Проследив за взглядом Джека, он увидел этих коней и нахмурился.
— Кто там может быть, кроме Джесса?
— Поезжай и посмотри. — Джек загадочно улыбнулся, совсем смутив Люка.
Он пришпорил коня и послал его в галоп. Люк не знал, что его ожидает, но вдруг понял, что что-то особенное… кто-то особенный…
Когда он подскакал к дому, на пороге появился Джесс и еще двое мужчин, которых издали он не мог узнать. Придержав лошадь у коновязи, Люк уставился на этих троих, не веря своим глазам.
— Добро пожаловать домой, сын, — произнес Чарльз Мейджорс.
Люк спрыгнул на землю и бегом кинулся к отцу. Они обнялись, не сдерживая слез. — Ты жив! — бормотал Люк.
— И ты тоже! — прерывающимся от слез голосом повторял Чарльз. — Я боялся, что никогда тебя не увижу… никогда не найду.
Не разжимая рук, он немного оттолкнул сына от себя, чтобы полюбоваться им. Они разглядывали друг друга со страхом и любовью.
Глаза Люка скользили по лицу и фигуре отца. Усы и волосы Чарльза Мейджорса стали совсем белыми, но в остальном он, казалось, не изменился.
— Привет, Люк, — произнес Дэн, спускаясь к ним с крыльца.
Люк перевел взгляд на брата. Когда они виделись в последний раз, тот был еще юношей. Сейчас перед ним стоял мужчина, закаленный невзгодами. Люк узнавал в нем свои черты: высокий, темноволосый, с такими же синими глазами.
Чарльз отпустил Люка, чтобы он мог обнять брата. Разомкнув наконец объятия, они прошли в дом. Им столько надо было рассказать друг другу. Джек вытащил что-то из седельной сумки и последовал за ними. Джесс занялся лошадьми приехавших.
— Для такого случая я кое-что припас, — объявил Джек, протягивая бутылку великолепного бурбона, той же самой марки, которую они пили до войны.
Ухмыляясь от уха до уха, Люк хлопнул его по спине.
— Ты знал, что они здесь?
— Поэтому-то я и поехал с тобой. В твое отсутствие они появились в городе, расспрашивая о тебе, и Фред поначалу принял их за охотников за наградой.
Чарльз хохотнул, вспоминая, как это было.
— Но когда мы ему объяснили, почему хотим тебя видеть, он нам очень помог. Отвел нас к Джеку, а Джек привез нас сюда — ждать твоего возвращения.
Люк снова обнял отца:
— Поверить не могу, что мы опять вместе. Что с вами произошло? Где вы были после войны? Мне сказали, что вы погибли.
— Мы не погибли в битве. Нас взяли в плен и отправили в лагерь. Оттуда мы вышли только по окончании войны и пешком пошли домой.
— Ты знаешь, что мы там застали, — негодующе добавил Дэн.
— Знаю. Это и разорвало окончательно мою связь с прошлым. После я отправился на Запад и с тех пор веду бродячую жизнь. Как вы сумели меня найти?
— Мы искали долго и упорно, — устало сказал Чарльз. — Но оно того стоило. Каждая миля, каждый час. Ведь теперь мы с тобой.
— Мы услышали в Галвестоне, как кто-то упомянул твое имя, и с этого момента шли по следу… и пришли сюда. Мы ведь понятия не имели, где ты можешь быть, так что, когда всплыло твое имя, причем именно в ту минуту, при нас, это было как дар Божий. Если бы не тот случайный разговор, мы бы до сих пор тебя искали.
— И возможно, так бы и не нашли, — кивнул Дэн.
— А теперь ты здесь, и у тебя это ранчо… снова как дома… Это замечательное место, сын, — с энтузиазмом воскликнул Чарльз. — Джесс рассказывал мне, как ты упорно трудился до всех этих неприятностей. Наверное, последние два месяца показались тебе адом. Так ведь?
— Да, нелегко пришлось, но главное — мы прикончили банду Эль Дьябло.
— Вы? Ты с Джеком?
— Плюс Коди Джеймсон.
— Да? Он так хорошо ловит преступников?
— Да, только не он, а она, — вмешался Джек. — Женщина, и к тому же отличная охотница за наградой. Они с Люком только что захватили главарей бандитов, Эль Дьябло и ее брата.
— Я горжусь тобой, сын, — заявил Чарльз. — Возможно, теперь и в городе к тебе будут относиться иначе, не так подозрительно.
— Вообще-то я подумываю продать ранчо и двинуться дальше, — нерешительно сказал Люк.
— Но почему? — торопливо заговорил Дэн. — Здесь так красиво. А если тебе нужна помощь, мы будем работать бок о бок с тобой, чтобы все наладить.
— Ты хочешь остаться со мной, зная, что произошло недавно в городе? Со мной так получается уже много лет подряд.
— Люк, мы семья, — рассердился Чарльз. — Ты мой сын. Джек рассказал мне, как в тебе ошибались, но сейчас твоя невиновность доказана. Так что прекрати убегать. Останься и дерись за то, что любишь и во что веришь.
— Если ты хочешь, чтобы это ранчо стало доходным, мы с тобой, — предложил Дэн.
Перед этим Люк решил подавить свою любовь к «Троице». Он приготовился продать ранчо за любую предложенную цену и, не оглядываясь, уехать отсюда навсегда. Но теперь, когда появился шанс остаться, снова обрести дом и семью, теперь он точно знал, чего хочет. Широко улыбаясь, он обратился к отцу и брату:
— Добро пожаловать домой. «Троица» теперь станет ранчо семьи Мейджорс, а не просто владением Люка Мейджорса.
Четверо мужчин подняли тост за будущее «Троицы» и всю ночь проговорили о том, что планирует сделать Люк по разведению лошадей. Когда наконец они отправились спать, будущее ранчо было определено. Они обязательно добьются успеха. Ведь они теперь вместе.
На следующее утро, позавтракав вместе с Мейджорсами, Джек приготовился уезжать. Седлая коня, он объяснил:
— Мне надо вернуться в город. Банда Эль Дьябло уничтожена, так что я дождусь, пока не приедут Стив с Ридом и бандитами, которых он поймал, а потом уеду на следующее задание.
— Только помни, что «Троица» твой дом тоже, — сказал ему Люк. — Ты один из нас, Джек. Возвращайся, когда сможешь.
Они пожали друг другу руки, и Джек вскочил в седло.
— Берегите себя, — на прощание улыбнулся Джек.
— Постараемся.
Джек пустил коня в галоп, а трое Мейджорсов провожали его взглядом, пока он не скрылся из вида.
Затем они вернулись на ранчо, ставшее их домом и надеждой. Они снова были вместе. И это само по себе было чудом, ниспосланным свыше.
* * *
Люк полностью погрузился в работу. Каждый день он вставал на рассвете и трудился допоздна. Теперь у него была мечта — процветающее ранчо. Он построит жизнь с нуля, станет разводить коней и скот, снова научится радоваться жизни. Тем более что отношение горожан к нему переменилось. Это было заметно, когда он ездил в город за припасами. Фред позаботился, чтобы все узнали о его невиновности, и теперь торговцы и остальные жители городка стали дружелюбнее. Снова стоило жить.
Дни сливались в недели, затем в месяцы, приобретая чудесную монотонность покоя.
