— Калли подумала, что это хороший способ привлечь внимание общества к Джулиане, — ответил Ролстон, отказываясь вступать в пререкания с братом. — Позволь напомнить тебе, что наша сестра страдает по причине подпорченной репутации.
— И все из-за того, что наша мать была… — проворчал Ник в свой бокал.
— Да. Что поделаешь? Высший свет, похоже, мало озабочен выяснениями, как и почему. — Ролстон подался вперед, чтобы добавить янтарной жидкости в бокал Ника. — Калли счастлива, что ты здесь. Джулиана тоже будет очень рада. Постарайся как следует повеселиться сегодня вечером.
«Повеселиться».
Как будто это возможно.
Прошло уже пять дней с тех пор, как он покинул Изабель, и ни секунды из этого времени он не испытывал радости. Ник очень сомневался, что вечер, проведенный в темном саду, в обществе жеманных лондонских мисс и их назойливых мамаш сможет что-нибудь изменить.
Напротив, он был твердо уверен, что вечер в темном саду заставит его вспоминать Изабель. А если придется еще и танцевать с женщинами, то он точно сойдет с ума.
— Есть и еще кое-что, о чем тебе следует знать.
Глаза Ника сузились до крошечных щелок.
— Что такое?
— Тебя все еще считают завидной добычей. Я думаю, многие женщины сегодня придут исключительно ради тебя.
— Я женат.
— Эта новость не получила огласки, как ты знаешь. В самом деле, любой бы подумал, что ты сообщишь родному брату об изменении своего семейного положения несколько раньше, чем вернешься в Лондон.
— Тогда, может, мне уйти и избавить от всех неприятностей, которые тебе приходится терпеть в моей компании?
— Сядь. Ты упрямый осел.
Ник навис над братом.
— Попробуй назвать меня так еще хоть раз!
Ролстон демонстративно спокойно налил себе скотча в бокал.
— Я не собираюсь драться с тобой в моем кабинете в вечернем костюме. Калли снимет с меня голову.
Невозмутимый ответ Ролстона несколько притушил боевой запал Ника. Он снова сел, наклонившись вперед и опустив голову в ладони, потирая лицо, словно стараясь стереть с него неудовлетворенность и раздражение. Когда он поднял взгляд, Ролстон смотрел на него с пониманием.
— Она заморочила тебе голову, брат.
Это был первый раз, когда Ролстон упомянул Изабель, помимо короткого резкого разговора, во время которого Ник объявил о своей женитьбе. И Ник понимал, что может проигнорировать эти слова и его брат-близнец предоставит ему время, в котором он так нуждался.
Но Ник не хотел игнорировать их. Он начал говорить, больше для себя, чем для брата.
— У нее такая внутренняя сила, как ни у кого, с кем мне довелось встречаться. Когда она верит во что-то или борется за то, что принадлежит ей, — она королева. Она не имеет ничего общего с женщинами, которых мы знаем. Если что-то нужно сделать, она делает это. — Он поднял взгляд на брата. — Когда я первый раз поцеловал ее, она была в брюках.
Уголок рта Ролстона приподнялся в усмешке.
— В этом есть своя прелесть.
— Но ей также свойственна мягкость. Глубоко укоренившаяся неуверенность, которая пробуждает во мне желание защитить ее во что бы то ни стало. — Ник потер подбородок ладонью, вспоминая Изабель. — И она так прекрасна. С этими карими глазами… в которых можно утонуть… — Он умолк, думая о ней. Тоскуя по ней.
— Ты ее любишь.
Ник встретил понимающий взгляд брата.
— Больше, чем считал возможным.
Ролстон снова откинулся на спинку кресла.
— Тогда почему ты здесь, хлещешь скотч у меня в кабинете?
— Потому что она меня не любит.
— Чепуха! — Слово прозвучало резко и искренне.
Ник сокрушенно покачал головой:
— Благодарю тебя за поддержку, Гейбриел, но уверяю тебя: Изабель меня не любит.
— Ну что ж, тогда ты можешь заставить ее полюбить тебя.
Ник снова покачал головой:
— Нет. Я покончил с попытками заставить женщину полюбить меня. Я провел всю свою жизнь в погоне за женщинами, которые решительно не желали меня любить. Я усвоил этот урок.
Ролстон смерил его оценивающим взглядом:
— Это не погоня за какой-то женщиной. Она твоя жена. Которую ты действительно любишь. По-настоящему!
Боже, как он ее любил!
Он никогда не испытывал такой ужасной боли, как та, которая пронзила его, когда Изабель объявила, что вышла за него из чувства долга, а не по любви. Но эта боль, похоже, не уменьшила его чувства к ней.
Он зарылся пальцами в волосы. И обдумал свои возможности. Они женаты, слава Богу. Он не сможет находиться вдали от нее все время. И не собирался оставаться вдали от нее. Ему хотелось вскочить на коня и помчаться назад в Йоркшир, схватить ее за плечи и как следует встряхнуть. А затем увезти в старый замок и заниматься любовью до тех пор, пока она не примет его назад. И потом провести остаток жизни, делая ее счастливой.
Если она не может любить его сейчас, может быть, однажды научится его любить.
Но она никогда не полюбит его, если он останется в Лондоне.
Она нужна ему.
Он взглянул на брата, полный решимости.
— Я возвращаюсь назад в Йоркшир.
Ролстон хлопнул его по бедру.
— Прекрасно! — Он встал. — Но сначала ты должен поприсутствовать на этом чертовом балу, иначе моя жена никогда меня не простит.
Ник тоже встал, воодушевленный своим решением.
Он пойдет на этот бал. А затем поедет к своей жене.
— Ник!
Тот обернулся, стоя у стола с напитками, где наливал лимонад, жалея, что это не скотч, и увидел свою невестку, приближавшуюся к нему.
Он отвесил ей изысканный поклон.
— Леди Ролстон, — протяжно произнес он. — Как много гостей! Какой успех! Вы поистине величайшая хозяйка в свете.
Калли рассмеялась и сказала, понизив голос:
— Только не говорите этого при леди Джерси. Иначе она никогда не пригласит нас в «Олмак».
Он насмешливо вскинул бровь:
— И это будет достойно сожаления.
Калли широко улыбнулась.
— Я очень рада видеть вас. Ролстон сказал мне, что вы в городе, но больше ничего. — Ее улыбка растаяла. — Как ваши дела?
Ник на мгновение задумался над серьезным тоном Калли, затем сказал:
— Как видно, мой брат рассказал вам достаточно. — Увидев, как Калли покраснела, он улыбнулся. — Сейчас мне намного лучше, чем несколько часов назад.
Калли удивленно подняла брови:
— Уж не этот ли бал изменил ваше настроение?
Ник рассмеялся над нелепостью подобного предположения:
— Нет, миледи.
Она тоже рассмеялась, и тут появилась его сестра со счастливой улыбкой на лице. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ей руку, Джулиана сказала:
