— Включи голову, Охотник, — сказал Маклин.
Однако Юэн был неспособен здраво мыслить. Он обошел Маклина, хотя ему хотелось оттолкнуть его в сторону, но другой его соратник преградил ему путь.
— Ты туда не пойдешь, — сказал Маккей.
— Пойду, чего бы это мне ни стоило, — сказал Юэн, готовый драться с Маклином, если тот не уйдет с дороги. Через его плечо он заметил другую группу монахинь, появившихся из монастыря. Однако среди них не было той, кого он хотел увидеть.
— Что ты собираешься делать? — спросил Маккей. — Войти в монастырь в таком виде? Увидев тебя, монахини с криком разбегутся. Ты выглядишь как злобный дикий волк. — Он покачал головой. — Тебе надо поесть и поспать несколько часов. Твоя нога еще не полностью зажила, и ты не поможешь девушке, если вдруг потеряешь сознание и умрешь. Я начинаю думать, что Хелен права. Тебя следовало привязать к кровати.
Юэн понимал, что Маккей прав, но не отступил от своего намерения. Всю свою жизнь он старался избегать сравнения со своим отцом, но сейчас своим безумством и сумасбродством напоминал Дикого Финли.
— Пока ты не надел женское платье и не заставил меня называть тебя матерью, мой сон и еда тебя не касаются. У меня нет времени на это!
Маклин предположил, что Юэн намекал на предстоящее прибытие короля в Селкеркк для мирных переговоров.
— У нас будет еще несколько дней. Переговоры продлятся недолго. Брюс потребует признания его королем Шотландии, сторонники Эдварда откажутся, и мы продолжим свое дело. Если не удастся вернуть девушку к тому времени, мы можем снова попытаться найти ее.
Хотя переговоры были посвящены перемирию, Роберт Брюс хотел, чтобы гвардейцы составляли часть его эскорта. Предполагалось, что они должны присоединиться к остальным сопровождающим, прежде чем те достигнут Селкеркка.
Юэн плотно сжал губы и ничего не сказал. Он не хотел признаваться, что не поедет в Селкеркк и больше не является членом Хайлендской гвардии.
Сазерленд подошел и бросил на Юэна тяжелый взгляд.
— Почему у меня такое чувство, словно есть что-то, о чем ты нам не рассказываешь? О чем именно ты говорил с королем?
Беседа с королем была именно такой, как ожидал Юэн. Когда все покинули комнату, он понял, что произошло. Брюс выпустил бы из него кишки или, может быть, лишил того, что находилось ниже, если бы Юэн не лежал на спине, безоружный и слабый от лихорадки. Тем не менее его худшие опасения оправдались. Король лишил его земли, наград и места в гвардии. Он лишил бы его и свободы, если бы Юэн не убедил короля позволить ему найти Джанет и удостовериться, что она в безопасности.
Король согласился с решением Джанет, которое высказал Юэн. Если она считала важным свое пребывание в Роксборо, Брюс не хотел терять связь с осведомителем и лишиться сведений, которые тот мог передать. Несмотря на настояния Юэна, король не раскрыл личность осведомителя. Он сказал лишь, что это некто из высшего круга Роксборо, связанный с помощниками Эдварда. Видимо, это тот человек, который последнее время передавал данные, позволявшие гвардейцам точно знать, где следует атаковать англичан?
Юэн был потрясен. Значит, Джанет имела к этому непосредственное отношение? Он понял, что недооценил важность ее миссии. Он должен извиниться перед ней, если она когда-нибудь выслушает его.
Однако, зная теперь, какую важную роль играла Джанет, Юэн испытал еще большее беспокойство. Вернее, это было не просто беспокойство, а невероятный, пробирающий до костей страх. Ставки были слишком высоки, если англичане раскроют ее роль.
Он верил в нее так же, как Брюс, но, в отличие от короля, его вера была слепой. Теперь, потеряв все, Юэн осознал, что его долг и верность мешали ему понять главное. Чувство, которое жгло его грудь, имело вполне определенное название. Ничто иное не могло заставить его испытывать такой страх и такое страдание. Он любил Джанет. И он взял ее любовь, а потом бросил ее ей в лицо.
«У тебя есть я».
Эти ее слова терзали ему душу. Как он мог подумать, что этого ему будет недостаточно? Она была для него всем. Без нее ничто не имело значения.
Впервые в жизни Юэн подумал о своем отце без стыда и гнева, но с восхищением. Отец сделал то, чего Юэн не смог: он осмелился рискнуть всем своим состоянием ради женщины, которую любил.
А любимая женщина Юэна находилась сейчас бог знает где, потому что он был слишком глуп и не сделал ничего, чтобы удержать ее. Ему становилось нехорошо, когда он вспоминал, как отвернулся от нее после любовных ласк и как сообщил, что собирается вернуть ее и отдать в руки другому мужчине.
Неудивительно, что она сбежала. Он провел бы остаток жизни, заглаживая свою вину, если бы Джанет позволила.
Но что, если у него не будет возможности объясниться с ней? Что, если с ней что-то случится и он не сможет сказать, как сильно любит ее?
Юэн непременно должен ее найти. Если потребуется, он разнесет все монастыри по обе стороны границы.
Опасность, грозящая Джанет, заставила Брюса пойти на уступки, но не полностью. Сейчас роль Юэна сводилась только к наблюдению.
— Разговор между мной и Брюсом останется между нами, — сказал он Сазерленду.
— Джанет теперь моя сестра, — возразил Сазерленд, и его печально известный горячий нрав проявился в сверкающих глазах. — Если ты сделал что-то бесчестное по отношению к ней…
Юэн сжал челюсти. Ход мыслей Сазерленда был понятен.
— Да, я лишил ее девственности. Но я стараюсь поступить по отношению к ней так, как полагается в таких случаях. — Он умолк, когда еще одна монашка вышла из монастыря. Но с такого расстояния Юэн не мог как следует разглядеть ее. Надо было подойти ближе. Он нетерпеливо повернулся к Сазерленду. — Я не намерен продолжать этот разговор сейчас. Как только мы найдем ее, я отвечу на все твои вопросы. А сейчас не пытайся остановить меня и уйди с дороги.
Результатом этой угрозы явилось то, что все трое мужчин преградили ему путь. Они посмотрели ему в глаза и, должно быть, узнали знакомую решимость в его взгляде. Или, может быть, их убедил холодный, дикий, на грани безумия взгляд.
Маклин покачал головой и вздохнул, затем первым отступил в сторону.
— Тебе лучше знать, что делаешь.
Юэн не знал, но делать что-то было нужно. Он не мог стоять и просто ждать.
Он окинул взглядом местность перед собой и двинулся сквозь деревья. С восточной стороны монастырь огибала река. Оттуда он мог приблизиться к монастырю так, чтобы видеть двор.
Юэн мог бы снять доспехи и притвориться рыбаком…
Внезапно он остановился. Его взгляд устремился туда, где он до этого что-то заметил.
