Нат перевел взгляд на человека, о котором только что шла речь. Лицо Дьявола казалось застывшей маской, тело напряжено, как струна. Он выглядел так, будто за последнюю неделю прожил много лет. Морщины на его лбу стали глубже. Можно было подумать, что он побывал в аду.
Нат повернулся к Ники:
— Николь?
Он никогда раньше не называл ее полным именем. Он и сам не знал, почему сейчас обратился к ней так, — может быть, из-за этого странного отчаяния в ее взгляде. Девушка дрожала. Раньше такого никогда не бывало. Нат думал, что испытания, пережитые ею в детстве, закалили ее. Она редко показывала свои эмоции. Последний раз он видел ее слезы в день смерти отца. Но она плакала — на ее лице были видны следы недавних слез. И нежелание смотреть на Дьявола тоже было странным. Несмотря на свою болезнь, наблюдательный Томпсон заметил, что раньше она не могла отвести от него глаз. Если Дьявол что-нибудь сделал с ней… Тогда Нат насладится зрелищем того, как с него живого будут сдирать кожу.
Митч спешился и кивнул в сторону Дьявола, который в это время тоже слезал с лошади:
— Он хочет поговорить с вами.
Нат, нахмурившись, обернулся к Дьяволу:
— Дьявол?
Дьявол взглянул на Ники, затем на Ната:
— Полиция идет по нашему следу.
— Откуда вы знаете?
— Я сказал им достаточно, чтобы они могли найти дорогу.
Нату показалось, что его ударили обухом по голове. Он был так поражен, что какое-то время не мог произнести ни слова.
— Возможно, у вас есть день в запасе, — продолжал Дьявол. — Достаточно времени для того, чтобы отправить отсюда Робина и Ники.
Нат попытался прийти в себя. Его желудок раздирала боль.
— Почему? Ради бога, почему вы сказали им?
Серые глаза Дьявола потемнели:
— У меня были на то причины.
Нат перевел взгляд на Ники. Она уже спустилась с лошади и теперь стояла рядом с Эверсом. Ее лицо было страшно бледным, она нервно теребила руками край рубашки.
— Ники?
Девушка молча переводила взгляд с одного мужчины на другого. И в этом взгляде Нат увидел отчаяние.
Он снова повернулся к Митчу:
— Доставь его ко мне. И сделай все, чтобы он оттуда не убежал. Я буду через несколько минут.
Митч взглянул на индейца, и тот соскользнул со своей лошади. Нат проследил взглядом за тем, как двое мужчин увели бесстрастного Дьявола к нему в «мэрию».
— Расскажи мне все, что знаешь, — сказал он, отчеканивая каждое слово, когда они с Ники пришли домой. Ощущение страшного несчастья переполняло его. Боже, предатель. Он пригрел у себя на груди змею. И даже предложил ему свою долину и собственную племянницу.
Нат взял Ники за руку.
— Я хочу знать все, — повторил он.
В этот момент появился Робин, держа на руке ястребенка.
— Энди увидел тебя и Дьявола… Где он?
Нат немного поколебался и посмотрел на Ники. Ники сглотнула.
— Он очень устал, — наконец сказала она. — Ему нужен отдых. Отведи, пожалуйста, лошадей в конюшню. Их необходимо почистить и как следует накормить.
— Но я хочу показать ему, как Дьявол летает.
— Позже, — оборвала она его.
Робин с мольбой в глазах взглянул на дядю.
— Позаботься о лошадях, — сказал Нат тоном, не терпящим возражений. Он редко разговаривал так со своими племянниками — он ведь их так любил, — но теперь это помогло. Робин недовольно взглянул на него и ушел.
Нат пристально посмотрел на племянницу. Ему надо было сесть. Он чувствовал сильную слабость. Но сейчас ему нужна была вся правда, а он знал, что он выглядит более внушительно, когда стоит.
— Что же все-таки произошло?
Нат увидел, что Ники мучительно подбирает слова. Она могла быть сдержанной, даже чопорной с гостями, но в кругу близких все ее чувства легко читались на ее лице. Он увидел ее печаль и беспокойство, ее мучительные переживания, нежелание причинить боль тем, кого она любит. И Нат понял — что бы ни сделал Дьявол, она любит его.
Накатил новый приступ боли — такого еще никогда не было, и Нат с трудом удержался, чтобы не упасть на пол. Ники подхватила его и помогла дойти до дивана.
Он пытался бороться со своей болью, но день ото дня это становилось все труднее. Сколько времени у него осталось? Несколько месяцев? Год? Теперь он в этом сомневался. И если Дьявол сказал правду, дни Логовища, как и дни Томпсона, сочтены.
Нат знал, что должен отослать Робина и Ники. Он должен сделать это прямо сейчас. Но как? Все его планы были связаны с Дьяволом.
— Дядя Нат? — прервала Ники его размышления.
Томпсон попытался сесть прямо, но боль усилилась.
— Ты должна рассказать мне о Дьяволе, — с трудом произнес он.
— Я не могу, — ответила она, и он увидел, как окаменело ее лицо.
— Возможно, от этого зависит жизнь твоего брата, если тебя не волнует твоя собственная, — насколько мог резко сказал он. Слова давались ему с трудом.
Ники замерла в нерешительности, кусая нижнюю губу. Она боролась сама с собой. Все это Нат видел по ее глазам.
Нат попытался помочь.
— Он, очевидно, хочет поговорить, — мягко сказал он. — Мне просто нужно знать, могу ли я верить его словам.
Она взглянула на него:
— Ты собираешься его убить?
— Не знаю, — солгал Нат. Дьявол уже подписал себе смертный приговор. Но если ему удастся дать вразумительное объяснение… Нат все еще колебался. — Собери, что тебе необходимо и… дорого. И Робин пусть сделает то же. Завтра уедете отсюда с Митчем.
Надо было сделать это уже несколько месяцев назад. Или даже лет. То, что сделал Дьявол, должно было раньше или позже случиться. Ярость почти подавила боль. Что-то погасло в глазах Ники. Возможно, и в сердце. Он не поможет ни ей, ни себе, если будет требовать от нее невозможного. Он понимал, что она ничего ему не скажет. Лучше поговорить с самим Дьяволом.
Он смог победить боль. Временно. После разговора с Дьяволом он выпьет немного опия. Нат приподнялся и крепко взял Ники за руку.
— Ты мне как дочь, — ласково сказал он и увидел удивление на ее лице.
Обычно он бывал очень сдержанным, даже холодным, и впервые так открыто выражал свои чувства.
— Поешь и немного отдохни, — он попытался улыбнуться. — И прими ванну.
— А ты не?..
Он стоял, борясь с душевной и физической болью. Он должен. Ради нее. Ники и Робин — единственные, кто ему по-настоящему дорог.
— Нет, — мягко сказал он. — Я не сделаю ничего… непоправимого.
Нат увидел, как изменилось выражение ее лица. Она была достаточно сообразительна, чтобы понять, что он имеет в виду:
— Пожалуйста…
Но он почувствовал, как окаменело его лицо.
— Он должен все рассказать мне, — произнес он. — Это уж зависит от него. А теперь иди собираться.
