Каролина-Матильда крикнула:
– Это – моя вина. Я беру вину на себя.
Заговорщиков обрадовали эти слова; именно их они и ждали от нее. Ей предъявили обвинение; она должна будет развестись с королем, а ее любовник – умрет… варварски. А она сама? Что будет с ней?
Каролина-Матильда ждала сообщений о казни своего любовника, но новостей никаких не было. Однажды апрельским днем ее охватило страшное уныние и она подумала: «Это произойдет сегодня.»
Позднее она узнала, что оказалась права. Она с содроганием представляла себе, как мучили его некогда прекрасное тело, и мысль о том, что он уже стал трупом не выходила у нее из головы.
А что же будет с ней? Единственная надежда на Георга.
Георг шагал из угла в угол в покоях своей матери.
– Что, по-твоему, они с ней сделают, а? Что? Неужели они задумали казнить ее также, как они поступили со Струенси?
– Мы не можем допустить этого, – сказала вдовствующая принцесса.
– Конечно, не допустим!
Каролина-Матильда! Взгляд Георга смягчился. Его маленькая сестренка, такая смышленая и милая! Нужно что-то предпринять, чтобы спасти ее.
– Я посоветуюсь с Нортом, – сказал он. – Больше уже нельзя откладывать. Кто знает, какой следующий шаг предпримут эти датчане. Мы должны показать им могущество Англии, а?
– Как бы я хотела, чтобы той свадьбы не было никогда.
– И я тоже! – согласился Георг. – Но что мы можем сделать? Нельзя же оставлять наших женщин незамужними… старыми девами, а? Что? Плохая для них перспектива. А в Европе так мало монархов-протестантов.
– Хуже этого Кристиана трудно себе представить, Георг. Он просто безумен. Моя бедная, бедная девочка.
Вдовствующая принцесса стала немного сентиментальнее с тех пор, как заболела. Теперь она думала о Каролине-Матильде, ее младшенькой, рожденной после смерти своего отца, принца Уэльского. Вдовствующая принцесса так хорошо помнила те месяцы, когда ждала рождения своего последнего ребенка и ее милый лорд Бьют ждал вместе с ней. Когда Каролина-Матильда появилась на свет, принцесса сняла траур по своему мужу и к своей радости переключилась на лорда Бьюта. Все это случилось так много лет назад, и вот теперь эта ее девочка в большой беде, а она сама слишком больна, чтобы как следовало бы, позаботиться о ней.
– Я переговорю с лордом Нортом, – продолжал между тем Георг. – Мы не можем позволить этим датчанам забыть, что их королева – наша сестра. Они должны обращаться с ней как с особой королевской крови.
Вдовствующая принцесса кивнула, и Георг впервые заметил ее апатичный вид. Она стала какой-то другой; лицо ее выглядело болезненным и носило на себе следы шедшего изнутри разрушения.
– Ты больна, – сказал он внезапно.
– Нет-нет, – запротестовала она.
– Боюсь, что все это очень тебя расстроило.
– Да, – ответила она. Пусть думает так. Она не собирается признаваться Георгу в своей болезни. Она будет бороться до конца.
Из Дании пришли неутешительные вести. Там упорно придерживались мнения, что королева заслужила той же участи, что и Струенси, так почему же ей не испытать ее?
Датский посол встретился с королем и его министрами. Ему напомнили, что в его стране не должны забывать о том, что королева Дании – английская принцесса.
– Мое правительство никогда не потерпит казни английской принцессы, – заявил король.
От датского двора пришел ответ, что в решении своих внутренних дел они обойдутся без подсказок Англии. Результатом того явился приказ военно-морской эскадре Англии отправиться к берегам Дании.
Датчане встревожились и несколько изменили свою позицию лишь потому, что это грозило разрывом дипломатических отношений между двумя странами. Они заявили, что королева должна будет развестись с королем; ее не лишат жизни, но из Дании она отправится в ссылку.
Приказ об отправке эскадры был отменен, но положение вещей требовало каких-то действий, поэтому было решено направить к Эльсинору два фрегата и сторожевой корабль, чтобы обеспечить безопасный отъезд королевы из Дании.
Георг во всех подробностях обсудил это дело со своей матерью. Каролина-Матильда действительно виновата в супружеской измене, и им не следует забывать этого. Нельзя полностью винить датское правительство в таком обращении с нею. Она сама признала, что Струенси был ее любовником; он поплатился за это. Они не могут требовать полной амнистии для Каролины-Матильды только на том основании, что она – английская принцесса. Но датчане должны помнить, что она – сестра короля, и поэтому курсирующие у их берегов военные корабли должны послужить предупреждением датчанам, чтобы они не забывали о высоком ранге английской принцессы.
У датчан не было желания нарываться на неприятности с Англией. Единственное, чего они добивались, – это избавиться от Каролины-Матильды. Им достаточно, если она разведется и будет сослана. Правда, британскому послу удалось выхлопотать для нее пенсию почти в пять тысяч фунтов в год.
Прощай, Дания! Каролина-Матильда горько рыдала, но не потому, что ей не хотелось покидать эту страну, в которой она пережила такие бурные годы. Она презирала своего мужа, разочаровалась в любовнике, и у нее остались только ее дети. И теперь самым большим наказанием будет разлука с ними.
Фридрих! Луиза! Они уже больше не принадлежат ей. Они принадлежат датскому королевству. А ей придется отправиться в ссылку, по иронии судьбы – в замок Селль.
Именно в этом замке провела свое счастливое детство ее пра-прабабушка София Доротея, трагическая королева Георга Первого. И жизнь бедняжки Софии Доротеи почти полностью походила на жизнь Каролины-Матильды. Она тоже вышла замуж за грубого, эгоистичного человека – Георга Первого. У нее был любовник, ее заставили развестись с мужем, а любовника зверски убили. У нее отняли детей, а ее саму выслали. Остаток своей жизни она провела в одиночестве.
София Доротея пробыла в ссылке, наверное, более двадцати лет, подумала Каролина-Матильда. Господи, хоть бы моя ссылка не оказалась такой долгой.
Вот так закончилась жизнь Каролины-Матильды в Дании; у нее отобрали детей, любовник оставил ее навеки, а она сама направлялась в изгнание в замок Селль.
ВДОВСТВУЮЩАЯ ПРИНЦЕССА ПРОЩАЕТСЯ
Семейные неприятности на этом не закончились. Вряд ли можно было ожидать, что Камберленд извлечет из случившегося с ним урок. Не успел затихнуть скандал с Гросвенором, как он явился к своему брату в расположении духа, в котором было что-то среднее между раскаянием и агрессивностью, и заявил, что намерен сообщить ему нечто важное.
– Ты все равно рано или поздно об этом узнаешь, – сказал он Георгу, – и я предпочел, чтобы ты услышал об этом из моих уст.
