Тень страдания пробежала по лицу отца. Роз понимала, что такие слова ранят. Ведь она всегда была его любимым ребенком. Комок подступил к горлу девушки. О, если бы она могла, как в детстве, броситься ему на шею и забыться! Но сейчас это, увы, никак не решило бы их сложных проблем. Отец, словно угадав мысли дочери, привлек ее к себе и нежно гладил по голове.
– Я знаю, Розалинда, тебе будет очень тяжело покинуть наш дом. Признаюсь, мне и самому невыносимо думать об этом, – его взгляд выражал неподдельное страдание. – И мне было бы легче на душе, если бы я знал, что ты хоть чуть-чуть любишь своего будущего мужа.
– Но я совсем не люблю господина Тренчарда!
– Я знаю, дочь моя. Но что поделаешь? – Он вновь погладил ее по голове, и его голос зазвучал твердо: – Дела у нас совсем плохи. Тебе самой уже не под силу справиться с ними. И оставим это, – он покачал головой, не желая выслушивать ее возражения. – Я совсем не умаляю твоих способностей. Но пойми, дорогая, этим делом должен заняться сильный, опытный человек, который смог бы остановить развал. – Он устало опустил голову. – Кроме того, мое желание продиктовано также чисто практическими причинами. Я не могу передать мое дело тебе, ведь ты еще не достигла двадцати одного года. В конце концов это просто не принято. Исключение составляют лишь вдовы. В любом случае, девочка моя, эта ноша не по тебе: ты слишком доверчива, слишком уязвима. Я выберу достойного человека по своему разумению. И я намерен это сделать как можно скорее. Он станет официальным опекуном твоих младших братьев и сестер и будет представлять наши деловые интересы до тех пор, пока Джо не достигнет совершеннолетия. Я рассмотрел все возможные варианты и пришел к выводу, что Тренчард как раз подходит для этой роли. Он и о тебе будет заботиться и дела наши приведет в порядок.
– Но, возможно, он не захочет взять меня в жены, – начала Розалинда с надеждой.
Однако отец устало прервал ее:
– У меня есть все основания полагать, что захочет, – он метнул на нее строгий взгляд и добавил: – Несмотря на твою сильную волю и своенравный характер. Я трезво оценил этого человека, и он мне кажется достойным во всех отношениях: сильный, способный, порядочный, обладает значительной властью, всегда в курсе всех новостей. Все обращаются к нему за советами, да и ты сама не исключение. Он явно оказывает тебе знаки внимания. Что ж, если нет человека, которого любишь ты, есть по крайней мере тот, который любит тебя.
– Но будет ли он искренне дорожить нашим делом, отец? И при чем тут я?
– Если он будет твоим мужем, это, безусловно, будет в его интересах. Теперь пойдем дальше, Розалинда. Ты ведь должна подумать и о матери. Если вдруг я завтра умру, кто о ней позаботится? Женщина, одна, шестеро детей…
В этот момент в комнату вернулась мать Розалинды. Услышав последнюю фразу мужа, она поставила кувшин с водой и запричитала:
– О, Генри, умоляю, не говори о смерти. Разве и без того недостаточно тяжело? Розалинда, – обратилась она к дочери, – ты совсем отстранила меня от дел и все делаешь по-своему. Но на этот раз ты должна послушаться нас. Ведь от этого зависит благополучие всей семьи. – И мать громко разрыдалась.
Розалинде было невыносимо больно слышать эти слова. Она и сама чувствовала, что беда неотвратимо надвигается на их дом. С каждым днем здоровье отца ухудшалось. Он мог умереть в любой момент, оставив их совершенно беспомощными и беззащитными. Что могло означать ее нежелание выходить замуж за Тренчарда по сравнению со всем этим?
Роз напоила отца водой и протерла его лицо влажной салфеткой. Грустные мысли не оставляли ее ни на секунду. Она должна что-то предпринять, прежде чем беда обрушится на семью! Отец, мать, младшие братья и сестры – все они были настолько дороги ей, что Розалинда не задумываясь пожертвовала бы своей жизнью ради их спасения. Однако такой жертвы от нее и не требовалось. Всего-то что нужно – это выйти замуж за человека, которого выбрал для нее отец. Поэтому Розалинда, стиснув зубы, как ни в чем не бывало стала готовиться к приему гостей.
В этот вечер множество свечей в серебряных канделябрах ярко освещали дом Кэвендишей. В примыкающем к парадному обеденном зале за длинным столом рядом с матерью сидела Розалинда и наблюдала за гостями, расположившимися по обе стороны стола. Смех, гомон, веселая болтовня – все это создавало обычно столь милую ей атмосферу радости и беззаботности. Стол ломился от яств: жареный поросенок, украшенный яблоками; лебедь, красовавшийся в самом центре; вишневый пирог гигантских размеров; паштеты, кремы и разная другая снедь.
Но вот начались танцы. Разгоряченные пары со смехом проносились по галерее. Нежелающие танцевать стояли вдоль стен и пели под звуки флейт, скрипок, хлопая в такт. Все, казалось, были очень довольны. Вечер удался на славу.
– Спасибо, но я уже больше не могу есть. – Розалинда вежливо отказалась от фруктового пирога, который мать уговаривала ее отведать.
– Ты сегодня вечером почти ни к чему не притронулась, – мать взяла большой кусок пирога и положила себе на блюдо.
При виде густого красного сиропа, стекающего с ножа, Розалинде стало нехорошо. Не в силах больше находиться за столом, она вскочила, задев скатерть. Венецианский графин при этом слегка подпрыгнул, и несколько капель мальвазии упало ей на платье.
– Я… я хочу танцевать, – в замешательстве пробормотала она.
Двое молодых людей подскочили к ней с поклонами.
– Всегда к вашим услугам, прелестная госпожа… Почтем за честь…
Смутившись, что заговорили одновременно, юноши внезапно замолчали и уставились друг на друга. В этот момент раздались чьи-то уверенные шаги, и веселая болтовня внезапно стихла: к Розалинде приближался самый влиятельный человек во всем Западном Лалуорте – Джордж Тренчард.
– Позвольте мне, госпожа Розалинда. – учтиво поклонился он с невозмутимым выражением лица.
Розалинда смущенно кивнула, удивленная легкостью его походки, необычной при таком солидном весе. Она подняла глаза и внимательно посмотрела ему в лицо. Темные густые волосы прямой челкой падали на лоб. В этом было нечто мальчишеское, что совершенно не вязалось с его широкими плоскими скулами и массивным квадратным подбородком. Что скрывалось за этим обликом? Упрямство? А может, сильная воля? Наконец она заглянула в его серо-зеленые глаза. Маленькие, быстрые, настороженные, они никак не соответствовали его внушительной внешности.
Но… все это ровным счетом не имело никакого значения. Этот человек был надежным, сильным, влиятельным. Только это от него и требовалось… Она оперлась на предложенную руку. Кончиками пальцев девушка ощутила жар его тела.
