Сюзанна Энок - Грех и чувствительность

Пенелопа опустила книгу.

– Насколько большими на самом деле вырастают морковки, папа? – спросила она, нахмурив брови.

– Не слишком огромными, – ответил герцог, вытягивая шею, чтобы посмотреть на дочь, сидящую выше и позади него на кушетке. – Но имей в виду, что кролик довольно маленький.

Девочка кивнула.

– Да, это правда.

Послышалось царапанье в дверь.

– Войдите, – ответил Себастьян.

Стэнтон наполовину приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

– Я прошу прощения, ваша светлость, но у вас посетитель. – Дворецкий протянул визитную карточку.

Герцог проигнорировал ее.

– Кто это?

– Мистер Стивен Кобб-Хардинг, ваша светлость.

Хм. Довольно давно он не слышал этого имени. На самом деле, Кобб-Хардинг, кажется, весьма внезапно выпал из области внимания Нелл.

– Проводи его в мой кабинет. Я буду через минуту.

– Хорошо, ваша светлость.

Пип сползла с кушетки и встала на ноги.

– Помни, папа, что если это один из поклонников тети Нелл, то ты не должен разговаривать с ним.

– Буду держать это в памяти, – ответил он, также поднимаясь. – Я скоро вернусь. Надеюсь, мы сможем закончить историю до моей встречи.

– Да. И у меня есть еще вопросы о морковках.

Себастьян отослал свою дочь наверх под присмотр гувернантки, а затем направился в свой кабинет. Когда герцог открыл дверь, Стивен Кобб-Хардинг вскочил с кресла, в котором развалился.

– Доброе утро, ваша светлость. Благодарю вас за то, что встретились со мной.

– Присядьте, мистер Кобб-Хардинг, – ответил Себастьян, жестом указывая на кресло. Сам герцог уселся за свой стол. – Что я могу сделать для вас?

– На самом деле я думаю, что та новость, которую я собираюсь сообщить, будет к нашей взаимной выгоде.

Герцог подумал о том, что, хотя он и прислушался к предупреждению Пип по поводу поклонников Нелл, но, тем не менее, если бы не общение Кобб-Хардинга с его сестрой, то этому мужлану никогда не была бы предоставлена аудиенция. Он кивнул.

– Я слушаю.

– Я не мог не заметить определенной… дистанции в общении членов вашей семьи с лордом Девериллом прошлой ночью. Учитывая этот факт, и рассматривая деликатную природу информации, которую я собираюсь изложить, я был бы признателен за ваше понимание.

Кобб-Хардинг казался человеком, который много шлепает губами, но при этом умудряется не сказать абсолютно ничего. Подавив свое раздражение, Мельбурн снова кивнул:

– У меня встреча этим утром, так что потрудитесь продолжить.

– Да, конечно. – Кобб-Хардинг откашлялся. – Лорд Деверилл пытается шантажировать меня.

Ничего себе. Очевидно, нужно обзавестись лучшими источниками информации, решил Себастьян.

– И что вы хотите, чтобы я сделал в связи с этим?

Кобб-Хардинг ненадолго замолчал, как будто был озадачен недостаточным интересом со стороны Себастьяна к его заявлению.

– Я буду откровенным с вами, ваша светлость, – наконец произнес молодой человек. – Несколько недель назад ваша сестра сопровождала меня на вечеринку. Вечеринку, которую устраивал лорд Бельмонт.

Пальцы Себастьяна впились в поверхность стола из красного дерева.

– Неужели?

– Да. Я хотел поехать на бал к Хэмптонам, но она настояла на том, что вечеринка у Бельмонта понравится ей больше. Как только мы там оказались, мне стыдно говорить об этом, но мы были вовлечены во взаимное неосмотрительное поведение. Я, конечно же, немедленно предложил совершить благородный поступок и принять руку леди Элинор в браке. Но тут вмешался лорд Деверилл. Он напал на меня, а затем угрожал разорить меня, если я расскажу кому-нибудь хоть слово о поведении вашей сестры.

– Понимаю. – Пока он сидел и слушал, Мельбурн задавался вопросом о том, имеет ли Кобб-Хардинг хоть малейшее представление о том, в какой опасности он находится. Но герцог давным-давно узнал о том, что терпение – это добродетель, и поэтому оставался в своем кресле. – Продолжайте, прошу вас.

Очевидно, поощренный видимым интересом со стороны герцога, Кобб-Хардинг наклонился вперед.

– Конечно. Если вы и Деверилл в натянутых отношениях, то я боюсь, что нет ничего, что препятствовало бы кому-нибудь раскрыть всему миру скандальное поведение вашей сестры. Поэтому я взял на себя труд сообщить вам об этом первому и еще раз предложить соединить свое имя с именем Гриффинов, а также гарантировать, что репутация леди Элинор не будет погублена.

– Итак, ваш брак с моей сестрой удержит вас от разговоров о ее предполагаемом неосмотрительном поведении.

– И это защитит ее от Деверилла, если он захочет отомстить вам, рассказав о том же самом.

Мельбурн задержал взгляд на молодом человеке. Кобб-Хардинг очевидно не имеет представления о глубине дружбы между Девериллом и герцогом. И хвала Господу за это. Однако, что бы не произошло, Валентину придется серьезно объясниться. И Элинор – так же.

– Мистер Кобб-Хардинг, я полагаю, что не было никаких других свидетелей, кроме вас и Деверилла?

– И нескольких гостей, которым достаточно будет одного слова, чтобы разгадать загадку. И еще леди Элинор, конечно же. Хотя я назвал бы ее скорее участницей, чем свидетелем.

Достаточно этого вздора.

– А то, как можно назвать вас, я не стану произносить в этом доме. Поднимайтесь и уходите. У вас одна минута, чтобы убраться с моей подъездной дорожки.

Кобб-Хардинг заморгал.

– Прошу прощения? Я пришел сюда с идеей взаимовыгодной партии. Я спасаю репутацию вашей сестры – и вашей семьи.

– Вы пытаетесь осуществить свой собственный вид шантажа. Однако, к несчастью для вас, вы – идиот.

– Но я…

– Вы что, мистер Кобб-Хардинг? Вы погубите репутацию моей сестры, если я откажусь от вашего любезного предложения? Что бы ни делал Деверилл, чтобы обеспечить ваше молчание, даже не начинает описывать то, что с вами сделаю я, если вы когда-либо вымолвите кому-нибудь хоть одно слово об этой ерунде. Кому угодно!

Он поднялся, а Кобб-Хардинг выбрался из своего кресла и стал позади него.

– Не стоит так со мной разговаривать. У меня есть доказательство, я использую его, если вы меня к этому вынудите.

– Какое доказательство вы можете иметь о подобной лжи?

– Я могу описать груди вашей сестры в соверш…

Мельбурн схватил его за горло, прижив спиной к двери.

– Вы забываетесь, сэр, – произнес герцог, используя каждую унцию своего с трудом завоеванного самоконтроля, чтобы его голос звучал спокойно, тихо и невозмутимо. – Я приветствую вашу попытку улучшить собственное социальное положение, но я не потерплю того, что вы пытаетесь сделать это за счет моей семьи, – он согнул локоть, приблизив свое лицо на расстояние в несколько дюймов от лица Кобб-Хардинга. – Я понятно выразился?