От дикого смеха, раздавшегося у нее за спиной, кровь Джейн застыла в жилах. С зажатым в руке ножом на нее бежала Флер. В распоряжении Джейн было всего лишь мгновение, и она отчаянно попыталась отцепить подол…
На лице Флер заиграла злорадная улыбка.
Джейн схватила кресло, стоящее позади нее, и с силой толкнула его. Флер не ожидала ничего подобного. Получив удар по ногам, она пошатнулась и рухнула на одно из кресел, стоящих на другой стороне.
Ткань платья затрещала и освободила Джейн. Поднявшись на ноги, она побежала прочь от Флер. Джейн необходимо было оказаться рядом с Кристианом.
Но она остановилась как вкопанная.
Шеррингем загнал Кристиана к перилам. Кровь струилась из ран на его щеке и шее. Жилет был покрыт красными пятнами. Шеррингем тоже был ранен, но, обезумев от ненависти, он, казалось, не ощущал боли.
— Я убью тебя, Уикем! — взвыл он. — Она всегда любила только тебя, и за это ты умрешь! — С этими словами он бросился на Кристиана.
Застыв от ужаса, Джейн наблюдала за тем, как взметнулась рука мужа с зажатым в ней ножом.
Но Кристиан отскочил в сторону, и Шеррингем что есть силы ударился о перила. Выронив нож, он схватился за перила, чтобы не упасть. Он оглянулся и увидел, что Кристиан готовится к броску. Точно загнанное в угол животное, Шеррингем бросил взгляд на сцену внизу, перевесился через перила…
— Остановись! — закричала Джейн, но было слишком поздно.
Он не собирался продолжать бой, а хотел сбежать.
Под сводами театра раздался его душераздирающий крик, а потом послышался глухой удар. Завизжав, Флер бросилась к перилам, а затем сбежала по лестнице вниз.
Джейн услышала собственное прерывистое дыхание. Снизу раздались скорбные рыдания, а на талию Джейн неожиданно легли крепкие руки Кристиана.
— Ты в порядке? — спросил он, крепко прижимая Джейн к себе. — О Господи, ты вся дрожишь.
Джейн осторожно коснулась раны на его щеке, и сердце сжалось от боли, когда Кристиан поморщился. Кровь текла по щеке и капала из носа. Рукав сорочки тоже был пропитан кровью.
— Кристиан, это ты нуждаешься в помощи, а я в порядке. — Джейн хотела подойти к перилам, но Кристиан удержал ее. — Это Флер толкнула меня в парке. И стреляла она в меня, а не в тебя. Должно быть, это ее темные волосы видел дворецкий Тревора, но по ошибке принял ее за мужчину.
В зал ворвались люди. Янгер и его товарищи.
— Мы поймали мадам. Она пыталась улизнуть. Пришлось ее догонять… — Янгер осекся, разглядев раны Кристиана. — Господи Иисусе, милорд…
Кристиан указал на сцену внизу:
— Заберите ту женщину и отвезите ее на Боу-стрит вместе с мадам. Я дал Броуэм слово, что ее не повесят. Но на свободу я ее не отпущу.
Когда мужчины побежали к лестнице, Джейн прошептала:
— Я хочу посмотреть, Кристиан. Мне необходимо убедиться.
Джейн была уверена, что получит отказ, но Кристиан молча подвел ее к перилам и поддержал, когда она посмотрела вниз. Она увидела рыдающую на коленях Флер, неподвижное лицо мужа и его безжизненные глаза.
Шеррингем разбился насмерть, упав с высоты на сцену театра.
Кристиан запрокинул голову назад, закрыл глаза и наслаждался нежными прикосновениями Джейн, пока она снимала с него сюртук. Боль пронзила его руку, но беспокоился он не о себе, а о Джейн. Она настояла на том, чтобы остаться с ним. Она поддерживала его под руку, точно инвалида, провожая в спальню.
— Тебе не обязательно заниматься этим самой, дорогая, — пробормотал он, хотя его эгоистичное «я» радовалось тому, что Джейн рядом. — Хантли послал за доктором. И вообще, это я должен за тобой ухаживать.
Джейн осторожно потянула за рукава сюртука.
— Это тебя ранили. А самое худшее, что случилось со мной, — это пощечина от Флер.
Нет, это было не самое худшее. Кристиан знал, что существуют раны пострашнее физических. От ужаса, который он испытал при мысли о том, что может потерять Джейн, внутри все похолодело, а сердце пронзило такой болью, по сравнению с которой кровоточащие раны казались сущим пустяком. По пути домой Джейн рассказала ему все, что произошло в экипаже Шеррингема. И снова Кристиан — вот уже в который раз — восхитился ее мужеством.
Он повернулся к Джейн и поцеловал ее. Он не мог заключить ее в объятия, так как его рубашка была насквозь пропитана кровью. Но он мог бы целовать ее бесконечно. Он с радостью отказался бы от еды и питья, лишь бы; ему позволили стоять вот так рядом с Джейн и ощущать ее губы на своих до конца жизни.
Джейн отстранилась.
— Ты не должен этого делать. Ты же ранен.
— Не везде, дорогая. — Кристиан попытался улыбнуться. Ему ужасно хотелось прижать Джейн к себе и никогда не отпускать ее, но сначала им нужно было отдохнуть, обработать раны и прийти в себя. По правде сказать, у него до сих пор кружилась голова от ударов Шеррингема и потери крови.
Постаравшись придать своему голосу беззаботности, Кристиан произнес:
— У меня бывали раны и похуже. — Он увидел, как обеспокоенный взгляд Джейн скользнул по старым шрамам. — Но я выжил.
В ответ на его улыбку уголки губ Джейн еле заметно поползли вверх — обнадеживающее зрелище.
— А что касается вас, бесстрашная леди Джейн, — продолжал Кристиан, — то я отведу вас в вашу спальню, приставлю к вам дюжину служанок и…
Джейн побледнела, и Кристиан запоздало вспомнил, что Флер жила в доме под видом служанки. Ему рассказала об этом Мэри. Она проследила за Джейн и Флер и увидела в руках служанки пистолет. Благодаря Мэри Кристиан приехал в клуб, зная, что столкнется там не только с Шеррингемом, но и с его любовницей.
В чарующих карих глазах Джейн вспыхнуло удивление, когда она узнала о поступке Мэри. Девушке хватило одного взгляда на Кристиана, снедаемого страхом за Джейн, и она прошептала:
— Вы действительно ее любите.
С этого самого момента она больше не испытывала ревности.
С замиранием сердца Кристиан посмотрел на Джейн, зная, что смотрит на самую красивую женщину на свете. Растрепанные медно-рыжие локоны непослушно свисали на ее сосредоточенное лицо, когда она закатывала рукава платья, чтобы промыть раны Кристиана. В этот самый момент он, наконец, понял, что такое любовь. Он не мог описать это чувство. Просто знал, что оно поселилось в его сердце. И что же ему теперь делать с этим новым восхитительно-возбуждающим чувством?
«Сделай Джейн предложение. Попроси ее стать твоей», — нашептывал внутренний голос.
Но ведь она поклялась никогда больше не выходить замуж и отказалась ехать с ним в Индию. При мысли о том, что ему предстоит сделать, Кристиан похолодел. Если он хочет, чтобы Джейн принадлежала ему, он вынужден будет рассказать ей правду о себе. Он не мог ей лгать. Потому что замалчивание правды и будет ложью. Джейн должна узнать о его происхождении.
