со своим братом.
— Впервые рад сему факту, — сказал Алексей и вышел из кареты.
Он выпрямился, взяв из экипажа свою трость, которая явно была лишь для элегантности, и, сделав вид, что смотрит на всё вокруг впервые в жизни, слегка улыбнулся:
— Интересно в России. Надеюсь, пойму, почему Алексей хотел остаться здесь.
— Будем надеяться, Вы не разочаруетесь, — сказал добродушно Озерецковский, приглашая пройти во дворец.
Там, словно проходил мимо, им навстречу вышел Николай. Кивнув друг другу, будто не знакомы, они ещё некоторое время смотрели в глаза друг другу. Видя удивлённое лицо застывшего Николая, Озерецковский поспешил пояснить:
— Вы видите перед собою брата графа Аминова…. Петра Петровича… Близнецы.
— Пётр Петрович? — повторил Николай и кивнул. — Приятно познакомиться… Алексей был замечательным человеком и другом. Надеюсь, он рассказывал обо мне… Князь Васильев, Николай Васильевич.
— Разумеется, рассказывал, — кивнул в ответ Алексей. — Рад встрече. Надеюсь, мы ещё пообщаемся.
— Без сомнения, — ответил Николай, проводив его взглядом и ускорил шаг, чтобы скорее оказаться в комнате любимой.
Она же, раскладывая в стопки свежее детское бельё, не ожидала, что супруг вот так внезапно вбежит и схватит в жаркие объятия:
— Родная моя…. малиновая моя…
— Что случилось? — чувствовала она радость и на душе стало светлее. — Поделишься на этот раз?
— Радостью поделюсь, — прошептал Николай, нежно целуя в шейку. — Прибыл во дворец брат Лёшки.
— Брат? — начала исчезать улыбка Алёны с лица, а любимый, продолжая целовать, говорил:
— Да…. брат…. близнец… Пётр Петрович…
— Близнец? — широко раскрылись её глаза, и Алёна резко повернулась к супругу лицом. — Что за шутки?
— Это не шутки. Он вылитый Лёшка! Только, конечно же, не он, — улыбался Николай.
Глядя в его наполненные счастьем глаза, Алёна не понимала сей радости. Она предчувствовала ту боль, что предстоит теперь пережить Софье, и сразу объявила:
— Это ужасно… Не знала, что у Алексея был брат-близнец… Прям, как у Мамонова?!.. Нет. Он не должен попасться Софьюшке на глаза!
— Почему? — удивился Николай. — Я уверен, он приехал как раз, чтобы со всеми встретиться да узнать о последних днях брата. Ты лучше предупреди Софью, чтобы не вышло беды. Испугать её совсем не хотелось бы.
— Ты прав, — отступила Алёна, чтобы уйти.
Она спешила, медленно удаляясь к музыкальному залу, где Софья должна была в тот момент находиться. Остановившись в стороне, она не решалась идти дальше. У дверей зала с высокомерным видом стоял Мамонов.
Он смотрел в зал, что-то кратко сказав, словно пригрозил, после чего хотел уйти. Только вышедший в коридор в компании Озерецковского Алексей занял всё его внимание. Поражённый увидеть его, словно вернувшегося с того света, Мамонов стоял, как вкопанный.
Алексей сделал вид, будто не знает его… Кивнув в приветствие, он с удивлением взглянул на остановившегося Озерецковского, и тот представил их друг другу…
— Пётр… Петрович? — повторил нынешнее имя Алексея Мамонов. — Неужто тоже близнецы?!
— Так и есть, — развёл руками Озерецковский. — В память о графе Аминове, Алексее Петровиче, государыня пригласила его брата посетить Россию.
— Вот как? Очень странно… Явно кто-то поспособствовал, — удивился Мамонов и стал взирать на Алексея с высокомерием. — Не велика была птица, уж простите.
— Беспокоить никого в планы не входит, — с не меньшим высокомерием ответил Алексей, окинув Мамонова изучающим взглядом, что тому явно не понравилось.
Усмехнувшись в ответ, Мамонов сделал шаг в сторону и добавил:
— Лишь бы супругу мою не трогали. Остальное меня не волнует.
— Супруга и у меня имеется, понимаю, — кивнул Алексей. — К иным же дамам интереса не имею. Будьте покойны.
— Россия не Швеция, — засмеялся Мамонов, но остался стоять на месте, пока Алексей, продолживший с Озерецковским путь, не скрылся из вида.
Так и подглядывающая за всем происходящим Алёна не продолжила путь к Софье, пока все не разошлись…
Котик серенький,
Хвостик беленький,
Он по улице ходил,
Ночевать к нам приходил,
Лешеньку попросил:
"Пусти меня ночевать,
Я стану всю ночь качать!"
Уж. я тебе, коту,
За работу заплачу:
Лапки вызолочу,
Хвостик высеребрю,
И дам тебе папы*
В обе лапы.
Ты ешь, котик, не кроши,
Еще папы не проси!
У котика, у кота
Кроватка хороша,
А у Лёшеньки мово
Есть получше его.
У котиньки, у кота
Перинка хороша,
У Лёшеньки мово
Есть получше его…
В зелёном уголке, где цветущие в огромных горшках кусты так украшали детскую комнату, что казалось, будто находишься в сказочном саду, Софья укачивала на руках младенца. Она пела колыбельную, но малыш и не думал засыпать. Подняв его перед собой, Софья засмеялась и ласково вопросила:
— Почему же наш сладенький Алёшенька спать-то не собирается? Растёт лапушка, растёт золотой наш, — умилялась она, поднимая малыша перед собой и любуясь им, как самым родным и самым прекрасным созданием на свете.
Подглядывая за нею с малышом в щель чуть приоткрытой двери, Алексей вздрогнул от появления подле него Шуваловой.
— Екатерина Петровна? — прошептал он, на что та слегка коснулась веером своих губ:
— Тише. Ты уже выдаёшь себя. Что ты встал здесь?
— У неё теперь и сын родился? — вопросил Алексей, на что Шувалова пригласила:
— Пётр Петрович…. а давайте прогуляемся с Вами к висячим садам? Уверена, в Швеции Вы такого не видели.
Послушно отправившись с нею, Алексей молчал. Смешанные чувства в душе волновали. Переживание и тоска о прошлом с Софьей вновь терзали… У дверей выхода в висячие сады дворца Алексей остановился перед Шуваловой и молча смотрел в глаза…
— Этого малыша на днях подкинули ко дворцу. Никто не знает, чей он. При нём было лишь одеяльце с вышитым именем. К случаю, имя ему Алексей, что совершенно влюбило Софью.
Удивляясь услышанному, он молчал, а Шувалова, догадываясь о том, что творится на его душе, еле слышно добавила:
— Софьюшка любит заниматься здесь с детьми. Вот и проводит всё время во дворце, уезжая ночевать домой. Супруг её всегда приезжает за нею. Сегодня, правда, прибыл раньше обычного, но будет ждать, когда Софья освободится.
— Удивительное терпение имеет сей господин, — с ухмылкой ответил Алексей, на что Шувалова приняла строгий вид:
— Смотрите…. Пётр Петрович… Будьте осторожны с этим человеком.
— Я уж понял, — выполнил поклон Алексей и поспешил откланяться.
И он, и его собеседница знали, что ему будет трудно держаться от Софьи подальше и скрывать истинные чувства. Желание Алексея видеть её только росло…
Он спешил вернуться к детской комнате, где, знал, Софья ещё была там с младенцем-сиротой. Однако вышедший навстречу Николай тут же преградил дорогу:
— Пётр Петрович? Я искал Вас! Вам будет любопытно присутствовать на сегодняшнем
