– Нет. – Айша покачала головой. – Но я не могла поступить иначе.
– Ты знаешь, что изменницу побивают камнями? – мягко спросил сирдар. – Я дал тебе отличную возможность вернуться. И сказал Кристоферу Рэлстону, что буду великодушен, если он отдаст украденное вовремя.
– Знаю… но я не могла поступить иначе, – повторила Айша с той же непоколебимой твердостью. – Я не могла развязать «узел человеческой судьбы».
– Ты неверно поняла поэта, Айша. Он говорил о конечных судьбах человечества, а не о личной судьбе отдельного человека.
Она покорно склонила голову, но тут же сказала:
– Я думаю, одно не противоречит другому.
Акбар-хан немного помолчал, втайне наслаждаясь остротой ее ума. А ведь именно он взлелеял этот ум, он воспитал в Айше храбрость. И потому-то она сейчас так бесстрашно стоит перед ним, несмотря на угрозу смертного приговора.
– Ты будешь молить о милосердии, Айша?
Она снова покачала головой:
– Не за себя. За Кристофера Рэлстона. – Айша грациозно опустилась на колени на холодный каменный пол. – Я хочу просить о помиловании для него.
– Рэлстон – мужчина. Разве он не может ходатайствовать за себя сам?
– Ты не позволишь ему сделать это, Акбар-хан, потому что Кристофер Рэлстон – феринге, нарушивший твои законы. С твоей точки зрения, он не заслуживает защиты от законов, которых не понимает. Рэлстон обречен, ибо относится к числу неверных. – Айша чувствовала, что опять несется во весь опор по краю пропасти, стремясь достичь того идеала смелости, который много лет назад открыл ей Акбар-хан.
Она понимала: стоит ей проявить хоть малейшее колебание, намек на малодушие, и сирдар мгновенно потеряет интерес к случившемуся. И тогда уж он гроша ломаного не даст за ее жизнь… и жизнь Кита.
– И ты предпочла бросить мусульманина, променяв его на неверного?! – страстно воскликнул сирдар. – Разве ты не знаешь наши законы и наказания, которые ожидают тех, кто их нарушил?
– Знаю. Но кто я? – тихо и взволнованно спросила Айша. – Можешь ли ты сказать мне правду, Акбар-хан? Кто я на самом деле? Разве по сути своей я не отношусь к неверным?
– Ах! – Его глаза сузились. – Значит, вот до чего дошло. Встань.
Айша поднялась одним гибким грациозным движением. Ее тело дрожало от напряжения, нервы были как натянутые струны: она вступила в поединок с Судьбой, принявшей облик Акбар-хана.
– А ты знаешь ответ на этот вопрос? – отозвался он. – Ты нашла его за то время, пока жила с феринге? – Акбар-хану показалось, что он уже все понял, и теперь ему хотелось посмотреть, будет ли Айша лицемерить.
Но она слишком хорошо изучила сирдара, чтобы попытаться солгать.
– Иногда мне кажется, что я знаю ответ, а иногда – нет.
На мгновение в голубых глазах Акбар-хана вспыхнуло удивление.
– Что больше всего привлекает тебя в Кристофере Рэлстоне – его тело или душа?
Айша подняла голову и, в свою очередь, удивленно взглянула на хана:
– И то и другое.
– А… – Сирдар резко встал и хлопнул в ладоши. В зале мгновенно появились охранники. – Отведите Айшу в ее комнату.
Айшу увели. Акбар-хан встал у окна, вглядываясь в ночную тьму и мерцающий белый снег. Он-то думал, что причиной измены была обычная похоть. Это можно простить, хотя за предательскую связь с феринге Айшу следовало бы покарать. Но все оказалось куда сложнее.
Сирдар вдруг резко отпрянул от окна. Да какая в конце концов разница? Айша – всего лишь женщина, а Кристофер Рэлстон – собака феринге! И оба они предали его. Зачем анализировать причины? Его задача сейчас – окончательно освободить свою страну. Надо взять Джалалабад, который все еще удерживает генерал Сэйл. И Кандагар – тоже. Только тогда победа будет полной. А феринге Рэлстона можно повесить завтра же утром. Айша пока останется пленницей. Сейчас он не мог заставить себя вынести ей смертный приговор. Позже, когда все уляжется, он придумает, что с ней делать.
Решение принято, и делу конец. Но Акбар-хан почему-то не ощущал душевного спокойствия. Айша призналась, что не только похоть влечет ее к Кристоферу Рэлстону. И это тревожило сирдара. Почему? Акбар-хан не позволял себе таких эмоций, как любовь. Отчего же его так волнует, что Айша любит другого? Загадка мучила его, разжигая любопытство, несмотря на твердую решимость наскоро покончить с феринге, оставить Айшу дожидаться своего приговора и забыть об этом деле.
Как они ведут себя наедине друг с другом? Как влияет любовь на обычный процесс удовлетворения физической страсти? А почему бы не потешить свое любопытство? Новый план показался Акбар-хану весьма привлекательным. Пожалуй, стоит опять разыграть маленький спектакль, подобный тому, что он устроил четыре месяца назад. Кроме того, осужденный на казнь имеет право предаться удовольствиям в свою последнюю ночь. Капризная улыбка тронула уголки губ сирдара, и он вышел из комнаты, чтобы отдать необходимые приказы.
Айша снова оказалась в своей темнице. Дверь захлопнулась. И тут же ее начала бить сильнейшая дрожь. Мускулы ныли, словно чья-то сильная рука стискивала их на протяжении долгих часов. Айше хотелось рыдать… кричать… рухнуть всем своим измученным, обессилевшим телом на пол и отказаться от всякой борьбы. Почему все это случилось? Почему именно с ней? Айшу охватило чувство чудовищной несправедливости происходящего, и она утонула в трясине жалости к самой себе, не сдерживая слез, которые лились потоком. Она бунтовала в душе и кляла жестокую Судьбу, ввергшую ее в пучину отчаяния и страха. От самоконтроля, который Айша терпеливо и скрупулезно вырабатывала в себе последние восемь лет, не осталось и следа. Это был взрыв, вполне достойный прежней Аннабель Спенсер. Но потом, когда буря миновала, она вспомнила о других пленниках, которые томились где-то рядом. У многих из них прямо на глазах похищали или резали плачущих детей. И собственные беды вдруг показались Айше не такими уж страшными. Что случилось – того не изменить.
А правда в том, что наша жизнь пройдет. Коль скажет кто иначе, тот солжет. Взгляни на мак: он лепестки раздвинул, Расцвел, алеет… Но и он умрет.
Слова Омара Хайяма, как всегда, принесли успокоение. На кого-нибудь другого они бы так, возможно, и не воздействовали. Но Айша была воспитана на восточной философии, которая помогала ей мириться с жизнью. Она умылась холодной водой из таза с отбитыми краями, который стоял в углу комнаты. Освежила опухшие глаза, распустила волосы и стала расчесывать их сильными ритмичными движениями, погрузившись в тихую задумчивость. Потом Айша встала и решительно постучала в запертую дверь.
Раздались шаркающие шаги, и на пороге возникла одетая в черное женщина со скрюченными руками и сгорбленной спиной – результат многолетнего таскания тяжестей. Слегка приоткрыв беззубый рот, она смотрела на молодую затворницу пустыми глазами. А ведь ей не больше тридцати, подумала Айша.
