Оба его спутника согласно кивнули, и все трое, убедившись, что их никто не видит, поспешили из библиотеки вверх по черной лестнице к этажу, на котором размещались спальни. Широкий коридор, залитый вечерним светом из окон, был пуст. Блейз и Доро хозяйничали в другой части дома, Нисса во дворе училась ездить верхом на своем новом пони. Эрл провел лорда Моргана и лорда Кингсли к комнате своей кузины, и все трое вошли туда без стука.
Генриетта Уиндхем не сразу услышала за спиной шаги — она деловито растирала в ступке мелкий порошок и была увлечена своим занятием. Внезапно почувствовав чье-то присутствие, она обернулась, и удивление исказило ее хорошенькое лицо.
— Тони? — произнесла она, а затем при виде лорда Моргана и незнакомого джентльмена ее лицо ожесточилось. — Значит, эта помешанная все-таки проболталась, — презрительно процедила сквозь зубы Генриетта.
— Выходит, план принадлежит не Дилайт? — спросил лорд Морган.
— Разумеется, нет, — последовал дерзкий ответ. — Вы думаете, эта тупица способна на такое?
Роберт Морган холодно улыбнулся.
— Да, Дилайт не слишком умна, ибо она следует велениям сердца. А у вас, похоже, сердца нет, верно, мадемуазель Генриетта?
Француженка с вызовом рассмеялась, словно польщенная его открытием.
— И очевидно, выгоду от этого убийства должна была извлечь отнюдь не моя дочь, — продолжал лорд Морган. — Вы нашли бы способ избавиться и от нее, а затем — утешить скорбящего вдовца, не правда ли, мадемуазель?
— Странно, — пожала плечами Генриетта, — вы так умны, тогда почему же обе ваши дочери глупы, как гусыни?
— Потому, что они чисты душой, мадемуазель, — объяснил лорд Морган.
— Полагаю, вам нужна рубашка? — спросила Генриетта.
Лорд Морган хищно улыбнулся.
— Нет, — ответил он, — мне она не нужна. Видите ли, мадемуазель, мне кажется, вы слишком опасны, чтобы оставлять вас в живых. Если запереть вас в монастырь, вы найдете способ улизнуть оттуда. Если отправить вас во Францию, вы наверняка вернетесь. Едва ли нам удастся выдать вас замуж за достойного человека — учитывая вашу привязанность к конюхам. И кроме того, вы вполне способны сделать себя вдовой — точно так же, как собирались избавиться от моей дочери. Следовательно, мы решили, что вас постигнет та участь, которую вы уготовили для нее.
— Нет! — прошипела Генриетта, словно рассерженная кошка. — Этого не будет! Энтони, — попыталась воззвать она к родственнику, — ведь я ваша кузина!
— Какая жалость, мадам, что вы не вспомнили об этом, замышляя ваш дьявольский план убийства моей жены и еще не родившегося ребенка, — холодно отозвался он. — Принесите рубашку, Генриетта, и наденьте ее.
От страха у Генриетты округлились глаза.
— Бабушка Сесиль, на помощь! — по-французски позвала она.
Из угла за камином, из своего укромного места, откуда она все видела и слышала, поднялась старуха и заговорила на том же французском диалекте, что и ее внучка:
— Делай, что они скажут, детка, и не сопротивляйся.
Для твоего яда есть противоядие, просто я никогда не говорила о нем. Я уже приготовила его — на случай, если кто-нибудь по ошибке наденет рубашку, ибо этого мы не могли допустить, верно? Как только они уйдут, я дам тебе снадобье, и мы сбежим отсюда. Мадам Блейз считает белье вместе с мадам Дороти и Геартой, похитить ее драгоценности не составит труда. А их нам хватит до конца жизни. Мы вернемся во Францию, детка. А теперь — живее! Делай как приказано.
Пока старуха говорила, лорд Морган и его зятья обменялись взглядами. Ни Генриетта, ни ее бабушка не подозревали, что все трое достаточно хорошо знают французский, чтобы понять даже ломаный выговор Сесиль. И теперь они наблюдали, как эта мнимая служанка натирает руки особой мазью, чтобы без опасений взяться за смертельную рубашку. Роберт Морган с удовлетворением отметил, что Дилайт рассказала ему правду.
— Ну что же, — заявила Генриетта притворно-робким голоском, — я надену рубашку, но, может, вы позволите мне прежде прочитать молитву? Если мне суждено умереть, то по крайней мере дайте мне время примириться с Богом.
— Сначала наденьте рубашку, — непреклонно заявил лорд Морган, — а потом молитесь сколько угодно, но подозреваю, вы будете призывать на помощь дьявола, а не Бога.
Генриетта окинула его злобным взглядом.
— Тогда оставьте меня, — велела она.
— Нет, — возразил Энтони, — мы никуда не уйдем, пока все не будет кончено.
Равнодушно пожав плечами, Генриетта расстегнула лиф и сняла его, затем развязала пояс юбки и спустила ее с бедер вместе с нижними юбками, переступив через ворох материи. Небрежно скрутив на ногах чулки, она сбросила туфли.
Последней пришла очередь нижней кофточки — Генриетта стащила ее через голову и отшвырнула прочь, а затем повернулась к мужчинам, выставив вперед крупные груди с торчащими сосками, поглаживая их, пока соски не превратились в подобия острых наконечников стрел. Трое мужчин ошеломленно наблюдали, как ее руки скользят по телу вниз, как кончики пальцев перебирают темные кудри внизу живота. Генриетта на мгновение прикрыла глаза, и сквозь ее выпяченные губки вырвался звук, напоминающий мурлыканье.
Затем, оглядев мужчин широко открытыми янтарными глазами, она пропела:
— Неужели вы и вправду готовы уничтожить такую прелесть? Скажите, вам никогда не приходилось делить одну женщину на троих? О, я многое умею! Можете взять меня поодиночке, а если нет, я сумею ублажить сразу всех троих — одного принять в пылающие ножны, которым уже давно не терпится впустить в себя такое большое орудие, каким обладает каждый из вас. Второму достанется еще одно отверстие, ибо мои любовники, итальянцы и французы, обучили меня особой любви. Третий завладеет моим ртом — но не огорчайтесь, я могу принять еще и не такое огромное копье, как следует обласкав его языком. Неужели вы способны отказаться от такого предложения? Вы не хотите меня? Знаете, мужчины дрались за право обладать мною, — и ее острый язычок быстро обвел верхнюю губу.
Мужчины уставились на нее так, как смотрели бы на особенно омерзительную земную или морскую тварь. Каждый из них ощутил взрыв похоти от ее слов, но никому и в голову не приходило принять ее предложение. Генриетта была самой скверной из женщин, с какими им доводилось встречаться, и каждый из мужчин решил, что, избавив мир от такого существа, они принесут этому миру только пользу.
— Надевай рубашку, мерзкая тварь! — рявкнул Энтони. — Стоит мне подумать, что я впустил тебя в свой дом и позволил находиться рядом с моей женой и матерью, я содрогаюсь от раскаяния!
С помощью Сесиль Генриетта надела рубашку, и, увидев ее, лорд Морган не мог не восхититься изящной вышивкой. Это была прекрасная, но смертельная ловушка.
