— А Саймон Мюррей нас впустит?
Гарт думал об этом. Он не мог быть уверен, что стражники Саймона откроют ворота шести вооруженным мужчинам и мальчишке. Хотя Файф может. Учитывая, сколько людей у него в свите, да и преданный ему человек теперь хозяин Элайшо…
— Файф может приказать ему нас впустить, просто чтобы показать, что не боится нас, — сказал он.
Сим громко фыркнул:
— Этот Файф — тот еще фрукт. А уж трусоват, что твой заяц… Слыхали бы вы, что сказывали про него опосля того, как они с Лютым Арчи наведывались в Англию два года тому. Хвастался перед всеми, что это он, мол, был настоящим предводителем. А сам-то только и командовал, сказывают, когда вел их назад, домой… и, говорят, ходко шли-то.
— Не вздумай повторять это там, где он может услышать, парень, — предостерег его Гарт. — Может, он и трус, но трус могущественный и из тех, кого умному человеку лучше остерегаться. Он весьма безжалостен и знает, как добиться того, чего хочет.
— Ага, для него убить человека — раз плюнуть, — сказал Сим, мудро кивнув. — Я тут подумал. Если мы скажем, что приехали из Скоттс-Холла с посланием для нового лэрда от ейной мамаши или миледи Мег, они подумают, что миледи разродилась, и захотят узнать детали.
— Не стану я скармливать такую байку стражникам на воротах, — нахмурился Гарт.
— Тю, тогда давайте я скажу им, а вы будете помалкивать себе в тряпочку.
— Не советую тебе попадаться мне на вранье.
— Так я ж не вам врать буду, а? Друзьям не врут.
Оглянувшись и увидев, что его люди едут за ними в одну линию, Гарт заметил, как тот, что ехал первым, быстро спрятал улыбку. Хороший, значит, у него слух. Но теперь Гарт больше не мог утверждать, что никогда не лжет, и он лишь сказал:
— Посмотрим, как пойдет дело.
— Но нельзя ж решать, когда уже будем там, поди, потребуется знамя и все такое, — резонно возразил Сим. — У меня имеется манехонькое. Миледи Мег спроворила его для меня.
— Но ты не можешь размахивать знаменем Букклеев!
— Не, а то Сам шкуру с меня живьем сдерет, а не он, так Дод, — согласился Сим. — Но это всего лишь флажок с ее эмблемкой — луна Скоттов и ключ Мюрреев, — чтоб показать, что я служу ей. Он был у меня, когда я допрежь наезжал сюда с посланиями для нее.
— Она дала его тебе именно на такой случай или чтобы использовать его, когда посчитаешь нужным?
Сим заколебался, затем взглянул на Гарта из-под ресниц.
— Может, я потом забыл отдать ей его, — признался он. — Но она никогда и не просила.
— Значит, мы его развернем, раз у тебя есть некоторые основания заявить, что оно твое, — усмехнулся Гарт. — Но если нас спросят, скажем только то, что есть на самом деле.
— Ага, само собой, — отозвался Сим. — А теперь смотрите в оба, сэр. Вы увидите замок, когда они зажгут на башнях фонари.
— Но стемнеет раньше, чем мы доедем.
— Ну да, но у меня глаза, как у кошки. Я выведу вас к замку.
Гарту хотелось верить ему, так как он чувствовал, что надо спешить. Если кто-нибудь посмеет тронуть Амалию хоть пальцем…
Опасения Амалии, что Саймон может отослать ее к ней в комнату, как они с матерью часто Делали, когда она их раздражала, оказались беспочвенными, ибо когда она упомянула об ужине, он сделал знак слугам приготовить еще два места.
Мужчины в зале притихли, поэтому когда Файф заговорил, как только Амалия и Сибилла сели за стол, ему не пришлось повышать голос.
— Леди Уэструдер сказала, что вы леди Сибилла Каверс, не так ли? — проговорил он тем же вкрадчивым тоном, который Амалия слышала в Сконе.
— Да, милорд, — ответила Сибилла. — Я тоже служу принцессе.
— Значит, ваш отец сэр Малькольм Каверс из Акермура?
— Это так, милорд. Как вам, без сомнения, тоже известно, мой брат, сэр Хью, погиб в сражении при Оттерберне, а мой крестный — нынешний граф Дуглас.
Губы Файфа сжались в тонкую линию. И хотя его поведение никоим образом не изменилось, Амалия решила, что он не знал, кто крестный Сибиллы.
Амалия тоже не знала и гадала, будет ли это во благо или только еще больше расшевелит тлеющий огонь.
Неужели все, чего они добились, — это преподнесли Файфу на блюде двух заложниц, которых он может использовать, чтобы вынудить Гарта и графа Дугласа подчиниться ему?
Сим ехал рядом с Гартом, гордо держа знамя, чтобы его эмблема была ясно различима, когда они подъедут поближе. Женщины, не имеющие права на собственный титул, не имеют и собственных знамен, но Мег поступила умно, дав Симу эмблему, которая определяла его как посланника ее и Букклея.
Даже этот небольшой обман был Гарту не по нутру, но если его жена в замке — с двумя опасными мужчинами, если не с тремя, — он будет обманывать и не постоит за ценой.
Они спустились в самый низ отлогого холма, и он больше не видел башенных огней. Он с трудом различал очертания своей поднятой руки или плотные очертания лошади и всадника рядом с собой, но мальчишка ехал уверенно.
Мужчины позади них молчали, поэтому Гарт слышал лишь стук лошадиных копыт по земле, покрытой опавшими листьями и сосновыми иголками, да поскрипывание седел.
После заявления Сибиллы о ее родстве с Дугласом Амалия постаралась скрыть свою реакцию, по которой Файф мог заподозрить, что Сибилла ему солгала. Амалия подозревала, что так оно и было, поскольку не могла припомнить, чтобы Сибилла когда-либо упоминала о своем родстве с Лютым Арчи.
Впрочем, Саймон никак не отреагировал на это заявление, поэтому, возможно, он знал, хотя как он сумел, если не знал Файф, Амалия не имела представления. Он жестом велел резчику мяса позаботиться о них, затем повернулся к ним и сухо заметил:
— Надеюсь, ваша поездка прошла без происшествий.
— Абсолютно, — подтвердила она. Надеясь уклониться от возможного выговора, поспешно добавила: — Мы не поехали через Келсо и Джедбург, потому что сочли благоразумным не показываться в таких людных местах.
— Самым благоразумным было бы остаться в Суитхоупе, девушка, — подал голос сэр Харальд. — Но без сомнения, ваш так называемый супруг не станет возражать, что вы приехали сюда одни. Радуйтесь, что вышли не за меня.
Прежде чем Амалия успела парировать, что очень этому рада, Саймон опередил ее, строго сказав:
— Ты будешь обращаться к моей сестре более вежливым тоном, Бойд.
— Ох, конечно, — отмахнулся Бойд. — Я не хотел ее оскорбить.
Удивившись, что Саймон принял ее сторону, вместо того чтобы согласиться с Бойдом, Амалия испугалась, как бы он не потребовал, чтобы тот извинился. Правила вежливости требовали от нее принять извинения, а она не хотела этого.
