Альварадо, судя по всему, немного успокоился, и Мария почувствовала, что он испытывает облегчение, поскольку она ни в чем его не обвиняла. Юноша курил, смотрел куда-то в сторону, и было ясно, что он взвешивает – какую долю правды можно ей рассказать.
Потом он резко кивнул:
– Да, я нашел кое-что. В точности как ты говоришь, Мария, – в кармане. Мне в голову не пришло, что это важно. Бумажка. Вроде какой-то карты, я там разобрал только одно слово – Юкатан.
Мария торжествующе посмотрела на Тома.
– А она у тебя, эта карта? – спросила она, затаив дыхание в ожидании ответа.
– Да, я уже хотел было выбросить ее, но не выбросил. Можешь взять ее, Мария, если она на что-то сгодится. – Поняв, чего именно добивается от него Мария, юноша загорелся желанием помочь ей.
– Да, Альварадо, карта нам очень нужна. Она может привести нас к Бриллу Крогеру и помочь спасти Джессику. Подумай только, ты можешь стать героем Айбор-Сити и всей Тампы!
Тот замотал головой:
– Нет, нет, ничего такого мне не надо. Я принесу эту карту в отель завтра, Мария. А теперь можно я вернусь к Розе? Эта девушка не любит ждать.
– Да, конечно, Альварадо. И я очень благодарна тебе за помощь. Спасибо. – И, став на цыпочки, девушка поцеловала его в щеку. – До завтра.
Юноша ушел, а Мария повернулась к Тому:
– Ох, Том! Все оказалось так, как я и подозревала. Это действительно костюм Крогера, к тому же Альварадо нашел одну вещь...
– Стоп! Я полагаю, вы должны все мне объяснить, – сухо проговорил Том. – Я не понял ни слова из того, о чем вы говорили.
– Ой, прошу прощения, Том, конечно же, вы не поняли. – И девушка быстро пересказала Тому суть того, что узнала от Альварадо.
Том кивнул с серьезным видом.
– Я бы не стал слишком волноваться, Мария. Очень может быть, что это карта, но ведь ничто не доказывает, что по этой карте видно, куда направился Крогер.
Но переубедить Марию было не так-то просто.
– Конечно, но ведь ничто не говорит и об обратном. По крайней мере у нас теперь хоть что-то появилось, и я убеждена – совершенно убеждена, – что эта карта наведет нас на след Брилла Крогера.
Том нехотя кивнул.
– Ну что же, вы были убеждены, что Морено одет в костюм Крогера, и оказались правы. Возможно, и здесь вы тоже окажетесь правы. – Он улыбнулся, глядя на девушку. – Никогда больше не стану смеяться над женской интуицией.
Это заявление привело Марию в такой восторг, что она стала на цыпочки и чмокнула Тома в губы. И тут же, ужаснувшись собственной дерзости, хотела отступить, но Том с просиявшим лицом протянул к ней руки и схватил девушку в объятия. Мария быстро выскользнула из его рук, зачем-то поправила платье, хотя в этом не было никакой надобности, и пошла вниз по ступенькам, делая вид, будто ничего особенного не произошло.
Том поспешил следом за ней; нагнав девушку, он взял ее за руку. Она не стала отнимать свою руку, а только тихо сказала:
– Проводите меня, пожалуйста, домой. А то мама еще подумает, что меня тоже похитили.
Том молчал, пока они спускались по лестнице, и заговорил только тогда, когда они подошли к наемному экипажу.
– А я бы хотел похитить вас, Мария, – проговорил он, подсаживая девушку в открытую коляску. – Я бы хотел украсть вас и не возвращать обратно. Вы бы стали очень сильно возражать?
Мария смотрела сверху ему в лицо. Сначала она подумала, что он шутит, но, судя по его серьезному виду, это была отнюдь не шутка. Сердце ее бешено забилось. Она не находила нужных слов, не знала даже, что бы ей хотелось сказать; но внезапно Мария поняла, что должна сказать ему правду. Будучи честной по натуре, она просто не могла поступить иначе.
– Том, – медленно начала она, – вы мне очень дороги. Вы хороший друг и чудесный спутник.
Он скорчил гримасу.
– И это все, чем я стал для вас? Спутником... Девушка резко возразила:
– Пожалуйста, позвольте мне договорить. Я была не до конца откровенной с вами, Том. О нет, я не лгала вам, но и не сказала, что у меня есть еще кто-то. Это Карлос Чавез, которого я знаю с той поры, когда была ребенком. Карлос просил меня выйти за него замуж.
Лицо Тома выражало боль и смятение.
– И вы согласились! Мария раздраженно вздохнула.
– Мне бы хотелось, чтобы вы перестали заканчивать мои фразы за меня! Нет, я не согласилась выйти за Карлоса. Говоря по правде, мне еще предстоит дать ему ответ; но сейчас Карлос на Кубе, он сражается в рядах повстанцев.
Мрачное лицо Тома немного посветлело.
– Значит, у меня еще есть какие-то шансы!
Мария почувствовала, что сердце у нее опять забилось быстрее. Том так привлекателен; он любит ее; но ведь она ничего не знает о его намерениях.
– Шансы на что, Том?
Молодой человек изумленно уставился на нее:
– То есть как, на что? Конечно же, просить вас выйти за меня замуж. Я намерен заявить во всеуслышание: я прошу вашей руки, Мария Мендес. Ну как, разве мое предложение хуже, чем его?
Мария не знала, смеяться ей или плакать. Она смотрела на его лицо, такое близкое, и ей ужасно хотелось наклониться и прижаться губами к его губам.
– Том... О Том! Мне не пристало даже слушать вас, пока Карлос воюет где-то на Кубе. Я должна подождать, пока он вернется.
Лицо Тома опять потемнело.
– Я тоже мог оказаться на Кубе и воевать, если бы это зависело от меня. Я не по своей воле остался здесь.
Марию охватил гнев. Уж эти мужчины! Почему их вечно тянет воевать? Неужели Том думает, что она ценит его меньше потому, что он не на войне?
– Не в войне дело, – коротко ответила она, – а в том, что Карлос в отъезде. Вы, однако, здесь, и нехорошо с моей стороны принимать решения, не повидавшись с ним.
– Ну, по крайней мере вы не сказали «нет», – проговорил Том, неожиданно воспрянув духом. – Я буду продолжать любить вас, и я буду продолжать просить вас выйти за меня замуж. О Мария!
И в мгновение ока Том оказался в коляске; его резкое движение напугало лошадей, и молодому человеку пришлось натянуть поводья и ждать, пока лошади успокоятся. Потом Том, вместо того чтобы тронуть их, повернулся к Марии; лицо его было так близко, что девушка чувствовала на своей щеке его горячее дыхание.
– О Мария, моя дорогая, любимая! – проговорил он задыхающимся голосом.
Его руки обняли ее, его губы прижались к ее губам сладко, жарко, настойчиво, и Марии показалось, что она вот-вот растает. Она уже забыла, как это хорошо, когда тебя обнимает мужчина; она на миг вспомнила об объятиях Карлоса – тогда, в саду, в ту ночь, когда он сказал ей о своем отъезде. Она внезапно ощутила всю тяжесть одиночества. Неужели это так плохо – разрешить своей душе и телу взять верх над рассудком всего один раз? Она никогда не знала физической любви. Неужели это так плохо – полностью отдаться своей страсти?
