— Во вторник утром? — выдохнула в изумлении Мери Энн. — Теперь-то я точно знаю, что ты надо мной подшучиваешь!
Виктория покачала головой и со значением посмотрела на хозяйку дома.
— Стало быть, ты не шутишь? Точно? — прошептала Мери Энн. — И вы с Майлзом занимаетесь… этим… по вторникам — да еще при свете дня?
— А еще — утром в среду, днем в понедельник и…
Мери Энн прижала ладонь ко рту и одарила Викторию долгим, проницательным взглядом.
— Кажется, я понимаю, почему вам с Майлзом удалось так быстро зачать ребенка!
Виктория едва заметно порозовела, но довольная улыбка на ее устах говорила о том, что смущения она не испытывала.
— И вам, значит, все это очень нравится? — спросила Мери Энн, желая лишний раз удостовериться, что в словах подруги не было подвоха. — Когда бы вы этим ни занимались?
— Совершенно верно.
— И ты, значит, никогда от этого не устаешь?
— Никогда!
Мери Энн присвистнула и покачала головой.
— Наверное, ты знаешь какой-то секрет… Что же иначе заставляет тебя снова и снова желать плотской любви?
— Нет у меня никакого секрета, Мери Энн, — сказала Виктория. — Разве что — практика.
— Практика? Ты и впрямь считаешь, что это помогает достичь гармонии?
— Что ж еще? Чем чаще ты этим занимаешься, тем больше совершенствуешься.
В глазах Мери Энн заплясали веселые бесенята.
— Может, и мне попрактиковаться? Ты как считаешь?
Виктория утвердительно кивнула.
— Поверь, хуже от этого тебе не станет. Зато, очень может быть, в один прекрасный день ты поймешь, что заниматься любовью вовсе не скучно…
— Слушай, какой сегодня день? — неожиданно поинтересовалась Мери Энн.
— Как это — какой? — удивилась Виктория. — С утра была пятница.
— В пятницу Том обычно возвращается домой довольно рано.
Виктория мелодично рассмеялась.
— Считай, что тебе повезло. Можешь начать сегодня же.
— Ты права, — хихикнула Мери Энн. — Кажется, мне предоставляется возможность отличиться. А моя мама всегда твердила: никогда не упускай такой возможности…
Позавтракав с Мери Энн, Виктория покинула ее гостеприимный дом и, вскочив в седло, поехала в сторону манора Уэлсли. Поскольку ее кобылка хорошо знала путь до конюшни, Виктория опустила поводья и ехала, беззаботно поглядывая по сторонам.
Неожиданно из леса на большой чалой лошади выехал всадник и заступил Виктории дорогу.
— Хэррисон! Что вы здесь делаете? — воскликнула молодая женщина, хватаясь за поводья, чтобы усмирить Кассандру, которая от испуга и неожиданности присела на задние ноги.
— Добрый день, миссис Уэлсли, — холодно произнес Гилфорд.
Виктории ничего не оставалось, как с ним поздороваться.
— Здравствуйте, Хэррисон. Признаться, вы меня напугали. Я уж подумала было, что это разбойник.
— Не думаю, что я похож на разбойника. Они обычно выходят на большую дорогу ночью.
Виктория снова пустила свою кобылу шагом.
— Что привело вас сюда, хотела бы я знать? — повторила она свой вопрос.
Хэррисон заговорил нарочито ровным спокойным голосом:
— Я просто решил покататься верхом.
Молодая женщина с любопытством на него посмотрела.
— Охотно верю. Непонятно только, почему вы избрали для прогулок лес?
Хэррисон сделал вид, что не понял намека.
— Куда направляетесь? — осведомился он.
— Я была в гостях у Мери Энн Парке, а теперь вот еду домой.
— В Пемброк-хаус?
Виктория покачала головой и снова внимательно посмотрела на Гилфорда. Она никак не могла отделаться от неприятной тревоги.
— Нет, я еду в манор Уэлсли.
Хотя Виктория была сердита на Гилфорда, она старалась этого не показывать. Гилфорд же не посчит нужным скрывать свои чувства.
— Стало быть, теперь вашим домом сделался манор Уэлсли? — злобно блеснув глазами, спросил он.
Виктория в ответ тоже сверкнула глазами.
— Мой дом там, где пребывает мой супруг, — холодно сказала она. — Сейчас это родовая усадьба семьи Уэлсли.
— Ах да, — проворчал он, — этот ваш супруг… как только я, спрашивается, мог о нем позабыть? И как поживает наш американец?
Неприятное чувство, завладевшее Викторией после встречи с Гилфордом, росло и крепло. Желая побыстрее отделаться от нежеланного спутника, она дала Кассандре шпоры, и кобыла с шага перешла на рысь.
— У Майлза все отлично, — бросила она через плечо. — Я непременно поставлю его в известность, что вы справлялись о его самочувствии.
— Можете себя этим не утруждать.
Виктория нервно облизала губы и снова взбодрила шпорами лошадь.
— Хэррисон, я была рада перемолвиться с вами словом, но теперь прошу меня извинить — как я уже говорила, мне пора домой.
В ответ на это Гилфорд гикнул и подхлестнул коня, чтобы нагнать Викторию. Когда чалый жеребец поравнялся с Кассандрой, он протянул руку и схватил поводья Виктории.
— Поедемте со мной, Виктория, — хриплым от волнения голосом пробормотал он. — Я знаю, вы не любите Уэлсли и вышли за него замуж только потому, что он богат… ну, и по другим причинам. Давайте прихватим с собой Кингз Рэнсома и убежим во Францию — или в Италию, если эта страна вам больше по нраву. Там мы продадим жеребца и будем жить припеваючи.
Виктория взглянула на него с изумлением и ужасом.
— Господь всемогущий, Гилфорд, что вы такое говорите?! По-моему, вы просто-напросто сошли с ума. Позвольте вам напомнить, что я замужняя женщина и весной ожидаю ребенка! И потом — с чего это вы вдруг взяли, что я соглашусь уехать с вами за границу? — Выхватив поводья из рук Гилфорда, она заставила Кассандру перейти на крупную рысь.
— С самого начала мы были предназначены друг другу судьбой! — вскричал Хэррисон, бросаясь за ней следом. Чалый быстро нагонял кобылку Виктории, в чем молодая женщина скоро убедилась, оглянувшись через плечо.
— Виктория, немедленно остановитесь! — крикнул Хэррисон, перехватив ее гневный и испуганный взгляд. — Мне нужно с вами поговорить. Остановись же, черт возьми, — я приказываю!
Впереди показались ворота манора Уэлсли, и женщина решила придержать лошадь. Ей не хотелось врываться в поместье галопом — да еще в компании Хэррисона Гилфорда, который скакал за ней во весь опор и выкрикивал во все горло всевозможные глупости. Зрелище такого рода было бы настоящим подарком садовникам и прочим слугам, и вечером в людской только об этом бы и толковали.
— Согласитесь, Виктория, — пробормотал Хэррисон, нагоняя молодую женщину у ворот манора, — ваше замужество было ужасной ошибкой. По счастью, ее не так трудно исправить. Мы уедем и спрячемся в таком месте, где никакой Уэлсли нас не найдет!
