Миллисент положила ладони ему на плечи и поцеловала его, а Лайон обвил руками ее талию, приглашая в постель. Она легла рядом с мужем и уютно свернулась в клубок.
— Расскажи мне об этом, — попросил он, покрывая поцелуями ее лицо.
— Вот к чему я стремлюсь.
— К этой постели? — улыбнулся Лайон, крепко обнимая жену. — Эти ночные владения ваши, миледи, распоряжайтесь ими, царите в них.
— А еще я хотела бы царить в твоем сердце. — Лицо Эйтона вдруг приняло серьезное выражение. Миллисент мгновенно пожалела, что высказала свои мысли вслух, ей тут же захотелось взять свои слова обратно. — На меня так странно действует пребывание вдали от Мелбери-Холла, — растерянно прошептала она. — Я веду себя глупо, слоняюсь без дела и болтаю о вещах, о которых не следует говорить. Я…
— Ты уже царишь в моем сердце, Миллисент. — Лайон неловко поднял правую руку и вытер слезы, катившиеся по ее щекам. — Ты единственная женщина, которая сможет выдержать меня нынешнего, жалкого и ущербного.
Миллисент крепко сжала Лайона в своих объятиях.
— В тебе нет ничего ущербного. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
Лайон с нежностью обнял жену.
— И ты навсегда останешься со мной?
— Я останусь с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь.
— Пока ты мне будешь нужна?
— Да. — Миллисент слегка отстранилась, чтобы заглянуть Лайону в лицо. — Мне необходимо ощущать себя нужной. Я должна быть уверена, что приношу пользу. Я хочу давать, это очень важно для меня.
— А брать? Разве это не такая же полноправная часть брака?
— У тебя есть титул, богатство, а это дает возможность давать гораздо больше, чем берешь.
— А ты возражаешь?
— Ну конечно! Я хочу вносить свою лепту. Хочу чувствовать, что во мне нуждаются.
— Тогда, возможно, моя болезнь помогает нам достичь равновесия.
Миллисент резко села на постели.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Понимаешь, Миллисент.
Лайон крепко держал жену за руку, и Миллисент пришло в голову, что он, должно быть, чувствует бешеное биение ее пульса.
— Если бы мы с тобой поженились при других обстоятельствах… — Лайон покачал головой. — Давай представим себе, что все было иначе. Предположим, я никогда не падал с утеса. Если бы я попытался приблизиться к тебе, попробовал ухаживать за тобой…
— Ты не сделал бы этого.
— Почему?
— Потому что я слишком обыкновенная. Во мне нет ничего особенного, Лайон. Не говоря уже о том, что я никогда не вращалась в твоей орбите, не принадлежала к твоему кругу. У тебя просто не было бы такой возможности.
— А я говорю тебе, что ты совершенно не права. И все же, что бы ты сказала, если бы я сделал тебе предложение и попросил стать моей женой?
— Я бы сказала «нет», ведь я же не знала тебя.
— А если бы у нас был страстный любовный роман и ты не могла бы совладать со своими чувствами? Что бы ты тогда сказала?
— Мы ведь не принадлежим к одному…
— Не принадлежим к чему, Миллисент? — резко спросил Лайон. — Что должно произойти в наших отношениях, чтобы ты почувствовала себя уверенной, начала доверять мне и позволила себя любить?
— Я бы тогда сказала, что люблю тебя.
— Но этого недостаточно, ведь я бы хотел, чтобы у нас с тобой было будущее. Хотел бы убедиться, что твоя любовь ко мне сильнее, чем беспочвенные страхи, с которыми ты жила долгие годы.
Миллисент почувствовала, как к горлу подступают слезы.
— Но я ведь здесь, Лайон. Разве этого мало?
— Ты будешь со мной завтра? — спросил он.
— Буду.
— А послезавтра? Через месяц? Через год?
— Я буду с тобой до тех пор, пока ты этого хочешь.
— И пока я нуждаюсь в тебе?
— И пока ты нуждаешься во мне.
Капли дождя мерно стучали по крыше экипажа, стоявшего наготове в ожидании лорда Эйтона, чтобы отвезти в деревню. В былые дни Лайону не нужен был никакой экипаж. Арендаторы и жители деревни привыкли видеть хозяина Баронсфорда скачущим по холмам верхом на лошади. В хорошую и в дурную погоду он останавливался поговорить с фермерами, когда они еще только готовились приступить к работе.
Эйтон всегда был ранней пташкой. К тому же он хорошо знал, как дорожат его вниманием и ценят эти утренние встречи с ним многие жители окрестных деревень. Фермеры всегда могли решить свои проблемы в личных беседах, у них не было необходимости прибегать к официальным жалобам, чтобы высказать свое недовольство. Хорошие новости легко передавались от одной семьи к другой. Если у кого-то случались неприятности, с ними всегда удавалось справиться еще до того, как положение становилось безнадежным. Утренние верховые прогулки графа приносили немало пользы. Оставаясь хозяином здешних владений, Эйтон для своих людей всегда был лучшим другом и самым желанным гостем. Но никто так не скучал по этим ушедшим в прошлое прогулкам, как сам Эйтон.
И сейчас Лайон собирался возобновить их, но только ему пришлось воспользоваться каретой. И если раньше он имел обыкновение совершать прогулки один, то теперь его должны были сопровождать двое слуг и секретарь, Питер Хауитт.
Было заметно, что жизнь в деревне и на окрестных фермах сильно изменилась. Деревню наводнили пришлые чужаки со своими семьями. Они держались вместе, защищаясь от непогоды. Как сказал Траскотт, жители с тревогой ждали каждый грядущий день.
Утром, перед тем как отправиться в деревню, Лайон попросил Траскотта привести к нему в библиотеку экономку и управляющего. То, о чем Эйтон собирался поговорить с ними, было для него не менее важно, чем все происходящее в имении.
— Я хочу, чтобы вы немедленно произвели тщательный осмотр дома, — решительно заявил Лайон, обращаясь к миссис Макалистер и Кемпбеллу. — Вы должны найти и убрать отсюда все, что имеет хотя бы малейшее отношение к моей покойной жене, включая картины, одежду, личные вещи, — словом, все, что могло бы напомнить нынешней хозяйке Баронсфорда о ее предшественнице.
Ни экономка, ни управляющий не выказали удивления, услышав пожелание графа.
Мистер Кемпбелл заговорил первым:
— Я могу лишь догадываться, милорд, но полагаю, что подобных вещей окажется слишком много. Как нам поступить с ними?
— Сложите в одну из спален в восточном крыле, только заприте дверь. — Лайон повернулся к своему секретарю: — Пошлите письмо матери Эммы, леди Даглас, что она может делать с этими вещами все, что ей заблагорассудится…
— Как пожелаете, милорд.
Лайон взглянул на миссис Макалистер.
— А еще я хочу, чтобы вы взяли себе за правило спрашивать мнение графини по любому вопросу. Впредь советуйтесь с ней, прежде чем принять какое бы то ни было решение по хозяйству. При составлении меню, приготовлениях к обеду, рассаживании гостей за столом, покупке белья, выборе вин… Во всем!
