Звонкий голос девушки привлек всеобщее внимание. Ее целью было добиться аудиенции английского короля. Конечно, она не предполагала, что обстоятельства могут сложиться таким образом, но ей удалось привлечь его внимание, и она должна воспользоваться этой возможностью.
Генрих громко расхохотался.
– А она еще и говорить умеет! И довольно мило, должен признать. – И он протянул затянутую в перчатку руку, унизанную бриллиантами. – Подойди сюда, девушка.
– Ваше Величество, не надо! – испугалась темноволосая леди, сидящая на коне в дамском седле. – Должно быть, у нее полно вшей и других паразитов.
– Я не собираюсь к ней притрагиваться, леди Гвинит. Я хочу только взглянуть на нее.
С высоко поднятой головой Юлиана выступила вперед. К ее собственному огорчению, ей приходилось страдать от вшей, но в данный момент их было не слишком уж много. К тому же она не могла упустить возможность поговорить с королем. Несмотря на то, что тяжелая веревка тянулась за ней по земле, Юлиана грациозно присела перед королем в. реверансе. Ропот удивления пробежал по толпе собравшихся.
Юлиана глубоко вздохнула. Искусству рассказывать она училась у цыган, сидя долгими вечерами у костра.
– Мое имя – Ульяна Романова. В вашей стране меня стали называть Юлианой. Я родилась в Московском княжестве. Мой отец – знатный боярин Григорий Романов из Новгорода.
Краешком глаза Юлиана заметила, как две знатные дамы склонили друг к другу головы и зашептались. Одна из них указала на замерзшие босые ноги Юлианы.
Девушка не обратила на дам внимания и продолжала:
– Это правда, что я пыталась... э... взять в долг лошадь у лорда Уилберфорда, – Юлиана надеялась, что правильно произнесла имя. – Я не знала, как мне поступить, Ваше Величество. Я жертва ужасной несправедливости. Я собиралась просить Вашего покровительства, Вашей защиты. Помогите девушке знатного происхождения.
Тихий смешок раздался среди придворных. Юлиана понимала, что им трудно поверить нищенке в грязном платье, со спутанными волосами, с лицом, запыленным дорожной пылью.
И все же ей удалось овладеть вниманием короля. Нельзя было упускать такой момент.
– Пять лет назад умер великий князь Василий, а русские бояре начали войну между собой. Банда наемников сожгла дом моего отца и убила всю мою семью, – голос ее дрогнул. Прошло пять лет, но ужас и скорбь все еще держали ее в своих тисках, мучая, ночными кошмарами. На мгновение она снова перенеслась в Новгород, вспоминая кроваво-красные блики пожара на снегу, высокие сапоги мужчин, хрустящий снег под их ногами, лезвие ножа убийцы. Она услышала визг собаки, сдавленное проклятие мужчины.
Видение исчезло так же быстро, как и пришло.
– Мне одной удалось спастись, и Бог помог мне бежать в Англию.
– Кромвель[7]! – крикнул король.
Мужчина в темном одеянии, с бледным, чисто выбритым лицом, сошел с коня и приблизился к королю.
– Я здесь, сир.
– Что ты думаешь об этом, сэр Томас? Может ли эта босоногая девушка быть дочерью московского князя или Уимберлей поймал сумасшедшую?
Сэр Томас сцепил свои длинные бледные пальцы.
– Действительно, князь Василий III умер пять лет тому назад, после его смерти между боярами началась борьба за власть. Эти сведения я получил от русского посла.
Ободренная Юлиана энергично закивала головой.
– Тогда вам понятно мое горе. Вы несомненно окажете помощь человеку равного с Вами происхождения.
Король весело усмехнулся. Лошадь под ним заволновалась, будто устав от тяжести его тела.
– Какую же вы хотите поддержку, леди?
– Корабль и надежный вооруженный эскорт: мне понадобится помощь, чтобы привлечь убийц к суду.
Кто-то из придворных не смог сдержать смеха. Остальные с радостью присоединились. Уимберлей скептически поднял брови. Раздосадованная Юлиана совершила невероятное. Связанными руками она сумела достать из-за пояса юбки романовскую брошь с крупным рубином.
– Вот доказательство моей принадлежности к роду Романовых. Мой отец подарил мне эту брошь на тринадцатилетие.
– Это подделка, – заявила леди Гвинит раздраженно.
– Или украдена, – добавил кто-то. – Нам уже известно, что она воровка.
Человек в темном по имени Кромвель обратился к сэру Боудли.
– Уведите отсюда эту лгунью и повесьте.
Хотя пальцы ее онемели от ужаса, Юлиане хватило самообладания снова спрятать брошь в потайное место.
Цепи ручных кандалов зазвенели, сэр Боудли потянул девушку за собой.
Уимберлей встал у него на пути.
– Отпустите ее, – сказал он.
– Но, милорд...
– Я сказал, освободите ее, – повторил огромный человек, нависая над сэром Боудли. – Она нанесла ущерб лично мне. Я не выдвигаю против нее обвинений, отпустите ее.
Король поглаживал бороду.
– У тебя слабость к женщинам низкого происхождения; Уимберлей?
– От нее нечего ждать, кроме беды, – вмешался Кромвель, в его гнусавом голосе звучало раздражение, – несомненно, барону Уимберлею не стоит так...
– Успокойся, Томас, – король взмахнул рукой и коротко кивнул сэру Боудли, тот только что развязал руки Юлиане. Первым порывом было – бежать от хитрого короля, его двора и особенно от этого страшного человека, державшего ее в плену своего холодного взгляда.
– Что ты скажешь на это, Уимберлей? – глаза его смеялись. – Отпустим девушку, или ты оставишь ее для себя?
Леди Гвинит хохотнула, прикрыв рот рукой. Юлиана молча смотрела на высокого светловолосого лорда. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но она чувствовала, что сомнения разрывают его. Суровое лицо его выражало неприязнь, но к ней или к королю, не могла определить. Юлиана затаила дыхание в ожидании ответа.
Стивен вздохнул, не зная, что сказать. Он хорошо понимал, что любой его ответ будет неправильным.
Придворные засмеялись. Все знали, что фарс устраивался, чтобы развлечь их. Стивен восхитился, с каким достоинством девушка переносила насмешки короля и придворных. Жестокий взгляд черных глаз Генриха приводил в трепет и более смелых людей, и все же она выдержала взгляд короля. Как будто она действительно считала себя равной с ним.
Все говорило Стивену о том, что он должен отпустить девушку, отправить ее к цыганам. Но Стивен совершил непростительную ошибку: заглянул девушке в глаза.
В их сверкающих глубинах он увидел бездну мучений и страданий. Стивен вспомнил хриплые, экзотические модуляции ее голоса, интригующие слова, произнесенные со странным акцентом: Ваше Величество, я жертва страшной несправедливости. Стивен пытался убедить себя, что его это не должно касаться, что ему нет дела до этой немытой полусумасшедшей цыганки.
