Когда Юлиана нащупала ногами землю, она почувствовала себя свободной и с удовольствием опустилась на влажный песок. Дрожащей рукой она убрала кинжал.
Стивен бросил на нее удивленный взгляд. Алексей выругался, натягивая поводья, его раненый конь заржал от боли.
Потом конь резко отбросил голову назад, ударив Алексея в лицо. Обезумевшее животное помчалось вдоль покрытого галькой берега к небольшому болотцу. Коричневая грязь брызнула из-под копыт гнедого, и он резко остановился.
Алексей не удержался в седле и полетел вперед. Словно подхваченный зимним ветром, он с ужасным звуком тяжело упал на землю и остался лежать неподвижно.
Конь помчался дальше, высоко подбрасывая задние ноги, задрав голову.
Стивен соскочил с Каприи, подбежал к Юлиане и обнял ее.
– Любимая, – Юлиана чувствовала его учащенное дыхание, – с тобой все в порядке?
Она кивнула и прижалась к его груди.
– Как ты?
– Пустячная рана, не больше, – Стивен коснулся ее окровавленного запястья. – Рана неглубокая. Как Алексей?
Стивен подхватил ее под руку. Юлиане было так приятно чувствовать его силу: сама она не могла стоять, ноги у нее подкашивались.
Стивен медленно направился к Алексею. Она заставила себя посмотреть на лежащую на земле фигуру.
Алексей Шуйский, убийца, лежал мертвый, глаза его были широко раскрыты, на лице застыло недоумение.
– Он сломал себе шею, – сказал Стивен.
Юлиана содрогнулась.
– Это он убил мою семью.
– Я знаю.
Волны набегали на берег. Юлиана подняла лицо к Стивену.
– Ты знал?
– Я узнал только сегодня утром. Ласло рассказал нам правду.
Юлиана крепко обняла мужа за шею.
– Я хотела его смерти. Я убила его, Стивен?
Губы его прижались к виску Юлианы.
– Он сам себя убил. С того момента, как Алексей со своими людьми напал на твою семью, он уничтожил в себе все, что было в нем хорошего. С тех пор он шел к своей судьбе.
– Судьба падает как камень в спокойную воду. – Юлиана вспомнила гадание Зары, вооруженных людей, огонь, бросающий кровавые тени на снег. В ту ночь, она потеряла все: дом, семью, – все, что делало ее Романовой.
И все же глаза ее были полны слез. Ей уже не хотелось мстить и, если бы было возможно, она бы изменила все. Этот мужчина, явившийся к ней из темноты, его любовь, их собственная жизнь...
Стивен странно посмотрел на жену.
– Судьба падает...
Холодный ветер дул с моря.
– Эти слова я слышала давным-давно. Гадание цыганки. Я еще не уверена, что все поняла, но, мне кажется, что Заре что-то было известно. Да, она знала.
Юлиана в последний раз взглянула на Алексея.
– Интересно, могла ли я предотвратить его смерть. Если бы я не вытащила нож и не попала бы им в коня...
– Тогда мне пришлось бы его убить. И я бы сделал это недрогнувшей рукой. – Он повернулся и пошел прочь от Алексея Шуйского. Когда они подошли к Каприи, Стивен взял лицо Юлианы в свои руки.
– Юлиана, ты для меня – весь мир. Я говорил тебе об этом прошлой ночью. Почему ты ушла от меня?
– Я не хотела, чтобы ты снова вызвал на поединок Алексея. – Она коснулась его раненой щеки, и ее охватила нежность.
Плечи Стивена задрожали.
– Это моя вина. Я не дал тебе основания доверять мне. Я не могу тебя винить за то, что ты ничего не рассказала мне об Алексее. И о ребенке.
От удивления и страха у нее перехватило дыхание.
– Тебе об этом известно?
– Да. Ах, Юлиана, если бы я мог взять свои слова назад. Ребенок – это дар божий, которого нужно любить, независимо от того, здоров он или болен. Я буду любить нашего ребенка, как я научился любить Оливера. Ты научила меня любить сына.
Она услышала, как дрогнул голос Стивена.
– Стивен? Как чувствует себя Оливер?
– У него был приступ. Очень тяжелый. Кажется, ему стало легче, когда я пообещал найти тебя. После этого он стал спокойнее.
– Тогда нам нужно спешить к нему.
Отдаленный крик послышался с берега. Юлиана оглянулась. На высоком берегу стояли Ласло и Джонатан и остальные цыгане. Выстроенные в ряд, связанные за шеи толстой веревкой стояли побежденные русские.
Цыгане подняли вверх кулаки и издали победный крик. Родион горячо обнял Джилли. Юлиана улыбнулась мужу.
– Наконец наши приключения закончились. – Он поцеловал ее в соленые от морского воздуха губы, и она почувствовала, как любовь волной нахлынула на нее и щемящая нежность наполнила ее сердце.
Стивен оторвался от губ Юлианы, просунул руку под ее плащ и коснулся места, где согреваемая ею росла новая жизнь.
– Нет, моя любовь, – прошептал он, – они только начинаются.
Лето, 1548 год
– Помилуй нас, Господи, он снова что-то натворил, – запыхавшись, Нэнси Харбут ворвалась в сад. Когда-то скрытый в лесу за лабиринтом дорог коттедж и двор теперь были открыты для всех.
– Кто и что натворил? – Стивен направился к Нэнси, ведя старшую дочь за руку и держа еще одну малышку на плечах. Он прошел мимо двух сыновей-близнецов Симона и Себастьяна, пускавших кораблики в пруду. Девять лет назад король Генрих назначил Стивена главой делегации для переговоров о торговле с Московией.
Экономка обмахивала фартуком разгоряченное лицо.
– Его снова выгнали из Кэмбриджа. Он приехал и привез с собой целую компанию хулиганов! Разве я не говорила вам, мой господин, что вы хлебнете горя с этим мальчишкой? Перевернули все вверх дном...
– Нэнси, – Стивен еле сдерживал улыбку.
– Ухлестывают за девушками, хотя им еще рано, об этом думать...
– Нэнси!
Она вздернула подбородок, платок на ее голове сбился набок. Наталия, сидевшая на плечах Стивена, засмеялась.
– Да, мой господин? – спросила экономка.
– Думай, когда говоришь в присутствии девочек.
Нэнси дрожала от возмущения.
– Может, это и грубо, но правда. Святая Мария, Боже праведный, куда катится мир. На троне сидит неразумный ребенок. Анабаптисты[33] насмехаются над нашими святынями. Неудивительно, что ваш дурно воспитанный сын понятия не имеет ни о какой морали...
– Оливер! – вскрикнула Белинда, старшая дочь, и помчалась по лужайке. За ней по пятам бежали Симон и Себастьян. Наталия съехала вниз с плеч Стивена и присоединилась к братьям и сестре.
Ругаясь на чем свет стоит, Нэнси гордо прошествовала вслед за детьми.
Стивен прислонился к чаше фонтана и ждал. Он обернулся на какой-то необъяснимый импульс и посмотрел на коттедж, из которого в это время вышли Юлиана и Ласло. Старый цыган отказался от бродячей жизни и поселился в уютном доме. За ними бежали четыре великолепных борзых – все от Павло и его подруги, привезенной в Англию Стивеном из своих путешествий в Россию.
