Рейн вдруг поняла, что Стивен хочет удрать и в который раз избежать наказания за свои дьявольские дела. Опять ему ничего не будет за то, что он изнасиловал и убил жену Селика, обезглавил его сына, ничего не будет за ее мучения, да и Бог знает за что еще. Такого Рейн не могла допустить.
Пока трое мужчин укладывали вещи в сундуки и сумки, Рейн, на которую не обращали внимания, встала и, пошатываясь от боли, переступила порог спальни. Она заметила на столе возле ложа нож, и взяла его и, не совсем понимая, что делает, пошла на Стивена с криком:
— Ублюдок! Ублюдок!
В последний момент Стивен обернулся и, выставив вперед руку, отбил нож. Рейн из-за слабости чуть не упала. Кровь выступила на рукаве Стивена.
Сначала у него изумленно округлились глаза. Он никак не ждал, что она посмеет напасть на него. Потом он впал в ярость и уставился на кровь, залившую тунику. А потом Рейн увидела занесенный башмак, и, не сумев увернуться, получила удар в живот.
Как в тумане, она видела короля Ательстана, склонившегося над ней.
— Клянусь распятием! Кто это сделал?
Кто-то ответил:
— Стивен Грейвли.
— Где он? — спросил Ательстан ледяным от ярости тоном.
— Сбежал.
Сбежал-сбежал-сбежал-сбежал… Это слово много раз отозвалось в затуманенном сознании Рейн, когда кто-то уже поднимал ее с пола. Рейн услышала рыдающий голос за спиной и узнала Эльгиву.
— Ой, Ательстан, посмотри, как этот зверь бил ее.
— Эль… Эльгива, — прошептала Рейн, протягивая к ней руку.
— Я здесь, — сказала Эльгива, подойдя так, чтобы Рейн могла ее видеть, и мягким движением отвела с ее лба спутанные волосы.
— Обещай… — прохрипела Рейн. — Обещай мне…
— Что? Что ты хочешь, чтобы я пообещала тебе, дорогая?
— Не… не говори Селику. Он не должен знать.
— Почему?
Рейн видела слезы, катившиеся по щекам Эльгивы. И жалость в ее глазах. Должно быть, она и впрямь плохо выглядела, судя по ужасу, написанному на лице Эльгивы.
— Он обвинит себя в том, что не смог меня защитить, — сказала Рейн, облизывая потрескавшиеся губы. — Он не сможет жить после этого. Просто не сможет.
— Но…
— Обещай, — потребовала Рейн, хватая ее за руку с силой, о которой она и не подозревала. — Обещай.
Эльгива кивнула. И Рейн провалилась в блаженное беспамятство.
Через несколько дней Рейн уже могла сидеть на ложе, которое ей уступила Эльгива. Хотя все ее тело еще было покрыто синяками, а душевные раны могли остаться навсегда, Рейн чувствовала себя почти нормально. Очевидно, сотрясения мозга у нее все же не было. Впервые за эти дни Рейн поняла, что хочет жить.
— Он изнасиловал тебя? — спросила Эльгива, поправляя постель.
Знатная дама ухаживала за ней все эти дни. Если кто и был ангелом, так это она. Рейн покачала головой.
— Вот и хорошо. Тебе на долю выпали ужасные страдания, но худшее позади.
— Я знаю, что должна быть благодарна за это, но с трудом сдерживаю ярость, которая клокочет у меня в крови при одном воспоминании о Стивене Грейвли.
— Самое плохое, что Грейвли сбежал и не понес наказания за свой гнусный поступок.
— О, я так не думаю. Я уверена, когда-нибудь он получит по заслугам, в этой жизни или в другой, неважно. Нельзя жить ненавистью. Я должна прогнать ее, иначе она съест меня изнутри, как раковая опухоль. Я должна излечиться от нее, Эльгива. И, о Боже, мне нужен Селик.
Эльгива опустила глаза и села рядом с Рейн.
— Именно о нем я хотела поговорить с тобой.
— О Селике? — встревожено переспросила Рейн.
Эльгива похлопала ее по руке.
— Не беспокойся. Он в безопасности. Собственно… — Эльгива вздохнула, словно собираясь с духом. — …Собственно, вчера его освободили.
— Его… что? — медленно проговорила Рейн, недоуменно морща лоб.
— Да. После того как король Ательстан убедился, какой Стивен негодяй, он наконец-то поверил, что Селика вынудили ступить на путь мести. Он потребовал от Селика огромный выкуп и навсегда выслал его из Британии. Завтра его отвезут в Саутгемптон и посадят на корабль с условием, что он никогда не возвратится.
Рейн улыбнулась и хотела было встать.
— Я должна с ним увидеться.
— Нет. Ты еще слишком слаба.
— Тогда пришли его ко мне. Сейчас же. Я должна убедиться, что с ним все в порядке. И нам надо сложить мои вещи, чтобы я тоже могла уехать с ним завтра.
Возбужденная удивительной новостью, Рейн начала лихорадочно соображать, какие вещи ей могут понадобиться в путешествии и куда они поедут? Можно ли послать за Убби, Адамом, Аделой и остальными сиротами?
Эльгива печально покачала головой.
— Рейн, он не хочет тебя видеть.
— Почему?
Рейн упала на подушки, испуганная печалью в голосе Эльгивы.
— Ты не позволила ни мне, ни Ательстану рассказать ему, почему ты была со Стивеном. И он думает…
— …Что я была со Стивеном по доброй воле. Что я его любовница.
— Рейн, он сказал, что ненавидит тебя. Уверена, со временем, когда он сможет управлять своими чувствами, он поймет, как ошибался. Но пока он в ярости. Пьет, ругается и…
— Помоги мне одеться, — твердо сказала Рейн, заставляя себя превозмочь боль. — Поможешь ты мне или нет, я все равно найду Селика и поговорю с ним.
Эльгива сделала все, чтобы уговорить Рейн не вставать с постели, но все без толку. Ничего не добившись, Эльгива помогла ей надеть свою мягкую белую тунику. Рейн с удовольствием обвила шею янтарными бусами и приколола к плечу брошь в виде дракона. Стоя перед средневековым подобием зеркала, Рейн видела темные круги у себя под глазами и ввалившиеся щеки, но с другой стороны, никому и в голову не могло прийти, какие синяки у нее под туникой.
— Ты скажешь ему правду? — спросила Эльгива, бережно, словно древнюю старуху, выводя ее в зал.
Рейн покачала головой.
— Нет. По крайней мере, не сейчас. Может быть, позднее, когда мы оба придем в себя. Сейчас Селик не перенесет такого. Он уже достаточно настрадался, и я боюсь, как бы он вновь не захотел мстить.
Когда они подошли к спальне Селика, Рейн услышала движение внутри.
— Мне войти с тобой? — с беспокойством спросила Эльгива.
Рейн отрицательно покачала головой.
— Нет. Но спасибо за помощь.
Она ласково обняла подругу, а потом выжидающе улыбнулась ей.
В конце концов, им с Селиком еще долго жить вместе.
Селик услышал стук в дверь, но сначала подумал, что стучит у него в голове. Он несколько раз попытался сесть, но безуспешно. Тогда он повернул голову и ужаснулся. На смятых простынях рядом с ним лежала голая женщина. Он застонал. Это была Бланш.
Селик нахмурился, напрягая память. Он напился вчера, это верно, но он точно помнил, что ложился в кровать один. Откуда же взялась женщина?
