Абигайль взяла руки любимого в свои.
– Открой глаза. Посмотри на меня.
Уоллингфорд открыл глаза – черные и непроницаемые в полутемном коридоре.
– Что это? Что происходит?
– Если ты не хочешь этого делать, если у тебя есть какие-то сомнения, только скажи.
Герцог вскинул брови:
– Сомнения, Абигайль? Ты с ума сошла?
– Я видела тебя на ступенях с маркизой. Вы когда-то были любовниками, не отрицай. Это твой сын?
– О Господи! Конечно, нет. Ни малейших сомнений, торжественно клянусь.
– Но вы были любовниками.
Уоллингфорд ответил не сразу:
– Да. Много лет назад.
Руки Уоллингфорда казались горячими, точно угли.
– Знаешь, ты должен быть абсолютно уверен. Синьорина Монтеверди ждет здесь, и если ты не любишь меня искренне, если не готов обменяться со мной священными клятвами – священными, Уоллингфорд! – тогда все это не имеет смысла.
Уоллингфорд обхватил ладонями лицо Абигайль:
– Вопрос не в том, уверен я или нет. Я уверен. Ведь я на протяжении нескольких месяцев знал, что хочу взять тебя в жены. Вопрос – уверена ли ты, любовь моя.
Она смотрела на Уоллингфорда, пытаясь разглядеть в полумраке выражение его лица.
– Я уверена.
– Абигайль, ты позволишь мне стать твоим мужем? – Герцог поцеловал руку любимой. – Окажешь мне великую честь назвать тебя своей?
– Твоей герцогиней.
– Моей герцогиней. Ты сможешь сделать это?
Абигайль чувствовала, как неумолимо бегут секунды и так же неумолимо клонится к горизонту солнце.
– Я должна, – ответила она. – Без тебя у меня ничего не получится.
На этот раз Уоллингфорд повел ее за собой по коридору и свернул в огороженный стенами садик Леоноры.
Сад не был пустым. Леонора стояла рядом с золотым крестом в своем черном облачении. Ее темные глаза блестели на бледном лице. С каменной скамьи поднялась Александра вместе с мистером Берком, держащим ее за руку. А вот рядом с Берком стоял седовласый мужчина, которого Абигайль сразу узнала.
– Гарри! – воскликнула она. – Что вы здесь делаете?
Глава 22
– Гарри? – Уоллингфорд повернулся к Абигайль: – Кто такой, черт возьми, Гарри?
Абигайль высвободилась, бросилась к Гарри Стаббсу и взяла его руки в свои.
– Не могу поверить! Откуда вы узнали, что я здесь? Да и как вас выпустили из страны, после того как обвинили в фальшивомонетничестве?
Гарри вздохнул с высоты своего роста – а он был почти таким же высоким, как мистер Берк, – и открыл было рот, чтобы ответить, но его перебил Уоллингфорд.
– Гарри Стаббс, – с иронией протянул он, – из паба. Какое совпадение!
Абигайль обернулась:
– Ты знаком с Гарри Стаббсом?
Уоллингфорд сложил руки на груди.
– Вообще-то знаком. У нашего друга – беспринципного негодяя Гарри Стаббса – несколько имен. Например, до недавнего времени он называл себя синьором Россети. А еще он августейший герцог Олимпия.
Абигайль ошеломленно охнула и вновь повернулась к Гарри:
– Гарри, это неправда! Вы же учили меня разбираться в лошадях! Учили, как лишить мужчину сознания!
Гарри посмотрел на Уоллингфорда, а потом перевел взгляд на Абигайль.
– Дорогая моя, – произнес он совсем не тем голосом, к которому она привыкла. – Я подумал, что будет неплохо научить тебя защищаться.
– Так-так, – мрачно протянул Уоллингфорд. – Похоже, моему деду все же удалось подобрать для меня невесту. Прекрасно сыграно. Я испытываю благоговение. Полагаю, это вы разместили объявление в «Таймс»?
– Дайте сказать! – воскликнул Берк. – Это было ужасно умно. Я просто не знаю, как вас благодарить. – Он поднес руку Александры к губам и поцеловал ее.
– Он манипулировал нами, точно кукловод марионетками. А вы! – Уоллингфорд указал на Леонору. – Вы встретили меня в соборе и весьма профессионально вытянули из меня все мои тайны.
Абигайль резко повернулась к нему:
– Как ты смеешь! Леонора – ангел! Она все это время готовилась к церемонии.
– Леонора? – Уоллингфорд в замешательстве посмотрел на Абигайль. – Я имею в виду монаха. Мы встретились в соборе час назад, не так ли, сэр?
Абигайль, открыв рот, повернулась к Леоноре, которая вышла вперед:
– Герцог говорит о моем брате. Он здесь, рядом со мной, и будет вести церемонию.
Воздух начал вращаться вокруг головы Абигайль со скоростью водоворота. Она взглянула на Леонору и на пустое место рядом с ней.
– Абигайль? С тобой все в порядке? – Герцог тронул любимую за плечо.
Абигайль шагнула вперед и протянула руку к пустому месту.
– Вы синьор Монтеверди, верно? Но я вас не вижу и не слышу.
– Он велел передать вам, что он здесь, – тихо сказала Леонора.
– Ты хочешь сказать, что не видишь его? – спросил Уоллингфорд.
– Нет. – Абигайль не сводила взгляда с пустого места. – Так же, как ты не видишь синьорину Монтеверди, стоящую рядом с ним. Полагаю, так будет до тех пор, пока не рухнет проклятие.
– Она здесь? Вот на этом самом месте?
Леонора протянула к Уоллингфорду руку. В ее глазах блестели слезы.
– Мой сын. Сын по крови. Я здесь.
– Ты не можешь ее видеть, – прошептала Абигайль, – но она здесь.
В повисшей тишине раздался голос Александры:
– Я не понимаю. Вы хотите сказать, что не видите монахиню, Уоллингфорд?
Абигайль вытерла слезы и повернулась к сестре:
– Слишком долго объяснять, дорогая, но это именно так. Помнишь, я как-то рассказывала тебе о проклятии, властвующем над замком?
– Да, что-то припоминаю. Отцы, пистолеты, любовники…
– До тех пор, пока проклятие не будет снято, женщины могут видеть только Леонору, а мужчины – только ее брата. Мужчины и женщины вечно разделены.
Александра побледнела и с силой сжала руку мистера Берка.
– О Господи! Я подозревала нечто подобное… Я думала…
– И как же снять это проклятие? – спросил мистер Берк, чье лицо было так же бледно.
– Мы надеемся… – Абигайль взглянула на Уоллингфорда.
Глаза герцога казались огромными и нежными на его красивом лице. Он подошел к ней и взял ее руки в свои.
– Если я дам клятву вечной любви, верно? Я, последний блудный сын Коппербриджа.
По саду пролетел ветерок, заставив зашуршать листья лимонного дерева.
– Уже поздно, – напомнила Леонора. – Луна восходит. Синьорина Абигайль, кто выдает вас замуж?
– Я… я не знаю…
Леонора повернулась и тихо что-то сказала. Повисла пауза, а потом вперед вышел герцог Олимпия:
