Капитан ухмыльнулся.
– Если Коут будет уже в пещере, я узнаю об этом, потому что он не сможет привязать забор изнутри. Но думаю, его там не окажется, ведь он не полагается на случай. И даже если он уберет оттуда забор и спрячет его в кустах, все равно будет заметно, что там была какая-то преграда. Он не предоставит мне ни малейших оснований для подозрений. Если я ошибаюсь и пещера будет открыта, можешь быть уверен, мне окажется достаточно фонаря Сторневея, от которого я постараюсь держаться подальше!
– Единственное, в чем уверен я, так это в том, что тебя прикопают!
– О нет, надеюсь, если ты сыграешь свою роль, а Стогамбер свою, то этого не произойдет!
– Что должен сделать я? – настороженно поинтересовался Черк. – Скажу прямо, Солдат: я не собираюсь помогать тебе стать мишенью Коута! У меня нет сомнений в том, что ты мечтаешь, чтобы тебе в этой пещере вышибли мозги, но хороши будут мои дела, если это произойдет!
– Вовсе я об этом не мечтаю, – отмахнулся от него капитан. – И что бы ни случилось со мной, ты будешь под охраной Стогамбера. Тебе всего лишь нужно в точности делать то, что я тебе скажу, и все сработает так, как надо!
– Ну да, возможно, у нас просто разные представления о том, что нам надо! – огрызнулся Черк. – Мне кажется, твои представления об этом очень отличаются от моих!
– Помолчи! Что же ты за разбойник такой, если превращаешься в мокрую курицу при первом же намеке на риск?
– Намек?! Намек на риск? – возмущенно воскликнул Черк.
– Хватит. Слушай внимательно и запоминай, что ты должен сделать!
– Я так и думал, что ты скоро окончательно перепутаешь меня с кем-то из своих солдат! – заметил Черк.
– Если бы кто-то из моих солдат вздумал спорить со мной так, как это делаешь ты, он оказался бы под стражей раньше, чем успел бы сосчитать до трех! Прекрати это! Я сказал Стогамберу, что золото нашел ты, но я не позволю тебе показать ему тайник, пока не буду готов сам. Я также сказал ему, что Сторневей – орудие в руках Коута и ничего не знает об ограблении. Не имеет значения, поверил он мне или нет. Ему придется поверить. Ты скажешь ему, что когда Сторневей узнал, что Коут использовал его как прикрытие, он тут же с готовностью согласился приложить все усилия к обнаружению тайника и… – так же, как и ты!.. – заподозрил: золото лежит в пещере. Затем ты скажешь ему, что я уже положил наживку в ловушку, и приведешь его в пещеру. Он может одолжить лошадь у хозяина гостиницы, и вы оба должны быть там не позже, чем за час до восьми. Ты сразу поймешь, вошел ли Коут в пещеру. Если нет, привяжите лошадей подальше, а сами спрячьтесь так, чтобы видеть вход. И ждите! Когда Коут войдет в пещеру – а я не сомневаюсь, он сделает это, как только убедится, что я уже внутри, – идите за ним. Только держитесь подальше, чтобы он вас не увидел и не услышал до тех пор, пока не окажется в главной пещере. Ты все понял? Меня совершенно не устроит, если Стогамбер арестует его раньше.
– Конечно, не устроит! – с деланной любезностью согласился Черк. – А как же! Коль мы со Стогамбером поймаем его загодя, ты не сможешь сыграть в прятки с парочкой жутких головорезов!
– Вот именно! – очень серьезно согласился с Черком Джон. – Но, видишь ли, у меня есть веские основания поступать именно так, а не иначе. Не забывай, что я буду ожидать Коута, и, значит, врасплох он меня не застанет! Он не будет стрелять в меня, ежели не увидит совершенно отчетливо, а ты помнишь, как плохо освещали пещеру наши два фонаря. Если дойдет до рукопашной схватки, что ж, думаю, сумею справиться с этим парнем! Ну же, Джерри! Пообещай мне, что ты сделаешь все в точности так, как я тебя прошу! В противном случае весь этот план может провалиться!
После длительной паузы и с явной неохотой Черк дал капитану обещание. Джон, пожав ему руку, встал и сказал:
– Спасибо, дружище! А сейчас мне надо немного поспать. Я разбужу тебя в шесть.
У мистера Черка были вопросы, которые он хотел бы задать капитану, чтобы получить кое-какую дополнительную информацию. Но к этому моменту он уже составил себе довольно неплохое представление о характере Джона, поэтому не стал тратить время на вопросы, от ответов на которые тот все равно уклонился бы. Вытянувшись на своей импровизированной постели, Черк уснул.
Спустя очень короткое время разбойник уже ехал в деревню, выскользнув из кухни, как только из своей комнаты вышел, зевая и протирая глаза кулаками, Бен.
Услышав, что все утро ему придется дежурить на воротах, мальчик заявил: сегодня его ждет мистер Сопворти, потому что он нужен в «Синем кабане». Капитан отлично знал, что работать в гостинице Бену нравится больше, чем на воротах, и подозрительно заметил:
– Ты не ходишь к Сопворти по воскресеньям!
– Это все из-за того постояльца, который сейчас живет у них, – пояснил Бен. – Поэтому я и сказал мистеру Сопворти, что приду. Я ему пообещал!
– Что ж, мне очень жаль, однако ты не сможешь туда пойти. Ты нужен мне здесь.
– Мистер Сопворти разозлится, если я не приду!
– Не разозлится, я ему все объясню.
– Но конюх Джем сказал, что позволит мне почистить лошадей этой шишки! – воскликнул огорченный Бен. – А это потрясная парочка!
Капитан рассмеялся, однако не уступил. Поэтому, вместо того чтобы развлекать его своей бесхитростной болтовней, Бен позавтракал в ледяном молчании. Впрочем, подобное наказание полностью соответствовало настроению Джона.
Из того, что Черк не вернулся в сторожку, капитан заключил: Стогамбер согласился отправиться с ним к пещере и устроить там засаду. Он приказал Черку ехать не по дорогам, а через поля Хаггейта, а ближе к восьми часам и сам пошел в хлев седлать Бу. Джон запомнил, как неудобно ему было в пещере в сапогах, и на сей раз обул башмаки. Взлетев в седло, он улыбнулся при мысли о том, в какой ужас пришел бы мистер Баббакомб, если бы увидел, что его друг разъезжает верхом, одетый в шерстяные чулки, покрытые пятнами бриджи, фланелевую сорочку и кожаный жилет.
Капитан подъехал к условленному месту встречи раньше Сторневея и, пустив Бу шагом, медленно двинулся в сторону холмов. Прошло немного времени, прежде чем стук копыт заставил его обернуться. Сторневей, приблизившийся к нему верхом, был одет в свое пальто с пелеринами и толстый шарф, укутывавший его горло. Джон сразу заметил, что он ужасно нервничает. Генри тут же разразился длинной речью, жалуясь на холодное осеннее утро и заверяя Джона, который его ни о чем не спрашивал, что Коут все еще храпит в своей постели. Капитан заметил, как Сторневей украдкой посматривает на него, и по направлению этих взглядов заключил, что Генри пытается понять, вооружен он или нет. Не в силах лишить себя этого удовольствия, Джон злорадно произнес:
