где располагались кельи монахинь. Слева в центре стояла церковь, а напротив – трапезная.
Внимательно осмотрев территорию и не заметив ничего подозрительного, Лахлан спрыгнул вниз. Ему было неведомо, как долго длится обычная служба – как правило, наемнику не до посещения церквей, – поэтому не знал, сколько у него времени. Он проворно пересек двор, пробежал через огород, где выращивали овощи для монастырской кухни, и нырнул в арочный проход, соединявший церковь с трапезной.
Здесь у него было время, чтобы выбрать место, откуда можно наблюдать за выходившими из церкви монахинями. Нужно было как можно скорее найти Маргарет, пойти за ней вслед или же найти способ привлечь ее внимание, чтобы поговорить с глазу на глаз. Возможно, ему придется дождаться, пока все уснут, и проникнуть в в келью Маргарет. И сделать это необходимо сегодня же. Маргарет, знакомая с планом монастыря и его распорядком, сумеет выбрать место и время, чтобы наилучшим образом произвести временную замену до того, как на встречу явятся Комин и Джоан.
К несчастью, прятаться было особо негде, но Лахлан все же отыскал щель между покатой крышей церкви и плоской крышей прохода. Оставаясь невидимым, имел возможность наблюдать за дверью часовни, откуда должны были выходить монахини. Было и куда отступить, пробежав по крышам и спрыгнув с другой стороны.
Он занял свой наблюдательный пост, и оставалось только ждать. Примерно через двадцать минут Лахлан услышал, как дверь открылась и гуськом из часовни стали выходить монахини.
Но вот незадача – их головы были низко опущены, а фигуру скрывали вуали и накидки. Узнать Маргарет оказалось гораздо труднее, чем он предполагал.
Лахлан уж было решил, что из их затеи ничего не выйдет, когда наконец увидел ее. Удача была на его стороне. Маргарет не только вышла из церкви последней, но еще и одна. Осталось найти способ привлечь ее внимание… Но что это?
Он резко обернулся: откуда-то из-за спины послышался слабый шорох. Кровь застыла в жилах. Лахлан замер, всматриваясь во тьму: наверное, какое-то животное, не о чем беспокоиться, – но звук повторился, на сей раз более отчетливо. Ближе. Приглушенные шаги, тихое клацанье металла. Кольчуга. Тихое ржание. Лошади.
Лахлан тихо выругался. Где-то он ошибся: похоже, западня. Его ждали. А это означало…
Белла! Должно быть, они узнали, что она на свободе. Неважно откуда. Лахлан извлек из-под плаща оба меча и припал к крыше, как лев, готовый броситься в атаку. Он вернется к Белле, даже если для этого придется перебить целую армию англичан.
Белла вымылась, сгрызла овсяную лепешку с кусочком сыра, подкинула хворосту в огонь и хотела было прилечь на постель, которую соорудила из ветхой соломы, накрыв пледом, но слишком взбудораженная, чтобы спать, принялась мерить шагами старую бревенчатую хижину, поскольку больше заняться было нечем. Комната была ненамного просторнее кладовой в замке Балвени: чтобы ее пересечь из одного угла в другой, хватало нескольких широких шагов. То и дело она делала крюк, подбегая к маленькому окошку, и в щель между ставнями пыталась разглядеть, появился ли кто-нибудь, но снаружи стояла кромешная темень. Белла в отчаянии ломала руки. Ожидание – вот ужаснейшая из пыток.
С той минуты, как они оказались вблизи Берувика, Белла с трудом сдерживала нетерпение: после долгих лет разлуки она наконец сможет увидеть дочь, заключить в объятия, услышать ее голос.
И поможет ей Лахлан, вне всякого сомнения. Белла знала, что может на него положиться.
Последние дни были наполнены опасностью, неприятным холодом и истощением всех сил, отчего цепенел мозг, но она чувствовала себя такой счастливой, какой не была уже очень давно. Для любви возможностей не было, но ей удавалось поспать несколько часов в седле, в объятиях Лахлана, который, казалось, мог путешествовать, вообще обходясь без сна. А еще они разговаривали, если ехали не слишком быстро.
Невзирая на обстоятельства, проведенное наедине время было чудесным, но счастье Беллы будет полным лишь тогда, когда к ней вернется дочь.
Белла задержалась у окошка: осторожно приподняв деревянную щеколду, открыла пошире ставни и выглянула наружу. В дом хлынул холодный ночной воздух, и она поежилась, всматриваясь в темноту.
Ничего.
Как долго она ждет: час, два или, может быть, больше?
Белла уже хотела закрыть ставни, как вдруг краем глаза уловила движение, словно качнулась ветка. Может, от ветра? На секунду ей показалось, что мелькнула огромная тень…
Ее сердце подскочило. Слава богу, он вернулся!
Быстро захлопнув ставни, Белла схватила масляный фонарь, бросилась к двери, распахнула ее и воскликнула:
– Лахлан, я…
Когда из темноты ей навстречу шагнул мужчина, от ужаса у нее пропал дар речи, сердце ушло в пятки.
– Здравствуй, Изабелла!
На пороге перед ней стоял брат мужа, Уильям Комин.
Она инстинктивно оглянулась, точно загнанный заяц, пытаясь отыскать пути отступления, но ей пришлось забыть об этом, когда из лесу появились не меньше дюжины всадников и окружили сторожку. Одного из них она узнала: Сэр Хью Деспенсер.
Счастье последних дней, радостное волнение, которое переполняло Беллу всего несколько минут назад, надежды на будущее – все умерло в один роковой миг, оставив за собой лишь страх и отчаяние.
Боже всемилостивый! Она лучше умрет, но не допустит, чтобы ее опять отправили в тюрьму!
Тут была если и не целая английская армия, то, похоже, значительная ее часть. Затаившись в тени на крыше церковной колокольни, Лахлан видел, как его окружают солдаты, берут в кольцо: по меньшей мере сотня человек выстроились шеренгой сразу за рвом вокруг монастыря. Он мог бы проложить себе дорогу мечом, но поскольку у него не было коня, англичане набросятся на него как стая волков.
В ворота громко заколотили, встревожив весь монастырь. Лахлан слышал испуганные крики монахинь, которые спешили укрыться в церкви, в то время как несколько монахинь, по-видимому, старшего ранга – среди них, несомненно, была и настоятельница, – направились к воротам. Еще минута, и во двор хлынули солдаты, потом Лахлан услышал повелительный мужской голос:
– Не сделаем вам ничего дурного… ищем мятежника… обыскать монастырь…
Гневные возражения монахинь никто слушать не стал.
Лахлан понимал, что времени у него в обрез: здесь они найдут его очень быстро, – и спрыгнул вниз, с крыши колокольни на крышу церкви, затем по кровле примыкающего строения пробрался к месту, которое присмотрел заранее: узкий темный угол позади кухни, куда сваливали отходы.
Если не поможет, он попытает удачу с помощью меча. Но без лошади его положению не позавидуешь: до леса добрая сотня ярдов – слишком далеко.
И опять ему повезло: внизу, под ним, появились двое, не трое. Трое
