— Она здесь, — сказал он решительно. — Мне плевать на приказы. — Его товарищ удивленно приподнял бровь, но Юэн не обратил на это внимания. — Вы трое возвращайтесь, если хотите. Я не оставлю ее.
Маккей скептически взглянул на него.
— Ты сознаешь, что делаешь? Если ты ошибаешься, король едва ли будет доволен.
Король и сейчас недоволен. И Юэн не ошибается.
— Кто из вас оставил бы свою жену?
Маккей ничего не ответил.
— Я бы тут же оставил, — резко заявил Маклин.
Юэн бросил на него неприязненный взгляд.
— А я ее не оставлю.
Никто из воинов не стал констатировать очевидное: Джанет не была его женой и, по всей видимости, не собиралась ею становиться.
В конце концов Маккей и Маклин уехали, чтобы присоединиться к остальным гвардейцам и доложить королю о том, что произошло. Сазерленд настоял на том, чтобы остаться с Юэном.
— Если я уеду и что-то случится с Джанет, моя жена никогда не простит мне этого. Думаю, у меня будет возможность объяснить все Брюсу.
Зная Мэри, Юэн заключил, что это разумное решение. Так или иначе, Юэн был рад дополнительному мечу и дополнительной паре глаз.
Юэн свистнул, чтобы дать Сазерленду знать о своем приближении. Новый член Хайлендской гвардии, человек, который мог внезапно возникнуть ниоткуда; который выполнял опасную работу, связанную с порохом, после смерти одного из их собратьев, ответил криком совы, прежде чем появиться из-за дерева.
— Есть что-нибудь? — спросил Юэн.
— Нет. Настоятельница монастыря заперла дверь час назад. Судя по твоему тону, ты тоже не узнал ничего нового.
Юэн мрачно покачал головой.
— Этот парень появлялся здесь опять?
В свете луны блеснула белозубая улыбка Сазерленда.
— После прошлого вечера? Не думаю, что он теперь приблизится к этому месту, даже если бы ты не заплатил ему, чтобы он держался подальше отсюда. — Сазерленд усмехнулся. — Я не предполагал, что у нас столько поклонников среди английских шпионов.
— Парень не знал, что делал.
Накануне вечером, перед тем как Маккей и Маклин уехали, Юэн и Сазерленд дождались, когда парень выйдет из замка, и, последовав за ним, окружили его в лесу. Репутация призраков сослужила им хорошую службу. Парень лет шестнадцати или семнадцати пришел в ужас. Он сразу признался, что работал на священника, прежде чем они закончили задавать ему вопрос. Больше месяца он зарабатывал пенни в день за то, что следил за новой монашкой в монастыре и немедленно докладывал священнику, если она выходила куда-нибудь или что-нибудь делала. Мальчик не понимал, почему надо продолжать наблюдать за этим местом, когда монашка две недели назад ушла отсюда с каким-то мужчиной, однако был рад получать деньги так долго, пока священник платил.
Он был ошеломлен, узнав, что работал на англичан.
— Я не предатель, — настаивал он. — Я шотландец.
Парень был так обижен и пристыжен, что, вероятно, Сазерленд был прав: не было необходимости платить ему. Однако Юэн решил дать парню немного денег, чтобы тот не передумал.
Они приказали ему держаться подальше от монастыря, но продолжать докладывать священнику каждый вечер, как прежде. Потом он должен встретиться с ними, и тогда получит шиллинг — это больше, чем его семья, вероятно, зарабатывала за неделю.
Поскольку стало ясно, что они не собирались причинить ему вред, парень повел себя так, как будто перед ним явились полубоги, и начал засыпать их вопросами, пока они не отправили его восвояси.
— Вы действительно можете появляться из тумана? Правда, что ваши мечи из Валгаллы? У вас есть головы под масками или у вас только глаза демона, святящиеся из темноты? Куда вы деваетесь, когда исчезаете?
— Может быть, возьмем его в качестве еще одного новобранца? — спросил Сазерленд.
Юэн посмеялся бы над этим, если бы ему в голову не пришла мысль, что, возможно, этот парень им понадобится.
— Как знать, — сказал он.
— Так что будем делать теперь?
— Вернемся в Роксборо и подождем, когда парень доложит нам обстановку.
— А потом?
Юэн не знал. Он не представлял, на что надеяться сегодня. Но одно было вполне определенным: он не собирался отступать, пока не найдет ее.
Джанет смотрела на своего осведомителя с недоверием. Англичане намеревались захватить в плен Роберта в Селкерке под предлогом переговоров о мире? Это противоречило понятию о чести. Это было нарушением негласного кодекса, определявшего поведение воинов во время войны. В соответствии с давней традицией во время переговоров о мире прекращались всякие враждебные действия.
— Вы уверены?
— Я не стала бы так рисковать, если бы не была уверена. Там есть все доказательства, — сказала женщина, указывая на листок пергамента. — Мне повезло, что я обнаружила это до наступления вечера. Празднество помогло мне незаметно ускользнуть из замка. Однако я должна вернуться, пока меня не хватились. Вы успеете передать ему это?
Джанет уже думала, что надо сделать. Она должна подготовиться к немедленному отъезду: собрать вещи, попрощаться с Хендризами и раздобыть лошадь. Празднование поможет ей в этом.
— Да, успею, — ответила она.
Едва она произнесла эти слова, как послышались чьи-то шаги и голоса.
— Куда она пошла? — сердито спросил мужчина.
Джанет почувствовала тревогу, однако решила, что это еще ничего не значит. Должно быть, очередной партнер по танцам искал ее.
Взгляды обеих женщин встретились в темноте.
— Уходите, — сказала Джанет. — Кто-то идет.
Женщина кивнула.
— Желаю удачи, — прошептала она и, к удивлению Джанет, обняла ее, прежде чем повернуться и уйти.
Однако едва она сделала несколько шагов, как случилась беда.
— Она там! — крикнул мужчина. — За ней! Не дайте ей уйти.
Мужчина, крупного телосложения, бросился к ним. У Джанет не было времени на раздумья. Она действовала инстинктивно, и первым ее порывом было защитить женщину. Когда мужчина приблизился, она встала на его пути.
Ее намерением было поставить ему подножку и отойти в сторону. Однако это не сработало так, как она планировала. Она запуталась в юбке, он схватил ее, и они вместе упали на землю.
От удара воздух с хрипом вырвался из ее легких, но она быстро пришла в себя и тотчас поднялась на ноги. К сожалению, грузный мужчина сделал то же самое. Он был выше даже Юэна, но от него воняло так, словно он весь день работал в свинарнике.
Джанет попыталась вырваться, но его большие руки держали ее как ручные кандалы.
— Что это значит? Отпустите меня! — крикнула она.
К ее удивлению, он послушался. Должно быть, ее властный тон испугал его. Мужчина был большим и тучным, с простым грубоватым крестьянским лицом и шеей, которая, казалось, вдавилась в его плечи. Он выглядел тупоголовым олухом.
