер понимал, какой своеобразной воспринимается сейчас его речь — он не просто использовал чужие слова, он небрежно, не задумываясь, мешал два языка… совсем как ее отец.
Роджер по-прежнему смотрел на ружье так, словно видел его впервые. Брианна нерешительно подошла ближе.
— И ты… жалеешь?
— Нет, — сразу же ответил он и поднял глаза. — Я хочу сказать… Мне жаль, что так вышло. Но я не жалею, что это сделал.
Слова, на удивление верные, текли сами собой. Роджеру и правда было жаль — но не смерти индейца, кем бы тот ни был. В Змеином городе Роджер жил рабом и не питал к могавкам особой любви. Убивать он не хотел, это была самозащита. И если придется, он опять поступил бы точно так же.
И все же его терзала вина — за то, что он легко забыл эту смерть. Kahnyen’kehaka воспевали своих мертвых и вечерами, сидя возле костров, восхваляли их деяния, передавая детям память о прошлых поколениях. Да и горцы делали так же. Роджер вдруг вспомнил, как Джейми Фрейзер на Сборе перечислял имена своих людей. Встань рядом со мной, Роджер-певец, сын Джеремайи Маккензи…
Возможно, Иэн Мюррей найдет с индейцами общий
