Через восемь часов после прибытия, ночью, мы покинули Тяньцзинь. К рассвету мы пересекли линию китайской обороны и прошли семь миль на север, двигаясь параллельно железной дороге. Я решила, что мы должны проходить по тридцать миль в день, и меня волновало только одно: не будет ли тяжело мистеру Маршу, ведь ему было уже за пятьдесят. Но мое беспокойство было напрасным, безусловно, долгая военная выучка мистера Марша помогла. Наклонившись вперед с болтающимися руками, на согнутых ногах он без устали семенил, как обычный крестьянин.
В каждом городе и в каждой деревне, стоящих на железной дороге, были войска и «боксеры», и нам приходилось их обходить. Иногда нам попадались люди, спешащие по своим делам, время от времени мы встречали солдат или «боксеров». Тогда я брала веревку, привязанную к руке мистера Марша, чтобы было видно, что я веду его, как и ослика, на поводу. Мистер Марш наклонял голову набок и начинал канючить песенку, а я шла, склонив голову. Мы шли от рассвета до заката, останавливаясь отдохнуть на пятнадцать минут каждые два часа. Мы спали под открытым небом, летние ночи были теплыми.
Однажды нам на пути попался небольшой буддийский храм, около него стояла группа «боксеров». Они пели заклинания, кланяясь на юго-восток и делая странные телодвижения. Из того, что они пели, я поняла, что это какой-то ритуал, совершавшийся для того, чтобы получить силу отводить пули руками. Некоторые подозрительно провожали нас взглядом. Я похлопала себя по красному шарфу и крикнула:
— Ша! Ша!
Это военный клич боксеров: «Убей! Убей!» Они ответили мне дружным хором, и мы благополучно пошли дальше.
На четвертый день, в полночь, мы увидели огромные стены Пекина. За милю до города мы устроились в небольшой лощине у дороги и принялись изучать карту города, которой снабдил нас полковник Стрейк. Пекин был разделен на две основные части: южная часть называлась Китайским городом, северная — Татарским. Между ними стояла стена высотой в сорок футов с бойницами. В центре северной части города стоял Запретный город, куда иностранцам запрещено было ходить. Там находился огромный дворец императрицы.
Мы нашли на карте Посольский квартал, решили, что будем делать дальше, и направились в Пекин. Мы вошли через южные ворота в Китайский город за час до рассвета. Везде были солдаты и «боксеры», которые смешивались с пекинцами, а из-за огромной стены доносились время от времени одиночные винтовочные выстрелы. Никто не обратил на нас внимания, когда мы проходили ворота Ха Та Мень. Отсюда до блокадного района рукой подать, мы медленно обошли улицы, окружавшие Посольский квартал, отмечая про себя те места, откуда китайцы вели огонь по осажденным. Затем мы устроились на узкой улице недалеко от Англиканской миссии и стали ждать.
Продолжительного боя не было. Часто в течение получаса или даже дольше не было вообще никаких выстрелов, затем вдруг атакующие начинали обстрел, на который из-за стены отвечали двумя-тремя выстрелами. То, что рядом со мной — мистер Марш, было больной удачей. Мне все казалось непонятным, и я не знала, как можно пробраться на территорию посольства и при этом не быть убитыми нападавшими или защищавшимися. Но мистер Марш смог точно разобраться в том, что происходит по периметру осажденного района.
Через два часа после захода солнца мистер Марш взял винтовку и патронташи и мы пошли к осажденному кварталу, стараясь держаться в тени. Последние пятьдесят ярдов мы проползли через грубо сколоченные ограждения всего в тридцати шагах от китайских солдат, которые устраивались на ночь вокруг своего поста.
Наконец, мы оказались у низкой, осыпающейся стены. Между нами и высокой стеной посольства была широкая безлюдная дорога. Очевидно, днем мистер Марш определил, что здесь находится сторожевой пост, потому что сейчас он сложил руки рупором и прокричал резким шепотом:
— Часовой!
Подождав несколько секунд, он яростным шепотом повторил. На четвертый раз из-за стены тихо прозвучало:
— Кто там ходит?
— Друзья. Британцы. Нас двое. Спустите лестницу. Мы идем к вам.
— Стоять! — раздалось из-за стены. — Назовите себя, иначе я стреляю!
Я чуть не завизжала от злости и страха, потому что ситуация была чрезвычайно опасная. Лежа на животе рядом со мной, мистер Марш глубоко вздохнул и заговорил тем же самым пронзительным шепотом, вложив в свои слова столько злости и угрозы, что я никогда бы не подумала, что он на такое способен.
То, что он сказал, начиналось словами:
— Говори тихо, ты — ручка от чайника, и называй меня «сэр», когда ко мне обращаешься, или я… — и дальше последовали выражения, усыпанные таким количеством мне совершенно незнакомых слов, что мне показалось, будто мистер Марш заговорил на иностранном языке. Однако я могла догадаться, что он имел в виду, а солдат за стеной, оказалось, все понял, потому что, пока мистер Марш переводил дух, из-за стены раздалось:
— Остынь, дружище! Мигом спускаем лестницу.
«Миг» длился минуты три. Затем послышался царапающий звук, и голос часового сказал:
— Готовы? Бегом марш!
Мы поднялись и бросились через дорогу. Со стены свешивалась веревочная лестница. Я поднялась первой и, перевалившись через стену, упала на площадку, построенную у стены для ведения огня. Напротив стояли двое часовых, один из которых направил винтовку прямо на меня. У другого в руках был фонарь. Первый сказал:
— Господи! Да это же девчонка, сэр!
Через несколько мгновений через стену перебрался мистер Марш. Я увидела у второго часового в руке пистолет. Он спросил:
— Кто вы такие, черт подери!
Мистер Марш вытянулся:
— Исполняющий обязанности полковника Марш, специальный агент Военного министерства, по поручению генерал-лейтенанта лорда Шипли, — холодно отрапортовал он и спросил: — Кто здесь старший?
Несмотря на то, что у меня подкашивались ноги от слабости, которая вдруг появилась, как только мы оказались в безопасности, я чуть было не прыснула со смеху, представив, что бы сказал лорд Шипли, услышав, что его камердинер называет себя исполняющим обязанности полковника. Человек с фонарем неуверенно ответил:
— Сэр Клод Мак-Доналд здесь старший, сэр.
— Тогда отведите нас к нему немедленно, будьте так любезны.
— Да, сэр. Могу я спросить, кто эта китаянка?
— Она — англичанка. Ее зовут Люси Сэбин. Она — мой проводник и адъютант, провела меня безопасным путем от Тяньцзиня за четыре дня. А теперь отведите нас к сэру Клоду и побыстрей, молодой человек.
Сэр Клод Мак-Доналд был высоким человеком с худым лицом и такими длинными усами, что их концы можно было разглядеть сзади. Он, должно быть, спал одетым, потому что появился через несколько секунд.
