Ведь там шел концерт!
Внезапно вспомнив, куда она пришла и где находится, Клэр ахнула и прижала руку к груди.
— Боже мой, меня наверняка все ищут! Концерт ведь давно начался. Я должна идти.
Мужчина сделал шаг назад и выпрямился, заведя руки за спину.
— Желаю вам приятно провести время.
Ей действительно было пора вернуться, но она не могла сдвинуться с места, глядя в его чуть покрасневшие серо-голубые глаза.
— А вы? Не пойдете слушать игру мистера Питта?
Лицо мужчины было непроницаемым, когда он ответил:
— Я не знаю никакого мистера Питта.
Его слова позабавили Клэр настолько, что она не смогла сдержать улыбки и быстро покачала головой.
— Сперва Бетховен, теперь Питт… Вы из какого мира? — Он долго смотрел на нее, но так и не ответил. Придя в себя окончательно, Клэр теперь видела, как он старается вглядеться в черты ее лица, чтобы на этот раз разглядеть ее. С его глазами определенно что-то было не так. Иначе он, как и все другие мужчины без исключения, потерял бы дар речи от ее красоты. А этот человек на самом деле плохо видел ее. — Вам действительно понравилось, как я играла?
К ее полной неожиданности красивые губы мужчины дрогнули, и он улыбнулся ей. Тепло, мягко и невероятно искренне.
— Очень.
Клэр ощутила, как теплеют ее щеки. Как что-то сладко сжимается в груди. Только от того, что ей улыбнулись и похвалили ее игру. И пусть ее и прежде хвалили, но это чувство возникло впервые в жизни. И оно было… особенным. Покачав головой и повернувшись, чтобы уйти, Клэр все же осталась стоять на месте и в очередной раз посмотрела на него.
— Через три дня будет музыкальный вечер в доме моего дяди, графа Шрусбери. Я буду играть там Лунную сонату. Если вам понравилось, можете прийти туда и послушать, как я действительно играю. Вечер может посетить каждый желающий без приглашения.
Клэр не понимала, с какой стати приглашать совершенно незнакомого человека в гости к своему дяде, но возможно в ней говорила уязвленная гордость от того, что она так неопрятно играла перед ним свою любимую сонату.
Мужчина медленно кивнул. Развернувшись, Клэр направилась к двери, не заметив, что он так и не дал своего согласия, но у самого порога остановилась и оглянулась в последний раз.
— Кто вы? Как вас зовут?
Мужчина опустил руки, прищурился и тихо сказал:
— Меня зовут Эрик.
Клэр ушла, позабыв свою шаль. Ведь теперь ей больше не было холодно.
Глава 3
У Клэр было тяжело на сердце.
Она с трудом доиграла Лунную сонату на вечере дяди Чарльза, едва сосредоточившись на игре. Она не хотела сегодня играть.
Потому что вчера Клиффорду пришлось уехать. Причем с такой поспешностью, что не сказал даже, когда вернется и как скоро напишет ей, разумеется, так, чтобы никто об этом не знал. Она увидела его лишь следующим утром, когда он заехал к ее отцу, чтобы забрать у него какие-то важные документы. Только тогда она смогла ненадолго повидать его.
У нее болело сердце, когда Клэр смотрела в его грустные глаза. Она не хотела отпускать его. У нее было неспокойно на душе. Ей казалось, что если он сейчас уедет, она больше никогда не увидит его.
— Что за глупости ты говоришь? — пожурил он ее ласково, сжав ей руку в кабинете отца, когда маркиз на время вышел, всё же оставив дверь приоткрытой. — Конечно, я вернусь, просто не знаю, когда это произойдет. Этот чертов закон мешает работе моего отца, и мне нужно срочно отправиться к нему, чтобы помочь с какими-то вопросами, связанными с нашим банком.
— Что я буду делать без тебя? — жалобно простонала Клэр, готовая расплакаться, потому что еще никогда с момента их первой встречи не расставалась с ним, особенно на такой неопределенный срок.
Клиффорд мягко коснулся кончика ее носа.
— Веселиться, радость моя. Ни в коем случае не грусти, иначе, если я узнаю об этом, у меня разобьется сердце.
Клэр проглотила ком в горле и на секунду прикрыла глаза.
— Ты говоришь немыслимые вещи. Как я могу веселиться, когда ты будешь так далеко от меня?
— Это не так уж и далеко, — улыбнулся он. — Вот достроят железную дорогу, и путешествовать по стране станет значительно проще. Я примчусь к тебе намного раньше.
Клэр в ужасе застыла.
— Ты будешь ждать, пока достроят железную дорогу? — Ей захотелось ударить его. — Ты смерти моей хочешь?
Он вдруг весь сник, заключил ее в свои объятия и прижал к себе.
— Конечно, нет, — тихо проговорил он. — Не унывай, уверен, время пролетит незаметно.
Но это было не так. Ему только шутки шутить, а Клэр было невероятно больно. От того, что он так легко уехал. С такой легкостью собирался пережить их расставание. Ей было горько от того, что она не знала его адреса, чтобы самой написать ему. У нее были отрезаны все пути. Она могла бы спросить об этом отца, но была уверена, что он ни за что не скажет ей, где живет Клиффорд, потому что, хоть и не препятствовал их дружбе, но никогда не поощрял их отношения.
И вот теперь Клэр всеми силами старалась взять себя в руки, чтобы не рассыпаться перед собравшимися гостями дяди. Еще и потому, что у нее снова начало болеть горло. К счастью не так сильно, и теперь она лечилась проверенным средством: теплым молоком и медом, а не холодным шампанским.
Внезапно она вспомнила человека, расплывчатый образ которого резко встал перед глазами. Серо-голубые глаза. И искреннее удивление от того, что он не знал, кто такой Бетховен. Губы ее дрогнули, и Клэр вдруг поняла, что улыбается. Улыбается впервые с тех пор, как уехал Клиффорд. Улыбается мыслям о человеке, которого пригласила на этот вечер. Резко вскинув голову, Клэр оглядела гостей, но его нигде не заметила. Какой же он забавный, думала Клэр, возвращаясь к игре. Как можно было не знать Бетховена? Он наверняка шутил, чтобы рассмешить ее. Но в тот момент было не похоже, что он шутит. Она решила, что обязательно спросит его об этом, когда он появится.
Если появится.
Но вот она доиграла Лунную сонату, зрители зааплодировали ей. Клэр встала и отошла от красивого рояля, не такого грандиозного, как у маркиза Ричмонда, уступая место следующей девушке, которая должна была сыграть собственную сонату. После этой игры собирались устроить танцы, и карточка Клэр была почти заполнена, но ей не хотелось танцевать. У нее не было настроения.
Отойдя в дальний угол комнаты, где сидели ее мать, сестры, тетя Гертруда, жена дяди Чарльза, маркиза Ричмонд и Рейчел, Клэр присела рядом с последней и тяжело вздохнула.
— Замечательная игра, — шепнула Рейчел, восхищенно глядя на нее. — Папа не зря хвалил тебя.
— Это единственная соната, которую я могу так хорошо играть.
Рейчел рассмеялась.
— Ты наговариваешь на себя. Я слышала и другие твои исполнения и в восторге от них.
Клэр улыбнулась.
— Премного благодарна, — кивнула она, желая поскорее сменить тему. — Это последняя композиция на сегодня?
— Да! — радостно воскликнула Рейчел. — А потом будут танцы. Я собираюсь танцевать до упаду.
Рейчел была на год моложе ее, но порой Клэр ощущала себя рядом с ней вековой старухой. Потому что ее уже не интересовали невинные занятия, которые могли показаться захватывающими столь юным созданиям.
— Я прослежу за этим, — шутливо молвила она, заметив, как пианистка заканчивает и встает.
На этом музыкальный вечер закончился, и открылась ночь танцев. Слуги стали открывать двери. Клэр пришлось встать, чтобы лакеи смогли убрать стулья, освобождая место для танцев.
— Знаешь, кто меня пригласил на танец? — взволнованно спросила Рейчел, глядя на Клэр.
Клэр понятия не имела, о ком говорит подруга, поэтому машинально кивнула.
— Лорд Карлайл?
Щеки Рейчел тут же порозовели.
— Верно… Как ты догадалась?
Старший сын графа Хенсли был самым красивым из всех молодых людей, и стоило ему пригласить юную барышню на танец, как это становилось для нее событием года. Девушки млели перед ним и чуть ли не падали в обморок от одного его взгляда. Ходили слухи даже о том, что одна юная особа чуть не наложила на себя руки только потому, что этот глупец заболел и не пришел на вечер, на котором обещал пригласить ее на танец.
