Сирена прислонилась к подбитой красным бархатом спинке кресла.
— Пообещай мне, что не будешь обвинять свою мать, — попросил Роуэн, протягивая руку. — Лучше обвини меня во всем.
— Я не обвиняю ни тебя, ни ее, — ответила Сирена.
Роуэн провел пальцем по щеке дочери.
— А знаешь, ты похожа на нее. Все эти годы ты была мне скорее дочь, чем племянница. Так что я быстро привыкну. Надеюсь, привыкнешь и ты, Сирена.
— А мне и не придется привыкать, — улыбнулась Сирена. — Я часто представляла себе, что ты и есть мой папа.
Стоявший рядом Лахлан вздохнул:
— Ну, если вы помирились, я пойду.
— Да куда же ты, племянник?
Сирена рассмеялась.
— Спасибо за помощь на суде, Лахлан, — сказала она. — Ты хорошо держался.
— Просто ты слишком тянула. Еще немного, и я бы умер с голоду, — шуткой ответил Лахлан.
— Но ты понимаешь, — проговорил Роуэн, — что Сирена не может править Островами? Королевству нужен король, и занять трон должен ты.
Сирена за всеми этими событиями забыла, зачем привела Лахлана на Острова. Ее отец был прав, она едва ли годилась на трон. Еще несколько месяцев назад она без одобрения королевы не могла решить ни одного вопроса. Теперь она сама чувствовала себя королевой… но только королевой.
— Лахлан, я понимаю, что все эти события способны огорошить любого, но если тебе нужна какая-либо помощь, я тоже буду помогать. А Иский может стать твоим наставником. И еще…
Сирена встала с кресла и извлекла из плетеных ножен меч Нуады.
— До свидания, друг, — прошептала она, и его лезвие засветилось темно-синим.
Момент расставания пришел слишком быстро, но меч власти должен принадлежать Лахлану.
— Береги его, — произнесла Сирена, целуя напоследок его рукоятку. — Он нуждается в тебе, как и ты в нем. А возможно, больше.
Сирена моргнула мокрыми от слез ресницами и вложила рукоятку меча Лахлану в руку.
— Ты в этом уверена? — невесело спросил Лахлан.
— Абсолютно, теперь он принадлежит тебе.
— Но мне кажется, что сам меч предпочел бы иметь своей хозяйкой тебя. В моих руках он не меняет цвета, не переливается красками.
Сирена понимала, что Лахлан не испытывает чувств по отношению к ее Ную и потому ему просто нечего показывать. Она надеялась, что со временем Лахлан откроет свое сердце, и тогда в его руке меч Нуады будет переливаться всеми цветами радуги.
— Что же, теперь ты будешь мне кузиной. Тоже неплохо, — произнес Лахлан.
— Не кузиной, а невесткой, — неожиданно прозвучал из глубины комнаты знакомый низкий голос.
Сирена закрыла глаза, опасаясь, что это ей чудится.
— Это не сон, он здесь, — прозвучал спокойный голос Лахлана.
Сирена открыла глаза, но повернуть голову решилась не сразу.
— Эйдан! — задохнулась она.
Эйдан стоял рядом с Искием. Сирене даже показалось, что он стал еще красивее с того момента, когда они расстались. Его чувственные губы растягивались в нежной улыбке. Сирена сделала шаг по мраморным ступенькам вниз, но, споткнувшись, полетела в объятия Эйдана. Внезапно она отодвинулась и внимательно посмотрела в его серебристо-серые глаза.
— Но ведь Эванджелина стерла меня из твоей памяти, не так ли? — спросила она.
Эйдан обхватил лицо Сирены большими ладонями.
— Нет, она сделала вид, что стерла. Но даже если бы она и стерла по-настоящему, я едва ли забыл бы тебя. Ты ведь не только здесь, — Эйдан указал на голову, — но и здесь, — его рука легла на сердце. — К тому же ты с моим братом, — закончил он, поднимая взгляд. Ему было интересно, как Лахлан отреагирует на столь неожиданное появление.
Лахлан медленно поднялся, пристально глядя на брата.
— А ты пришел забрать жену? — спросил он.
— Поначалу хотел, — ответил Эйдан. — Ты неплохо выглядишь. Наверное, счастлив здесь?
— Хорошая еда, вино, много женщин. Что еще надо? — усмехнулся Лахлан. — Идем, Иский, не будем мешать Эйдану вновь знакомиться со своей женой, — добавил он, повернувшись.
— У меня накопилось много вопросов к лорду Маклауду. Мне бы хотелось задать их ему, прежде чем он вновь познакомится с моей… дочерью, — произнес Роуэн.
Но прежде чем король успел сказать что-то еще, Лахлан сделал жест рукой, и стражник внес официальное письмо.
— Кажется, у меня появились дела, — проворчал Роуэн. — Надеюсь, Сирена, ты знаешь, что делаешь.
— Да, — улыбнулась Сирена. — Я люблю его, отец… как ты любил мою мать. Пожалуйста, попробуй понять меня.
— Я попробую, — пообещал король. — Но хочу, чтобы вы, Маклауд, меня тоже поняли. Я буду проводить с дочерью все свободное от дел время.
Он поцеловал Сирену в лоб и вышел из зала.
— Ну почему вы не предупредили меня, Иский? — простонал Эйдан.
— Иногда и мне хочется повеселиться, — ответил маг.
— А ты весело проводишь время, брат, — сказал Лахлан. — Макдональд — просто невинный ягненок по сравнению с тобой.
Лахлан немного постоял в дверях, посмотрел на брата и добавил:
— Нет, все-таки стоило стереть тебе память о той ночи. Я тогда наговорил тебе кучу глупостей.
— Считай, что я уже забыл об этом.
Лахлан обернулся, но Эйдан наконец решился сказать главное:
— Ты будешь приходить к нам?
— Конечно, мы даже можем у тебя поселиться, не так ли, волшебник? — ответил Лахлан, кладя руку на плечо Искию.
— Если ты король, это не дает тебе права на панибратство, — сказал Иский, и они исчезли в дверях.
— Мой брат — король, — удивленно покачал головой Эйдан. — А я женат на самой красивой королеве.
Сирена поднялась на цыпочки и поцеловала мужа — мужчину, которого любила всем сердцем.
— Я больше не королева Островов, Эйдан. Я по-прежнему принцесса и люблю тебя.
— Нет, ты королева моего Острова и всегда ею будешь, — ответил Эйдан, целуя ее. — Я тоже люблю тебя.
Остров Льюис, 25 декабря 1605 года
Сирена подошла к спящему мужу и потянула его за руку.
— Эйдан, вставай. Элинна не разрешает Алексу и Джимми открывать подарки, пока все не спустятся.
Эйдан простонал и перекатился на спину.
— О чем ты говоришь, Сирена?
— Они хотят открыть свои подарки, которые мы собирались положить под…
Сирена закусила губу.
— Под елку, — закончил он. — Ты же сожгла ее дотла, когда хотела что-то наколдовать.
Эйдан скатился с постели и шутливо повалил Сирену на пол.
— Не что-то, а елку, — ответила Сирена, толкая его в грудь. — Я хотела украсить елку, как Элинна, но не нашла свечей.
