— Что вы делаете? — хрипло прошептала Вирджиния.
— Вы так прекрасны, — ответил он, сжимая руками ее груди.
Вирджиния хотела сохранить спокойствие, но не могла — чувственность взорвалась в ней, и она вскрикнула. Ее глаза закрылись, когда он начал ласкать ее соски. Она со стоном задрожала.
— Посмотрите на меня! — тихо скомандовал Девлин.
Вирджиния повиновалась, и их взгляды встретились. Его глаза горели.
Он улыбнулся и коснулся одного соска языком.
Вирджиния сжала его голову, желая сказать ему, чтобы он не делал этого, — она еще в состоянии была понимать, что может войти мадам или Софи, — но не смогла. Он продолжал лизать ее сосок, и взрыв был неминуем.
Потом Вирджиния почувствовала, как его руки скользнули к ее талии и начали снимать с нее панталеты.
Сквозь туман страсти она пыталась помешать ему.
— Позвольте мне, дорогая, — пробормотал Девлин, словно читая ее мысли.
— Н-не здесь, — с трудом вымолвила Вирджиния.
Он спустил с нее панталеты до лодыжек. Вирджиния схватила его за плечи, надавливая вниз.
— Терпение — добродетель, — напомнил Девлин, скользя щекой по ее коже, пока не коснулся лобка.
— О, Девлин! — стонала она.
Девлин уложил ее на груду шелка и атласа. Вирджиния раскинула ноги, он языком проник в ее промежность.
Вирджиния судорожно дергалась, изгибаясь всем телом и дрожа как осиновый лист.
Постепенно ее мысли прояснялись. Она открыла глаза, все еще лежа на полу, обнаженная, если не считать чулок и корсета. Девлин лег между ее бедер, которые она так бесстыдно раздвинула для него. Она сделала слабую попытку сдвинуть их, но он остановил ее.
— Нет.
Желание усиливалось. Вирджиния тяжело дышала.
— Что, если… — начала она, думая о возможном вторжении мадам Дидье или ее племянницы.
— Они нас не побеспокоят.
Его пальцы скользнули в ее глубину, где больше не было барьера. Ощущение было таким сильным, что комната, казалось, потемнела.
— Вы можете кончить для меня снова, малютка? — грубо спросил Девлин.
Вирджиния посмотрела на него, встретив пламя во взгляде.
— Пожалуйста… еще… — прошептала она, видя, как пот течет по его лбу.
Но этого было недостаточно. И Вирджиния знала, чего хочет. Она приподнялась, протянув руку к твердой выпуклости под его бриджами, но он убрал ее руку, продолжая ласкать ее. Пальцы Девлина проникали все глубже. Она могла только извиваться и умолять:
— Пожалуйста, Девлин, возьмите меня!
Он склонился над ней, и Вирджиния почувствовала его губы на своих губах, язык скользнул в рот, а рука продолжала возбуждать ее.
И внезапно рука исчезла. Она была в его объятиях, и его фаллос скользнул к ее промежности, не проникая внутрь. Вирджиния вцепилась в его плечи, крича и взрываясь не один, а, как ей казалось, тысячу раз, пока он бормотал ее имя.
На этот раз Вирджиния лежала целую вечность на мягкой груде шелка и атласа, а Девлин лежал на ней, тяжело дыша, все еще возбужденный. Она начала краснеть. К ней вернулась способность думать. Она забеспокоилась.
Девлин сел, и Вирджиния встретила его взгляд.
Его глаза скользили по ее телу. На скулах выступил румянец.
Вирджиния потянулась к ткани и прикрылась ею. Она не ожидала этого. Она была ошеломлена, но ей не было стыдно и хотелось новых ласк.
— Для этого немного поздновато, — заметил Девлин, указывая на кусок розового шелка, которым она прикрывалась.
Вирджиния вытерла губы. Ей все еще мучительно хотелось его там, глубоко внутри.
— Я хотел сделать это снова, — спокойно сказал Девлин. — Вы необычайно страстная, Вирджиния.
Его слова пронзили ее сердце.
— А как насчет вашего удовольствия? — спросила она так же спокойно.
Даже полного соединения тел ей было бы недостаточно. Ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней с истинным чувством…
Он пожал плечами и встал.
— Я переживу.
Вирджиния тоже поднялась и быстро надела панталеты. Ей не хотелось испытывать разочарование.
И все-таки она поддалась разочарованию. Вирджиния не понимала Девлина. Она не понимала, почему он не может любить ее, почему это должен быть просто секс и почему он не переступал линию, которую сам прочертил.
— Мне жаль, что вы не получили удовольствия.
— Я уже слышал это. — Девлин улыбнулся. — Мужчине нравится, когда его размер оценивают должным образом.
— Уверена, что вы получили желаемую оценку. — Она посмотрела на него. — Девлин, я смущена…
Его маска появилась вновь.
— Не надо. Это был всего лишь… момент. Мне не следовало оставаться здесь во время вашей примерки.
— И что? Я была так красива, что вы утратили власть над собой?
— Откровенно говоря, да.
Вирджиния собиралась упрекнуть его за насмешку, но помяла, что он вовсе не насмехается.
— Вы серьезно?
— Вполне серьезно.
Ее охватила радость, и она улыбнулась:
— Но…
Он коснулся ее губ:
— Почему вы не принимаете лесть и не наслаждаетесь ею?
Из сердца Вирджинии рвалась песня. Он считает ее красивой! Все разочарование исчезло.
— Знаете, думаю, что я сделаю это.
Риджент-стрит успокоилась к тому времени, как они покинули заведение мадам Дидье. День подходил к концу, и на улице оставалось только несколько торговцев; некоторые лавки закрылись, о чем извещали вывески. Пешеходов было немного.
— Сейчас позже, чем я думаю? — тихо спросила Вирджиния.
Девлин отсутствовал оставшуюся часть примерки, но сначала объяснил мадам, как он желает оформить ее платья.
— Только четыре. Но светские дамы в этот час готовятся к вечерним мероприятиям, — ответил он так же тихо.
Вирджиния старалась не смотреть на него. Но это было так же невозможно, как избегать воспоминаний о его прикосновениях. Она была потрясена. Что ей теперь делать? Как она может продолжать придерживаться их сделки, когда все, что между ними происходит, значит для нее гораздо больше, чем игра?
Вирджиния была возбуждена тем, что Девлин нашел ее настолько красивой, чтобы он почти потерял власть над собой, но все же этого было мало.
— У вас будет несколько красивых платьев, Вирджиния. Я знаю, что вы не слишком заботитесь о моде, но вы можете сохранить их, когда уедете.
Сразу же ее охватил гнев, который она не могла сдержать.
— Я не хочу платьев!
Девлин колебался, стоя лицом к ней в середине квартала — его карета, запряженная четырьмя серыми лошадьми, стояла немного впереди.
