Прошло Вербное воскресенье, а за ним и Пасха. Весь пост Дилайт и Генриетта прилежно готовили подарок для Блейз.
Усевшись в гостиной и сблизив головы над шитьем, они аккуратно клали стежок к стежку, но никому не показывали свою работу.
— Это сюрприз! — говорила Генриетта.
— Сюрприз для моей сестры, — пояснила Дилайт леди Дороти. — Она была так добра ко мне, несмотря на мою грубость. Не знаю, смогу ли я простить ее за Энтони, но теперь я не питаю к ней вражды — ведь родители уже устроили мой брак с ирландским лордом. Выйдя замуж, я покину Англию и, возможно, больше никогда не увижусь с родными. Мне бы хотелось расстаться с Блейз по-хорошему.
Слова Дилайт звучали вполне разумно, но ее глаза говорили совсем иное. Леди Дороти не в чем было упрекнуть девушку, но она испытывала неловкость всякий раз, когда видела, как Дилайт и Генриетта хихикают, устроившись в уголке. Генриетта Уиндхем… она оказалась гораздо хитрее, чем думала леди Дороти поначалу. Блейз была права. Брак — единственное решение, и, как считала Доро, брак с достаточно пожилым человеком, который не пленится этой девчонкой так, чтобы не наказывать ее, если это понадобится. А леди Дороти подозревала, что Генриетте не повредит хорошая порка.
Прошла Пасха, приблизился день отъезда Дилайт, и за дочерью прибыл лорд Морган. Все было уже готово, сундуки Дилайт уложены и погружены в повозку. Что касается самой Дилайт, она предпочла отправиться домой верхом, в обществе отца. Все прощания завершились заблаговременно, и едва взошло солнце, отец и дочь были готовы отправиться в путь.
— У меня есть для тебя подарок, — сказала Дилайт, обращаясь к Блейз. — В последние месяцы мы не раз ссорились, но мой гнев уже утих, и мне бы не хотелось покидать Англию, помня о наших размолвках. За последние несколько недель я успела сшить тебе ночную рубашку, а Генриетта помогла мне украсить ее вышивкой. Она сегодня же принесет тебе мой подарок. Надевай ее и вспоминай обо мне, — заключила Дилайт, крепко обнимая сестру и улыбаясь. Однако ее глаза оставались серьезными.
Заговорщицы в последнюю минуту решили, что рубашку Блейз принесет Генриетта, поскольку Дилайт до смерти боялась прикоснуться к ней и погибнуть, отравившись Генриетта понимала: спорить с ней по этому поводу — значит только возбуждать подозрения. Дилайт опасалась, что и Тони может отравиться, но Генриетта заверила подругу, что сумеет подсыпать снотворное в вино, которое Энтони пил по вечерам, и он крепко заснет, словно перебрав лишнего. Его уложат в постель, а проснувшись утром, он узнает о скоропостижной кончине жены.
Блейз радостно обняла младшую сестру.
— Милая Дилайт, мне никогда не хотелось причинять тебе боль. Мне жаль, что твоя жизнь складывается не так, как ты хотела бы. Дай этому ирландскому лорду хотя бы один шанс, Дилайт. Мне говорили, ирландцы — обаятельный народ.
Дилайт сердечно попрощалась с Генриеттой, и девушки расстались, обменявшись многозначительными взглядами, при виде которых леди Дороти встревожилась и принялась гадать, что они задумали.
Лорд Морган и Дилайт выехали из Риверс-Эджа, направляясь по дороге, ведущей через две деревни — Майклсчерч и Уэйтон. Перевозчик легко и быстро доставил их на другой берег реки, и они двинулись дальше неспешным шагом, а река вскоре скрылась из виду за холмами. Перед ними вытянулась дорога на Эшби: она бежала между полями ячменя и пшеницы, мимо садов с яблонями в бело-розовом цвету — пышное цветение предвещало обильный урожай, — мимо лугов, где резвые ягнята паслись, бодались и гонялись друг за другом, мимо прудов, где царили важные белые лебеди, гордо плывущие впереди своих выводков. День выдался на редкость ясным, над головами поднималось яркое и безоблачное небо.
Лорд Морган полагал, что, уезжая из Риверс-Эджа, его дочь будет грустна, но она выглядела довольной, даже почти веселой.
— Ты так рада вернуться домой, Дилайт, или улыбаешься потому, что узнала от Блейз хорошую весть? — полюбопытствовал он.
Дилайт повернулась к нему, и на ее лице отразились настороженность и любопытство.
— Что еще за хорошая весть? — спросила она.
— А я думал, Блейз сообщила тебе, — заметил отец. — Но наверное, она решила дождаться твоей помолвки, а я все испортил.
— Что это за хорошая весть? — повторила Дилайт, и в ее голосе послышались тревожные нотки.
— В конце осени у Блейз и Энтони должен появиться первенец. Блейз сказала мне, что чувствует себя точно так же, как в прошлый раз, когда носила сына, и уверена, что теперь родится мальчик. Разве это не хорошая весть? Энтони без ума от счастья!
Слова отца оказались для Дилайт подобны грому. За какие-нибудь несколько секунд вся се ненависть к Блейз исчезла, уступив место пониманию того, какую страшную месть она задумала. Вскрикнув, Дилайт расплакалась.
— Боже милостивый, что я натворила?
Лишившись чувств, она рухнула с седла на землю.
Лорд Морган, спрыгнув с лошади, приказал кавалькаде остановиться. Встав на колени рядом с дочерью, он убедился, что она не пострадала при падении, но по-прежнему пребывает в глубоком обмороке. Он отнес дочь в тень старого дерева. Только спустя час, Дилайт начала подавать признаки жизни. Лорд Морган заставил ее выпить крепкого вина из своей дорожной фляжки, и девушка с трудом сделала глоток. Постепенно кровь начала приливать к ее бледным щекам. Она открыла глаза.
— Что же ты натворила, Дилайт? — спокойно спросил отец. — Ты должна обо всем рассказать мне.
— Тони ее не любит, — прошептала Дилайт. — Этого не может быть! Он женился на ней только потому, что пообещал Эдмунду, и король заставил его, когда Блейз ему надоела.
— Энтони безумно любит Блейз, Дилайт, — возразил отец. — Неужели ты этого не понимаешь, детка? Я скажу тебе нечто, о чем не подозревает даже сам король. Эдмунд не брал с Тони никакого обещания, он умер мгновенно. Но Энтони любил Блейз с того момента, как впервые увидел ее. После смерти дяди он только и ждал случая, чтобы жениться на ней самому. Наконец в отчаянии он отправился к королю и рассказал ему всю эту выдуманную историю о желании умирающего дяди. Кто мог уличить его во лжи?
Вот почему он никогда не обращал внимания на других женщин, Дилайт. Даже на тебя.
Дилайт горько расплакалась.
— А теперь расскажи мне, что стряслось, детка, и не медли, тем более если в результате твоего проступка подвергнется опасности кто-нибудь из наших близких, — настаивал лорд Морган.
— Я решила убить сестру, — всхлипнула Дилайт. — Боже милостивый, я задумала убийство!
Роберт Морган почувствовал себя так, словно ледяная рука стиснула его сердце. Его дочь опасно приблизилась к грани между здравым рассудком и безумием. Стоит совершить неверный шаг, и он потеряет и Блейз, и Дилайт.
