Очень даже приятно удивило. Уникальный случай! Я с удовольствием поучаствую в этом и уверяю, у нас всё получится!
— Лучших вестей и желать не хотелось, — улыбнулся Николай. — Все будут рады. Но разрешите мне ещё посоветоваться? Ты тоже останься, это не секрет, — обратился он к Бобринскому.
— Прошу, — стал внимательнее доктор.
— Видите ли, — вздохнул Николай. — Есть ли такой напиток, растворяя который в воде, может одурманить сознание, сделать человека…. как бы сказать…. чтобы человек вёл себя неадекватно или же осмеливался на поступки, ему не присущие? Я подозреваю, что тому человеку приходится иметь дело, может, с опиумом. Как вы думаете?
— Опиум? — удивился доктор. — Лауданум имеете в виду?
— Возможно, я не уверен, но реакция человека именно такова, — смотрел Николай, надеясь на положительное подтверждение врача, но тот удивился вновь:
— Но опиум слаб, когда растворён вот так. Лауданум может помочь при болях, расслабить, но чтоб вот так изменить сознание… Нет.
— Я о подобном слышал, — с не меньшим удивлением взглянул на доктора Бобринский. — Вы же сталкивались с подобным во дворце. Служанка одной из фрейлин готовит похожую настойку, кстати, одобренную и Вами.
— Но это не прописывают доктора. Это же… против… Там ещё специальные травы, — тут врач замолчал, и Бобринский взглянул на Николая, насторожившись:
— Кстати, а кого ты имеешь в виду?
— Одну особу… А то, что вы оба сказали, является ещё одной ниточкой, за которую я намерен потянуть, чтобы начать уничтожать общего врага, — смотрел тот так, что Бобринский стал догадываться, о чём идёт речь…
Оставив беседу пока на этом, они оба распрощались с врачом и направились к друзьям на двор. Николай сразу сел рядом с Алексеем на скамью и, кивнув в приветствие стоящему перед ними Михаилу с Анастасией, вопросил:
— Лёшка, а что будет, если я всё же проведу расследование и смогу доказать, что Софья не предавала, а даже является жертвой Мамонова?
— Я покончу с собой, — прозвучал ответ, и все настороженно смотрели на Алексея, с трудом поднявшегося, опираясь на трость.
Ветер развивал его волосы всё сильнее, словно хотел выгнать из него все дурные мысли, но даже он терпел поражение. Алексей направился уйти в дом, как Михаил наконец-то молвил:
— Мамонов вновь возвращён ко двору… Увы, нет против него доказательств… Защитников много… Но я знаю сестру и уверен, что она не могла предать человека, которого так любила.
— Я всё видел и слышал, — молвил упрямо Алексей и, не оглянувшись, ушёл в дом…
— Ваше сиятельство, — вошла довольная служанка в комнату Алёны тем тёплым летним утром.
Алёна любила рано вставать, некоторое время любуясь рассветом, словно без него новый день никак начать было нельзя. Он будто давал ей силы и веру в то, что всё вновь будет хорошо.
Оглянувшись на вбежавшую довольную служанку, Алёна удивилась, а та сразу сообщила:
— Ночью-то, видели, барин вернулся! Ушёл спать в гостевую комнату, дабы Вам-то не мешать.
— Вернулся? — появилась улыбка на лице Алёны.
Она тут же сорвалась с места, кутаясь в шаль, и побежала к гостевой. С предвкушением долгожданной встречи с возлюбленным, она осторожно стала открывать дверь. Та скрипнула сразу, как только взгляд Алёны пал на резко приподнявшуюся из-за спины спящего Николая обнажённую девушку.
Застыв и с ужасом взирая на неё, Алёна не смела ни уйти, ни предстать перед ними. Прикрываясь одеялом, девушка чуть расслабилась и с ухмылкой смотрела в ответ. Служанка же выглянула из-за плеча Алёны и от увиденного отпрянула в сторону:
— Господи спаси…. не может быть, — перекрестилась та.
Будто услышал происходящее, Николай стал просыпаться. Вздрогнув от того, что увидел подле себя обнажённую незнакомку, он резко взглянул на дверь.
— Нет! — приподнялся он, видя смотревшую с болью от разочарования Алёну.
Словно очнулась от кошмарного сна, она бросилась бежать. Всё равно ей было, что одета ещё в ночное платье, что шаль спала с плеч, оставшись лежать на росистой траве… Хотелось лишь покинуть этот дом, покинуть всё, но то, что она ошиблась, доверившись не тому избраннику, причиняло всё больше и больше боли, уничтожая желание жить…
— Алёна! — бежал следом Николай, нагнав её скоро у ворот и резко схватил в свои объятия. — Стой же ты, глупая! Стой! Я даже не знаю, кто это! Всё подстроено! Стой!
Алёна долго вырывалась, как и её рыдания, причиняющие боль в груди. Крепко-накрепко прижав к себе, Николай опустился с нею на траву и не отпускал:
— Тише ты…. любимая… Не было ничего. Ну посмотри, я же даже одет, — хотел он вразумить милую, и она будто стала верить, что может всё правда, что слышит из его уст. — Тише…. я не предавал. Было бы глупо взять и на виду у всех совершить такое. Подумай же…. подумай…
Алёна будто успокоилась. Она взглянула в его глаза, приходя потихоньку в себя, и Николай снова нежно молвил:
— Я её даже не знаю.
— Но как она там оказалась? Почему ты не пришёл сразу, как приехал, ко мне?
— Поверь, я приехал поздно, а будить тебя не хотелось. Утром хотел сделать сюрприз, но не такой, — строго смотрел он. — И как эта выдра оказалась со мной, понятия не имею, но ей очень не поздоровится.
— Господи, — видела Алёна, что не лжёт любимый и прильнула к его груди.
Обнимая, целуя, Николай поднялся с нею вместе и медленно вернулся в дом. С порога представшему перед ними с виноватым видом дворецкому Николай сразу ударил по шее:
— Кого пустил, мерзавец?!
— Не надо! — вскрикнула испугавшаяся подобной грубости Алёна, но дворецкий, пав перед ногами хозяина, сразу отчитался:
— Вы же сами сказали брать. Я спрашивал Вас перед отъездом, мол, дворовая одна наниматься явилась. Вы глядеть-то не хотели, спешили в дорогу.
— Подлец, — выругался Николай тише. — Гнать, в чём пришла, вон! Немедля!!! — стал его голос вновь повышаться от раздражения.
Дворецкий только хотел убежать исполнять приказание, как Николай успел схватить его за шиворот:
— А, нет, стой… Не надо пока гнать. Привяжи-ка её к столбу в конюшне. Я сейчас приду.
— Неужто пороть будете?! — поразился тот, зная, что барин никогда не повышал руки над дворовыми, но тут же замолчал.
— Пошёл выполнять, — толкнул к выходу Николай, и Алёна сразу прильнула с мольбой:
— Не надо пороть, умоляю!
— А я и не буду, — улыбнулся с раздражением тот. — Я лишь выведаю, зачем она сюда проникла.
— Ты думаешь, проникла? Но ведь дворецкий сказал, что дворовая она, только что нанялась, — смотрела встревоженная милая, но Николай лишь усмехнулся:
— Тебе лучше пройти со
