– Мы с Чарити подождем вас в одной из служебных комнат. И пожалуйста, поторопитесь: у нас мало времени, а нам с вами еще нужно обсудить пару важных вопросов.
Не терпящий возражений тон она позаимствовала у леди Бервик, и надзирательница с совершенно несчастным видом пробормотала:
– Слушаюсь, мисс.
– Вы можете обращаться ко мне «миледи», – сказала Хелен, и дама, бросив на нее изумленный взгляд, тут же поправилась:
– Слушаюсь, миледи.
Миссис Лич проводила гостью в убогий кабинет, и Хелен, усевшись, усадила Чарити себе на колени. Доктор Гибсон тем временем без тени смущения заглядывала в ящики стола, рылась на полках шкафа и просматривала стопки бумаг на письменном столе.
– Если вы надеетесь забрать девочку сегодня, то, думаю, ваши надежды тщетны.
Чарити захныкала:
– Нет, возьмите меня с собой.
– Тсс… – Хелен пригладила ее непослушные вихры. – Мы уйдем вместе, обещаю.
Краем глаза она заметила, что доктор Гибсон покачала головой, потом услышала:
– Я бы не торопилась давать такие обещания.
– Если мне придется нарушить закон и украсть малышку, то я сделаю это не задумываясь, – возразила Хелен и прижала девочку к груди. – Как вы думаете, Гаррет, почему они так коротко ее подстригли?
– Как правило, у детей при поступлении в приют вши, и чтобы не заразить остальных, их даже бреют наголо.
– Если они так пекутся о здоровье воспитанников, то могли бы хоть время от времени их мыть.
Чарити с тревогой посмотрела на нее и пролепетала:
– Я не люблю мыться и воды боюсь.
– Почему, дорогая?
У малышки задрожал подбородок.
– Когда мы плохо себя ведем, няньки… опускают наши головы в пожарное ведро.
Она испуганно посмотрела на сестру и прижалась щекой к плечу. Душу Хелен затопила ярость, и она была рада этому сильному чувству. Ярость, как ни странно, придала ее мыслям большую ясность и укрепила силы. Она крепче прижала девочку к себе, словно хотела защитить, и обратилась к Гаррет:
– Что нужно сделать, чтобы ребенка отдали мне?
Доктор Гибсон озабоченно нахмурилась.
– По словам надзирательницы, вам придется заполнить множество официальных бумаг, чтобы подать заявление на «восстановление прав» – так они это называют. Вам разрешат забрать ребенка только в том случае, если вы сможете доказать родство с ним. Это означает, что вам придется предъявить официальное заявление мистера Вэнса, что он приходится отцом и вам, и Чарити. С этой бумагой вы предстанете перед советом попечителей приюта, и они примут решение, отдавать ли вам девочку.
– Но почему на пути желающих забрать ребенка из приюта столько препятствий? – возмутилась Хелен.
– Я думаю, попечители стараются оставлять детей в приюте, чтобы иметь возможность эксплуатировать их, заставлять трудиться и потом отбирать заработанные деньги. Большинство воспитанников уже с шести лет обучаются ремеслу и начинают работать.
Хелен глубоко задумалась. Что же теперь делать, как спасти сестренку? Поглаживая истощенное худенькое тельце Чарити, Хелен вдруг улыбнулась: в голову пришла спасительная мысль.
– А что, если бы присутствие Чарити в приюте представляло опасность для других воспитанников? Что, если вы найдете у нее заразную болезнь, от которой могут слечь остальные дети?
Доктор Гибсон задумалась и наконец произнесла:
– А знаете, это отличная идея. Жаль, что не я до этого додумалась. Мне кажется, скарлатина подойдет – как раз то заболевание, которое может напугать попечительский совет. Я уверена, миссис Лич пойдет нам навстречу, если вы предложите ей пять фунтов. – Она вдруг заколебалась, перебирая в уме возможные варианты развития событий. – В будущем может возникнуть вопрос о законности опеки, если попечительский совет решит вдруг вернуть ребенка в приют, но никто не осмелится выступить против такого влиятельного человека, как мистер Уинтерборн.
– Вряд ли он будет иметь ко мне хоть какое-то отношение после нашего разговора, который состоится у нас с ним завтра, – тихо сказала Хелен.
– О, мне очень жаль это слышать, миледи, – проговорила доктор Гибсон.
Солнце уже закатилось, когда они покинули сиротский приют. Женщины понимали, что с наступлением темноты на улицах в этой части Лондона становится небезопасно, и прибавили шагу. Хелен несла Чарити на руках, и девочка, прильнув к ней всем тельцем, обхватила ее руками и ногами.
Они уже завернули за угол и направились вдоль улицы к широкой магистрали, когда заметили, что за ними идут двое мужчин.
– У таких красивых дам наверняка найдется немного мелочи для несчастных голодных путников, – поравнявшись с ними, произнес один из них.
– Идите своей дорогой, – сказала доктор Гибсон, не сбавляя шага.
Мужчины загоготали, и у Хелен от их смеха поползли мурашки по спине.
– Нам, похоже, по пути, – заявил второй.
– Это из порта, – пробормотала доктор Гибсон и добавила: – Не обращайте на них внимания. Мы скоро доберемся до главной улицы, и тогда они отстанут.
Однако хулиганы были иного мнения.
– Пожалуй, вместо денег я возьму вот эту булочку, – осклабился тот, что шел за Хелен.
В следующее мгновение грубая рука вцепилась ей в плечо и развернула так, что Хелен пошатнулась. На нее взирали заплывшие жиром глазки на лоснящейся мерзкой роже с пористой кожей, напоминавшей апельсиновую кожуру, из-под клеенчатой шапки выбивались неопрятные лохмы неопределенного цвета.
– Ангельское личико! – выдохнул хулиган, облизнув тонкие губы и обдав ее гнилостным дыханием. – Я бы с удовольствием порезвился с такой.
Хелен попыталась отстраниться, но толстые пальцы лишь сильнее впились в плечо.
– Не спеши, мой пушистик! – мерзко захихикал хулиган, но тут же вскрикнул от боли.
Трость орехового дерева просвистела в воздухе и обрушилась на его запястье. Раздался треск. Хелен быстро отстранилась, и трость со свистом опустилась на хулигана еще раз. Теперь удар пришелся по голове, затем он получил острый укол концом трости в ногу и со стоном согнулся в три погибели. Ловко щелкнув тростью, доктор Гибсон ударила изогнутой ручкой противника между ног, и тот рухнул на землю, потом, не останавливаясь, воинственная дама повернулась к другому хулигану, который бросился было на нее с кулаками.
Однако не успел он что-либо предпринять, как кто-то схватил его сзади и обездвижил. Незнакомец, что пришел
