— Отлично, — неохотно буркнул он. — Стало быть, мы поняли друг друга.
— Стараясь сохранить хотя бы видимость независимости, Паттерсон набрался храбрости и добавил:
— Но я уже сообщил лорду Линфорду, что Сара должна сама дать согласие на брак.
— Конечно, — негромко заверил герцог с легкой улыбкой. — Конечно!
***
Леди Линфорд очень ловко устроила так, чтобы первая встреча герцога с Сарой произошла наедине. Она сказала Саре, что обед начнется в половине седьмого, хотя к этому времени спуститься в большую гостиную должен был только Энтони. Остальные будут ждать до семи.
Герцог не без трепета ждал приближения роковой минуты. Если уж на то пошло, он был просто испуган. Знакомство с Паттерсоном привело его в ужас, и если внучка окажется похожей на деда…
Напрасно он твердил про себя по дороге в гостиную, что это не имеет значения. Это не имеет значения, потому что у него нет выбора.
Дверь в гостиную была раскрыта, и он робко заглянул внутрь — наверное, девушка уже там… Перед большим полотном Рейсдала неподвижно замерла миниатюрная фигурка в простом вечернем туалете из белого муслина. Судя по всему, Сара была так поглощена созерцанием картины, что не услышала его шагов.
— Надеюсь, я не помешал, — негромко промолвил герцог.
Девушка испуганно вздрогнула и обернулась.
— Конечно, нет. — Ее голос как-то странно охрип. Как у ребенка, захваченного на шалости. — Я просто разглядывала эту картину.
— Наверное, вы подруга Оливии, — сказал Энтони, подойдя вплотную.
Ее нежное лицо удивительным образом оживлял взгляд огромных карих глаз. Вместо персиков и роз, принятых в Англии за эталон красоты, ее кожа имела теплый золотистый оттенок. Гладкие каштановые волосы были уложены в самую простую прическу. Герцогу она не показалась ни особенно привлекательной, ни откровенной простушкой — по крайней мере хотя бы внешне ее можно было принять за нестоящую леди.
Девушка спокойно отвечала на его взгляд и при этом не выказывала ни малейших признаков восхищения или подобострастия, с которыми герцогу приходилось сталкиваться слишком часто.
У него заметно полегчало на душе. Судя по всему, она не имела ничего общего со своим дедом.
— Меня зовут Сара Паттерсон, — представилась она.
— Добрый день, мисс Паттерсон, — поздоровался он. — А меня зовут Чевиот.
— Чевиот? — Судя по тому, как широко распахнулись ее глаза, ей было знакомо это имя. — Так вы… вы герцог?..
— Вы угадали, — отвечал Энтони с самой обворожительной улыбкой. — Однако слешу вас заверить, что я в точности такой же человек, как и все остальные в этом доме!
Ее губы сложились в вежливую улыбку, однако темные глаза оставались серьезными.
— Я вижу, вас заинтересовал этот Рейсдал, — заметил герцог, повернувшись к картине. — Вам нравится голландская манера живописи?
— Очень, — призналась Сара. И следом за герцогом взглянула на полотно.
Это был практически одноцветный пейзаж, изображавший ручей со склоненными над ним ивами.
— Мне приходилось самому бывать в Голландии, — промолвил герцог, — и я всякий раз поражался, с каким мастерством они умеют передать тамошний свет.
— Но ведь в этом-то вся тайна! — оживленно подхватила Сара. — Именно благодаря свету эта картина кажется столь совершенной!
Герцог посмотрел на свою собеседницу и увидел, что на этот раз улыбка затронула не только ее губы, но и глаза. И сделала ее лицо поразительно красивым.
— А вам приходилось видеть работы мистера Тернера, ваша светлость? — спросила она.
— Я много лет жил за пределами Англии. — Он с сожалением покачал головой. — А когда вернулся, то был слишком поглощен делами и почти не имел времени на развлечения.
Улыбка на ее лице погасла, и очарование исчезло без следа.
Герцог с легким удивлением отметил про себя, что ему не помешает самому ознакомиться с творчеством этого самого Тернера.
— Наверное, все эти годы вы провели на континенте? — вежливо поинтересовалась она.
— Да, верно. Точнее, сначала я воевал под началом Веллингтона в Испании. А потом служил в оккупационных войсках в Париже.
— Вы знаете, мне все еще не верится, что эта война действительно кончилась. — Нежное личико Сары приняло серьезное, задумчивое выражение.
— Она все продолжалась и продолжалась, пока я росла, и в конце концов я стала думать, что мы будем воевать вечно, как воевали с Францией в Столетнюю войну.
Герцог, чьи предки некогда покрыли себя славой в боевых действиях при Креси и при Азенкуре, был приятно поражен столь обширными познаниями Сары в истории средневековья.
— Если бы не Веллингтон, эта война действительно могла бы затянуться на столетия.
— Она и так длилась более чем достаточно. — Сара тяжело вздохнула. — У двух моих одноклассниц в Испании погибли братья, а у третьей кузена убили под Ватерлоо. — Герцог не успел ответить, как она воскликнула, внезапно покраснев:
— Простите меня, ради Бога! Вам наверняка не очень-то приятно вести беседу на эту тему!
— Это действительно не самая подходящая тема для столь чудесного вечера! — подтвердил герцог с вежливой улыбкой. Он кивнул на расставленные вдоль стен кресла и предложил:
— Присядем, мисс Паттерсон? Похоже, остальные опаздывают!
Девушка грациозно приблизилась к указанному креслу, села и посмотрела на часы на каминной полке.
— Я точно помню, что Оливия говорила о половине седьмого, — смущенно заметила она.
— То же было сказано и мне, — подтвердил герцог. Он не спеша устроился в соседнем кресле.
Сара в явном замешательстве оглянулась на дверь, но никого не увидела. Отблеск свечей в канделябре на стене придавал ее густым волосам благородный оттенок красного дерева. Герцог невольно залюбовался нежной шеей и гордо посаженной головкой с тяжелым узлом высоко уложенных волос.
— Так, значит, лично вам больше всего нравится живопись мистера Тернера? — спросил он.
— Да. — Девушка выпрямилась и заставила себя отвлечься от двери. — Я упомянула его в нашем разговоре потому, что он так же виртуозно умеет передавать на своих полотнах игру света, как это удается голландцам. Честно говоря, я считаю его просто непревзойденным мастером света.
Герцог иронично приподнял бровь.
— А вы знаете, мисс Паттерсон, в Лондоне вам непременно следует побывать в Селбурн-Хаусе, и я покажу вам несколько чудесных полотен. В частности, вы наверняка заинтересуетесь работой Каналетто, изобразившего Большой канал в Венеции.
Выразительные губки раздвинулись в улыбке, а на щеках заиграли очаровательные ямочки.
