Но главное — она старалась не думать о том, какую страсть пробудил в ней Юэн там, в сарае, в ту памятную ночь. Какое невероятное ощущение она испытала, чувствуя его в своем теле, и какое блаженство охватило ее. Но теперь все это в прошлом.
Джанет никогда не разделит это с другим мужчиной. Она понимала это всем своим существом, своим разбитым сердцем.
Однако, по-видимому, она недостаточно умело скрывала свои сердечные муки.
— Праздник улучшит твое настроение, — сказала Элис Хендриз, вернувшись утром из монастыря Святого Дростана. Она внимательно посмотрела на Джанет. — Кем бы он ни был, он не стоит твоих мучений.
Зная проницательность Элис, Джанет не стала отрицать. Однако ей не хотелось говорить об этом. Ее раны были еще слишком свежи.
— Вы очень добры, но думаю, будет лучше, если я останусь дома. Вы и хозяин Уолтер можете пойти и насладиться рождественскими представлениями. Надеюсь, вы потом обо всем расскажете мне.
Элис уперлась руками в свои широкие бока.
— Ну нет.
Джанет растерянно заморгала.
— Нет?
— Нет. Ты пойдешь с нами на праздник и будешь веселиться. И не надо возражать.
Коренастая, с некрасивым лицом, жена купца была похожа на чопорную няню, которая когда-то была у Джанет.
Элис родила пятерых дочерей, и все они были послушными девочками. Она не хотела слышать никаких оправданий и объяснений. Джанет понимала, что могла бы целый день упрашивать Элис Хендриз оставить ее в покое, но та осталась бы непоколебимой.
Необычное чувство охватило Джанет. Как ни странно, но настойчивость и властность этой женщины не смутили ее, напомнив лишь, что совсем недавно другой человек обращался с ней подобным образом.
С трудом сдержав слезы, Джанет кивнула в знак согласия.
Позднее, вечером, она была благодарна Элис Хендриз за ее настойчивость. Впервые за последние дни и даже недели Джанет смеялась и впервые за многие годы танцевала.
На освещенной огнями главной улице царило веселье. Там были установлены подмостки для представления мимов, а также большие столы на козлах с едой и питьем. Музыканты отвечали за танцы.
Элис настояла, чтобы Джанет надела красивое платье, которое прислала ей Мэри, а пожилая женщина украсила ее голову небольшой вышитой шапочкой, оставив свободным каскад золотистых локонов, ниспадавших на спину.
У Джанет не было недостатка в партнерах, и, кружась вокруг костра, она с раскрасневшимися щеками вдыхала свежий воздух полной грудью. В этот момент она снова ощущала себя девочкой, красивой, подвижной и беззаботной.
Джанет не знала, как много внимания привлекала к себе.
Она незаметно удалилась на минуту в пивную, чтобы воспользоваться уборной, которая представляла собой проем в стене с деревянным сиденьем поверх выгребной ямы. При выходе из помещения на пути ее возникла закутанная в плащ фигура.
Ее сердце замерло. Однако Джанет потребовалось всего несколько секунд, чтобы распознать в свете факела стройную женщину. Боже, это был ее осведомитель!
Джанет быстро огляделась, ища место, где можно укрыться от толпы, и устремилась в узкий проулок рядом с пивной. Там было темно и менее вероятно, что кто-нибудь увидит их.
Сердце Джанет взволнованно билось в предчувствии, что, должно быть, что-то важное заставило осведомителя прийти.
— Я боялась, что не смогу вас найти, — сказала леди. — Но затем увидела, как вы танцевали. — Свет факела недостаточно распространялся в проулке, и лицо женщины было скрыто тенью от капюшона плаща, но по голосу Джанет чувствовала, что она улыбается. — Признаюсь, я не сразу узнала вас. Хорошенькая, улыбающаяся купеческая дочка совсем не похожа на итальянскую монашку.
Джанет была рада, что эта женщина не видела, как она покраснела.
— Вы очень рисковали, придя сюда.
— Я должна была прийти. Это не может ждать. — Женщина протянула Джанет сложенный листок пергамента, и та быстро спрятала его в сумочку на поясе. — Передайте это ему как можно скорее. Боюсь, что уже слишком поздно. Послезавтра состоятся переговоры. Вы должны найти его, прежде чем он прибудет в Селкеркк.
Джанет была только курьером. Обычно ее не посвящали в секретную информацию, но, судя по тому, что сказала женщина, речь шла о чем-то очень серьезном.
— В Селкерк?
— Да, там должны состояться переговоры о мире. — Женщина взяла Джанет за плечо и приблизила к себе. Джанет увидела необычайное волнение в ее больших глазах. — Это ловушка. Англичане хотят захватить Брюса.
Ее здесь не было. Проклятье, Юэн был уверен, что она прибудет сюда.
«Я должна вернуться к Дню Святого Дростана», — говорила Джанет. Так где же она, черт побери? Ее нет ни в монастыре, ни в богадельне. Юэн оставил Сазерленда наблюдать за монастырем, а сам отправился вслед за группой монашек в богадельню после утренних молитв. Несмотря на приказ, он перестал исполнять роль наблюдателя прошлым вечером, когда понял, что священник организовал слежку за Джанет. Притворившись обычным бродягой, он изучил каждого, кто появлялся в богадельне: прокаженного, монашку, бродягу, больного или немощного человека и даже группу дам из замка, которые прибыли, чтобы раздать милостыню в день святого.
Но Джанет там не было.
Юэн не представлял, где теперь ее искать. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным и опустошенным. Впервые, когда возникла необходимость найти человека, способности следопыта подвели его.
Хуже того — он не мог отделаться от неприятного чувства, что допустил промах. Как мог он сразу не догадаться, что кто-то следил за Джанет? Ему следовало понять, что солдаты из Дугласа не могли так быстро пуститься в погоню за ними, не имея нужной информации. Он обвинял Джанет в беспечности, когда сам не заметил тревожных признаков.
Было уже темно, когда он покинул богадельню, чтобы присоединиться к Сазерленду у монастыря. Маклин и Маккей покинули пост накануне поздней ночью, имея на то веские причины.
— Королю не понравится, если мы не явимся к нему вовремя, — сказал при этом Маклин. — Он приказал нам вернуться к завтрашнему дню. Ты даже не знаешь, здесь ли она. Ты можешь вновь прибыть сюда завтра вечером, если будешь ехать быстро.
Юэн плотно сжал губы. Он очень хотел, чтобы Джанет действительно здесь не было. Чтобы она была в каком-нибудь безопасном месте подальше отсюда. Но он хорошо знал ее. Если она считала важным свое присутствие в Роксборо, ничто не могло ее остановить.
— Она здесь, — сказал он решительно. — Мне плевать на приказы. — Его товарищ удивленно приподнял бровь, но Юэн не обратил на это внимания. — Вы трое возвращайтесь, если хотите. Я не оставлю ее.
