посмотрела на мужа.
— Почему ты убежала от меня?
«Потому что ты не любишь меня», — хотела сказать она.
— Мне показалось, что ты не ценишь меня. Я хочу, чтобы у нас был настоящий брак.
— А что это такое?
— Когда муж и жена любят и уважают друг друга. — Блайд посмотрела на мужа и вдруг сказала: — Роджер, я люблю тебя так сильно, что этого не выразить словами.
— Я знаю. — Он положил руки ей на плечи. — Ты уже говорила мне об этом в саду твоего отца. В тот день тебе исполнилось тринадцать лет. На моей щеке до сих пор имеется напоминание об этом событии.
Итак, ответного признания она не получила, подумала Блайд, стиснув от досады зубы. Вдруг из гардеробной раздался звон колокольчика.
«Иди, Роджер, отдай свое сердце Блайд — пел он. — Блайд, прими любовь твоего мужа такой, какая она есть».
Роджер мог остаться во дворце и развлекаться там с сотнями любовниц, но он вернулся домой. Да, еще не все его раны были залечены. Ему требовалось время, чтобы набраться смелости и пуститься в полет вместе со своей бабочкой. И пусть он еще сам этого не понял, но он любит ее.
— Я могу дать тебе уважение, — вдруг сказал он.
— Хорошее начало, — улыбнулась Блайд и обняла его за шею. — Поцелуй меня.
Роджер накрыл се губы своими и повалил на кровать. Его руки быстро справились с пуговицами на ее платье, затем он мгновенно скинул с себя рубашку.
На Блайд был лишь крест Вотана, ее волосы рассыпались по плечам. Она напоминала Роджеру языческую богиню. Блайд провела рукой по его мускулистой груди. Ее взгляд скользнул вниз, на его восставшую плоть, и ее рука последовала вслед за взглядом.
Роджер застонал от желания. Его губы обхватили ее сосок, отчего Блайд тоже застонала и слегка выгнулась, демонстрируя ему немного округлившийся живот. Он покрыл поцелуями это прекрасное доказательство того, что его семя зрело внутри ее, а затем просунул голову между ее бедер и его язык принялся ласкать ее естество.
Блайд закричала, когда волна удовольствия сотрясла ее тело.
— Посмотри на меня, — прошептал Роджер. Он уже стоял возле кровати и, раздвинув ее бедра, осторожно вошел в нее. Некоторое время он двигался внутри ее медленно, дразня и возбуждая. Потом его движения стали более настойчивыми.
Блайд полностью подчинилась ему, растворяясь в чувственности и невысказанной любви. После того как они оба испытали пик удовольствия, он обнял ее и лег рядом.
— Моя бабочка, — прошептал Роджер и поцеловал Блайд в щеку.
Двумя часами позже герцог и герцогиня Дебре мирно спали в объятиях друг друга. Громкий стук в дверь прервал их сон.
— Мама Блайд!
— Не отвечай, — прошептал Роджер.
— Тогда она войдет сюда через твою комнату, — так же шепотом ответила Блайд.
— Я предусмотрительно закрыл свою дверь на задвижку, — усмехнулся Роджер.
Блайд засмеялась: значит, он заранее спланировал все, что произошло.
— Мама Блайд, ты там? — продолжала кричать Миранда.
— Да, дорогая.
— Пойдем поиграем?
— Я… я сейчас занята. Мы поиграем позже. Роджер не выдержал и засмеялся.
— А папа тоже там? — спросила малышка.
— Да. Я… помогаю ему с расчетами.
— А-а-а. — Некоторое время за дверью было тихо. — Можно я пойду к Аспазии и Периклу и покормлю их яблоками?
— Можно, — ответила Блайд. — Скажи кухарке, что я разрешила. И попроси Брендона отвести тебя на конюшню.
— Хорошо.
Роджер и Блайд облегченно вздохнули, но тут раздался голос Брендона.
— Тебе нужно было попросить что-то более существенное, — увещевал он Миранду. — Ты упускаешь такую возможность!
— Какую?
— Ты имеешь шанс получить все, что захочешь, — объяснил мальчик. — Сейчас твои родители согласятся на что угодно.
— Почему?
— Потому.
— Поняла. Тук! Тук! Тук!
Блайд подмигнула мужу и спросила:
— Кто там?.
— Это Миранда. Мама Блайд, ты купишь мне обезьянку?
— Попроси об этом папу, — со смехом ответила Блайд.
— Папочка?
— Никаких обезьянок!
— Пойдем, — сноса раздался голос Брендона. — Всегда помни, что нужно использовать представившуюся возможность сразу, потому что второго шанса уже не будет.
— Кажется, Брендом плохо влияет на Миранду, — заметила Блайд, поворачиваясь к мужу, когда дети ушли.
Роджер перевернул ее на спину и поцеловал в кончик носа.
— Это влияние ничуть не хуже твоего, — заметил он и заскользил губами по ее лицу. — Итак, на чем мы остановились?
— Может быть, на этом? — Блайд показала на свои губы. — Ах нет, на этом. — Ее рука опустилась на низ живота. — Да, точно, мы остановились именно здесь.
В среду наступил третий день поста, а значит, на завтрак, обед и ужин подавали рыбу и только рыбу. До чего же эти христиане любят ограничения, недовольно поморщилась Блайд.
Она смотрела в окно и пыталась отыскать какие-нибудь признаки скорого окончания зимы. Был конец февраля, и снегопады сменились дождями, а белое снежное покрывало превратилось в грязное месиво.
К сожалению, мир и покой дома Дебре были нарушены, так как сюда прибыли родственники Роджера. Блайд не имела ничего против Джеффри, но Седрик и Сибилла ей откровенно не нравились. Она приказала Дейзи постоянно дежурить в спальне, а Боттомз присматривал за кабинетом Роджера, чтобы не пускать туда Сибиллу.
Блайд вздохнула и снова посмотрела в окно. Последние пять недель превратились для них с Роджером в настоящий медовый месяц. Каждую ночь они проводили вместе, но, увы, он так и не сказал три заветных слова: «Я люблю тебя». Блайд более не сомневалась в его любви, но ей хотелось услышать признание.
Тут она заметила Джеффри, сидевшего на скамье рядом со старой ивой. Он показался Блайд таким грустным, что у нес защемило сердце. С момента приезда он вел себя очень странно, был погружен в меланхолические раздумья и почти ни с кем не разговаривал, как будто в его жизни случилась тяжелая утрата.
Блайд накинула плащ и спустилась в сад. Брендон и Миранда были на уроках в доме Деверэ, поэтому у нее появилась возможность спокойно поговорить с Джеффри и выяснить, что его так терзало.
— Почему ты такой мрачный? — спросила Блайд, подойдя к скамье.
Джеффри испуганно вздрогнул и протянул вперед руку, жестом приказывая ей остановиться.
— Не подходи ко мне, — сказал он. — Если Роджер увидит нас вместе, то решит, что у нас любовная связь.
Эти слова так поразили Блайд, что она на мгновение остановилась, но затем подошла и села рядом.
— Прошу тебя, уходи, — взмолился юноша. — Мне становится плохо, когда я думаю, что мой родной брат вызовет меня на дуэль.
— Ты, случайно, не пьян? — улыбнулась Блайд.
