Теперь главная опасность угрожала им со стороны греческой армии и греческих военачальников, которые владели персидскими землями. Во время правления Александра царская дорога была безопасна для путешественников, теперь же по ней бродили разбойники, сбежавшие солдаты и нищие. Недели показались месяцами, пока Кайан и его отряд переходили от Вавилона к Сузам. Там они поменяли скакунов на бактрийских верблюдов и направились к горам Загрос.
Опасное путешествие и стычки на дорогах стоили жизни воинов и верблюдов. От отряда осталось двадцать три наездника, Тиз, Баман, Хомиджи и двое мальчиков.
— Нам едва хватит сил на главное сражение, — сказал Кайан, греясь с Тизом у костра.
Тиз нанял двух проводников, чтобы те помогли им пересечь горы. Эти двое, скорее всего, были в подчинении у местного главаря разбойничьей шайки, и Тиз приказал двум своим воинам не спускать с них глаз. Он решил не платить ни гроша, пока они не переправят их в условленное место. Там Тиз собирался нанять новых проводников.
— Ты устал? — спросил Кайан.
Тиз рассмеялся.
— А кто не устал? Но я еще не собираюсь ложиться. Иди к своей госпоже. А я пока посижу.
Кайан и Роксана перед всеми объявили себя мужем и женой, но у них не было возможности отдохнуть, не говоря уже о том, чтобы уединиться. Пребывание в Газе и часы, которые они провели вместе, казались Кайану сном…
Он прошел в шатер, где расположились Роксана и Вал. Они спали, но она зашевелилась и открыла глаза, когда он прикоснулся к ее руке.
— Что-то случилось? — спросила она.
Кайан улыбнулся.
— Возле водопада есть пруд. Я подумал, что тебе захочется искупаться, пока мужчины спят.
— Да, конечно, — согласилась она. — Разбудить Вала?
Она подобрала одеяла и свернула их.
— Нет, он же мальчик. Грязь — его первый друг. Пусть поспит.
— А Юрия?
Кайан не ответил. Вал с восторгом принял новость о том, что Роксана станет ему матерью. А с младшим сыном Кайана, как всегда, было нелегко. Юрий не избегал Роксаны и относился к ней со сдержанным уважением, но предпочитал держаться возле Тиза.
— Мне пора привыкать к жизни воина, — объявил Юрий. — Воин должен быть рядом с другими воинами.
Стена между его сыном и женщиной, которую он любил, казалась непреодолимой, и это лишало Кайана сна. Он винил себя за то, что не обращал внимания на упрямый характер мальчика, размышлял, что следует сделать, чтобы покончить с этой враждой, но пока их жизнь висела на волоске, он боялся испортить все еще больше.
Роксана, одетая в мужское одеяние, вышла вслед за ним. Он взял ее за руку и провел через лагерь к естественному бассейну возле водопада.
— В лунном свете здесь еще красивее, — произнесла Роксана, сжимая его руку.
Его бросило в жар. Для него было мучением находиться около Роксаны и не иметь возможности заняться с ней любовью. Достаточно было ее взгляда, прикосновения руки, чтобы сердце его растаяло. Сейчас он смотрел на нее и чувствовал, как исчезла усталость, забилось сердце, а тело напряглось от желания.
Роксана огляделась.
— Здесь безопасно?
Он кивнул.
— Так же, как и везде.
Он расставил стражу вокруг лагеря, и водопад с бассейном были под защитой. Лагерь разбили у отвесной гранитной скалы, животные жевали лишайники и пучки травы рядом с шатрами.
Воздух был прохладным, вода с горных вершин ледяной, но Роксана не раздумывая сняла одежду и погрузилась в воду.
— Ах, — сказала она, — здесь так холодно, что это может остудить даже твой пыл!
Он вошел в воду и улыбнулся:
— Прощай, мечта о детях.
Роксана засмеялась. Вода была ей по грудь, а дно песчано-каменистым.
— Осторожнее, — предупредил он.
Она нырнула и схватила горсть песка, чтобы оттереть грязь с тела.
— Боже мой, чего бы я только не отдала за мыло!
Она вышла из бассейна и завернулась в одно из одеял. Кайан вышел следом.
— Когда мы будем дома, я достану для тебя мыло, — сказал он.
Она укутала его своим одеялом и поцеловала.
— Ты знаешь, как я тебя люблю? — спросила она.
Его сердце громко стучало. За что ему досталась такая женщина? Сейчас, с намокшими волосами, без драгоценных камней, шелков и мехов, она была так прекрасна, что он готов был кричать от радости. Он хрипло спросил:
— А как ты любишь меня?
Она засмеялась и снова поцеловала его. Он крепко прижал ее к себе, и они долго молчали. Он просто обнимал ее и думал, как сильно ему повезло. Потом снял влажное одеяло и обернул ее сухим. Она села на камень и смотрела, как он одевается.
— Я боюсь, — произнесла она тихо. — Когда мы вышли из Вавилона, у меня начались плохие сны.
Он собрал волосы и связал их кожаным ремнем.
— Иногда сны ничего не значат, это просто сны.
— Кайан… В Вавилоне мне приснилось, что Александр умрет, и так оно и случилось.
Он сел на камень и обнял ее.
— Мы скоро будем дома, все мы.
Он поцеловал ее в макушку.
— Мне постоянно снится летящая стрела…
— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, Роксана. Клянусь, что сумею защитить тебя! — Он поцеловал ее в губы, и этот поцелуй показался ей сладким, как дикий мед. — Верь мне, — попросил он.
От разговоров о снах и о смерти ему стало не по себе. Он не боялся смерти, но беспокоился за нее и сыновей.
— Я боюсь не за себя, — сказала она. — Я должна была умереть в тюрьме, а мне так повезло! Я узнала твою любовь, полюбила Вала и Юрия. Я уже смирилась с тем, что никогда не увижу своего сына, а теперь у меня есть надежда. Я не боюсь расстаться с жизнью. Я боюсь за тебя и за мальчиков. Я не могу потерять вас! Многие из тех, кого я любила, умерли. Ты мне нужен, Кайан. Ты мне нужен, как никто другой. Не покидай меня!
— Тсс… — Он прижал палец к ее губам. — Я здесь. Со мной все хорошо. Просто придется еще немного потерпеть. Зеленые долины родины ждут нас. Твой отец ждет, чтобы я вернул ему дочь.
— А мой сын? Мой Александр? Он тоже ждет?
— Да, и он тоже.
Она дрожала от холода, и его переполнила нежность.
— Птолемей там. Я чувствую это, — сказала она. — Он не остановится, пока не найдет нас, даже если ему придется следовать за нами до согдианской скалы.
— Если он вторгнется в Бактрию, то больше никогда не вернется в Египет, Это я тебе обещаю.
— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что, когда мы станем старше, у нас будут прекрасные дети и мы вырастим их вместе.
— Ты знаешь, что я не могу этого пообещать, — ответил он, — Наша жизнь мимолетна, как снежинка.
Она задрожала.
— Тогда люби меня сейчас, — сказала она. — Люби меня прямо здесь. Давай ловить свое счастье!
