Ныне статуя лежала в руинах напротив входа в Кастелло. Рьяные французские арбалетчики повеселились на славу. Изабеллу до сих пор мучил вопрос, почему статую не спрятали? И вот теперь ее осколки валялись на земле — любовно продуманные мастером детали в беспорядке усеивали площадь. Наверное, так же выглядели части человеческих тел, которые вскрывал художник, чтобы узнать, что находится внутри. О чем он думал, глядя на эти поливаемые дождями обломки? Кто спустя годы вспомнит о короткой оккупации французами Милана? Изабелла верила, что на фоне славной истории ее страны этот эпизод окажется кратким и о нем скоро забудут. Она даже не тратила силы, чтобы усовершенствовать свой французский. А глиняная статуя Леонардо станет пылью, как и те, кто уничтожил ее, а ведь могла бы остаться в веках, как остались в веках памятники античности!
Изабелла устала размышлять о бессмертии и предательстве. Она отвернулась от лика Иисуса и взглянула на профиль сестры, вписанный в фреску Монторфано. Беатриче молилась, сложив руки, благоговейно и сосредоточенно взирая на страдания Господа. Леонардо удалось передать печаль Беатриче, которой при жизни сестры Изабелла не замечала. Возможно, печаль появилась на лице Беатриче незадолго перед смертью. Беатриче понравилось бы, что Иисусу отныне суждено вечно взирать на нее с противоположной стены трапезной: два мученика, две невинные души, пережившие предательство.
Но довольно о мертвых. Изабелла вышла, оставляя позади трапезную, церковь, хладный труп Беатриче и снова вступая в мир живых, где лучи заходящего солнца уже окрасили темно-фиолетовым белые цветы на деревьях во внутреннем дворе церкви.
— В Корте-Веккьо, — велела Изабелла вознице.
Фрейлинам снова пришлось прикусить язычки и последовать за госпожой. Они гадали, не задумала ли маркиза прокатиться по всему Милану, вместо того чтобы отпустить их готовиться к предстоящему балу. Эта стайка смеющихся красавиц, которые должны были повсюду сопровождать ее, иногда заставляла маркизу излишне придирчиво относиться к собственным нарядам. Чем меньше времени они потратят на румяна и украшения, тем лучше. Они должны знать, что их дело — скромно сопровождать свою госпожу, а не стремиться затмить ее. Хотя стоит ли удивляться — такова женская природа. Фрейлины часто забывают о своем месте.
— Перестаньте, дамы, — вздохнула Изабелла, — нужно приспосабливаться, если не хотите окончить жизнь на кресте.
Если позволит король, завтра утром она покинет Милан. Изабелла больше не могла оставаться в этом городе призраков. Придется придумать какой-нибудь предлог. Перед отъездом Изабелле предстояла еще одна миссия, не говоря уже о том, что сегодня вечером ей снова придется очаровывать и обольщать короля.
Magistro снова поселился в старом герцогском дворце, который некогда выделил ему Лодовико. Изабелла не слишком надеялась застать Леонардо. Художник занимался устройством бала и наверняка сейчас находился в Кастелло, в спешке готовясь к грандиозной вечерней церемонии. Что ж, тем лучше. Изабелле не хотелось разговаривать с Леонардо, только увидеть портрет.
В мастерской оказался только жалкий юный прислужник, даже не подмастерье. Он испугался, увидев важную госпожу, прибывшую без приглашения и пожелавшую увидеть портрет, который хозяин привез из Флоренции. Шпионы Изабеллы описали портрет довольно точно, поэтому она не могла ошибиться, а бедный слуга не посмел отказать знатной гостье.
Картина стояла на заляпанном красками мольберте, прикрытая нечистым куском ткани. Мальчишка приподнял материю и некоторое время удерживал ее, решив, что гостья желает бросить на картину только мимолетный взгляд. Изабелла велела ему откинуть ткань и взмахом руки приказала удалиться, оставив ее наедине с портретом.
Женщина на портрете была не слишком красива, простовата и чем-то похожа на крестьянку. Волосы темнее, чем у Изабеллы. Чертами лица она почти не отличалась от женщин, заполнявших рынки и улицы итальянских городов. Взгляд ее не был устремлен в будущее — женщина смотрела куда-то вправо, сложив руки перед собой. На лице застыла легкая улыбка, ни к кому не обращенная. Пейзаж за ее спиной напомнил Изабелле странные скалы, куда Леонардо поместил Святую Деву, архангела, младенца Христа и младенца Иоанна Крестителя на алтаре в церкви Святого Франциска. Зазубренные зеленые скалы терялись на фоне зловещего серо-синего неба. Извилистый водный поток струился по речному руслу. Неужели magistro снова предоставлял своей модели возможность побега, как на портрете Цецилии, где он пририсовал в углу дверь?
Женщина на портрете не носила украшений. Редкие брови, волосы забраны сеткой. Простое платье из коричневого велюра украшали декоративные сборки на груди и корсаже. В ней не было ничего примечательного, кроме светящейся кожи и странной полуулыбки, придававшей картине мистический налет.
В любом случае ей было далеко до Изабеллы д'Эсте. Теперь маркизе снова придется изводить художника, требуя обещанный портрет маслом. Шесть лет, тысячи писем — и ничего! Если Леонардо решил, что окончательно перехитрил ее, то он ошибается! Она будет преследовать его до самой могилы. В письмах он оправдывался тяготами службы у короля Людовика — хозяина требовательного и не желающего делить своего придворного художника с кем бы то ни было. Неужели ему ничего не известно о ее отношениях с королем? Людовик пригласил Изабеллу в Париж, попросив стать крестной матерью своего ребенка. Почему Леонардо предпочитает изворачиваться, вместо того чтобы просто согласиться и написать наконец ее портрет? До сих пор Изабелла не знала отказов от художников. Рано или поздно все они поддавались ее чарам, угрозам или щедрым посулам. Леонардо уже далеко не юн: должно быть, сейчас ему около пятидесяти. Мантенья — милый, вечно мрачный, незаменимый Мантенья — в этом возрасте только начал создавать свои лучшие работы. Но Леонардо не такой — он скорее умрет, чем выполнит просьбу Изабеллы.
Она скрестила руки на груди и отступила назад, бросив прощальный взгляд на картину, которой был одержим Леонардо. Нет, это определенно не она. И все-таки некоторые детали казались похожими. Руки модели были сложены, как на портрете Изабеллы, — словно что-то прятали. Даже средний и указательный пальцы так же слегка разведены. Линия шеи, отсутствие украшений. Легкая улыбка, сжатые губы. Если у Леонардо не было определенной модели и он создавал картину, опираясь на воспоминания о портрете Изабеллы, тогда именно она была его музой! Тот рисунок теперь казался Изабелле предвкушением этой картины. Руки, плечи, округлости груди, нежная улыбка. Ее портрет незримо присутствовал в этой картине — предмете одержимости magistro. Что за странный человек — снова и снова переделывает портрет, изображающий несуществующую женщину! Зачем? Изабелла всегда считала, что Леонардо больше всего заботит душа его модели, но какая душа может быть у той, которая никогда не рождалась? И тут, вглядываясь в карие, чуть косящие вправо глаза женщины, Изабелла поняла. Гений, подобный Леонардо, даже в портрете другого человека стремился прежде всего выразить собственную душу. И сейчас с портрета женщины, сидящей у реки, на Изабеллу взирала душа magistro.
