Дядя Освальд фыркнул:
– Теодор всегда в делах отличался недальновидностью. Как я полагаю, герцог тебе не писал?
– Дедушка никогда не разрешал нам вести переписку, – покачала головой Пруденс.
– Даже тайную? Еще не встречал девушки, которая не ухитрилась бы послать или получить весточку, когда речь заходит о сердечных делах.
Пруденс покраснела и уставилась на пляшущий в камине огонь.
– Вот оно что! Ты их сожгла? Жаль. Письма помогли бы уладить дело. Он не дарил тебе никаких подарков? Украшений или что-нибудь в этом роде?
Пруденс, поколебавшись, вынула из корсажа кольцо бабушки Филиппа. Она носила его на цепочке больше четырех лет.
– Ага! – Дядюшка подался вперед, рассматривая кольцо. – Дешевка, хоть и старинная. Но достойное герцога украшение выдало бы его. Наверное, какая-то семейная реликвия. Это может сыграть свою роль. – Он решительно кивнул. – Если он подарил тебе кольцо, то дело не так плохо, как я думал. Возможно, он попробует выпутаться, но, черт возьми, если он не хотел быть связанным навеки, то не оставлял бы улик. Не буду больше мучить тебя, дорогая. Я все устрою, помолвка станет официальной. Ну и дела! Говорят, у него тридцать тысяч годового дохода.
Пруденс ошеломленно кивнула, надеясь, что погода в Шотландии испортится, дороги раскиснут и письмо сгинет в половодье.
Хоуп, необычайно быстро оправившись от угрызений совести, нерешительно спросила:
– Значит, мы с Чарити и Фейт можем выезжать?
– Что? О чем речь?! Если ваша сестра помолвлена, даже на такой своеобразный манер, не вижу причин, почему бы бриллиантам Мерридью не ослепить общество. – Хоуп издала торжествующий крик, и дядя добавил: – Начнем с мисс Чарити, а потом займемся тобой и Фейт. Пруденс, тебе осталось ждать не больше месяца. Нужно срочно начинать готовиться к свадьбе. Завтра же утром отправлюсь к этому негоднику и все обговорю.
У Пруденс от дурного предчувствия надвигающейся беды сердце ушло в пятки.
– Чч-то вы сказали, дядя Освальд? К кому вы завтра отправитесь?
– К Динзтейблу, разумеется, – ответил дядюшка. – Договариваться о свадьбе. Думаю, церковь Святого Георгия на Ганновер-сквер подойдет. Ну и обо всей суете и чепухе, которую вы, женщины, так любите. Конечно, безобразник скверно поступил, лишив тебя праздника помолвки, но мы выдадим тебя замуж как полагается, милая, не беспокойся.
Пруденс, Чарити и Фейт ошеломленно смотрели на него. Пруденс первая пришла в себя.
– Дядя, герцог Динзтейбл живет далеко на севере Шотландии. Как вы сможете завтра с ним поговорить?
Дядя Освальд усмехнулся и потер переносицу.
– Так ты ничего не знаешь, милочка? Не сомневаюсь, я испорчу этому типу романтический сюрприз. Теперь понятно, почему он нарушил свою многолетнюю привычку. Сплетницы только и делают, что обсуждают его неожиданный приезд в столицу. И даже если он не готовил романтического сюрприза, я его ему устрою! Ему не перехитрить Освальда Мерридью! – Дядя весело потер руки. – Все мамаши, у которых дочки на выданье, позеленеют, услышав эту новость. Моя маленькая скромница Пруденс – герцогиня! Разрази меня гром, мы поймаем еще парочку герцогов! – И, радостно посмеиваясь, он вышел из комнаты.
Три девушки молча переглянулись.
– Что тебя заставило сказать такую нелепость? – покачала головой Чарити. – Теперь мы окажемся в еще более затруднительном положении.
Пруденс упала в кресло и тряхнула головой.
– Сама не знаю. Я ухватилась за соломинку. Я не хотела, чтобы Филипп потерял место, а когда дядя закричал на нас, совсем как дедушка, это имя само у меня вырвалось.
– Он действительно может завтра отправиться к герцогу Динзтейблу? – помолчав, спросила Чарити.
Пруденс в отчаянии тряхнула головой.
– Но я только вчера слышала, что герцог никогда не бывает в свете, поэтому я его и назвала. Говорят, он годами не приезжает в Лондон.
– Пруденс, ты ужасно умная... – начала Хоуп.
– Ты еще смеешь разговаривать со мной? Ах ты, маленькая змея! – оборвала ее старшая сестра. – Это все из-за тебя...
– Знаю, прости меня. Но я была в отчаянии, Пруденс. Мне так хотелось поехать на бал. Я хочу танцевать вальс с молодым красавцем и влюбиться до безумия. Я скорее умру, чем вернусь к дедушке. Медлительность Филиппа нас всех погубит. Я тебя не виню, я бы тоже за него ухватилась, если бы это был мой единственный шанс...
– Я не ухватилась за Филиппа, – негодуя, перебила сестру Пруденс. – И это не было моим единственным шансом! Это был самый романтический момент в моей жизни...
– Единственный романтический момент, – уничтожающе поправила ее Хоуп. – И он случился больше четырех лет назад.
– Я все-таки не понимаю, как дядя Освальд может завтра утром отправиться с визитом к герцогу Динзтейблу, если он живет на севере Шотландии, – жалобно сказала Чарити, не обращая внимания на перепалку сестер.
Пруденс и Хоуп, вспомнив о надвигающемся несчастье, тут же забыли взаимные претензии.
– Когда дядя сказал, что герцог, возможно, готовит романтический сюрприз, он смотрел в газету, – медленно сказала Пруденс. – Вероятно...
Сестры, вырывая друг у друга газету, начали жадно просматривать страницы.
– Вот! – через несколько минут воскликнула Чарити. Глухим голосом она прочитала: – «Нашу столицу почтил своим редким присутствием герцог Динзтейбл, который, оставив шотландское уединение, прибыл в Лондон. Ходят слухи, что герцог намерен жениться».
Она испуганно посмотрела на Пруденс и передала ей ужасную страницу.
Герцог Динзтейбл в Лондоне? Он не был в столице больше десяти лет! Пруденс недоверчиво посмотрела на газету и медленно смяла ее.
– Какая неприятность! Он много лет был совершенно счастлив в своей Шотландии. Почему он теперь приехал?
Обдумывая свалившееся на нее несчастье, она со стоном добавила:
– Что он подумает, когда завтра дядя Освальд явится к нему и попытается заставить жениться на мне?
Возникла долгая пауза.
– Что ты собираешься делать, Пруденс?
Пруденс обдумывала варианты действий.
– Не важно, как я буду выглядеть, у меня нет другого выхода...
– Я понимаю. Милая, дорогая... – Слезы покатились по заалевшим щекам Чарити.
Хоуп тоже начала всхлипывать.
– Теперь он отправит нас к дедушке. Прости меня, Пруденс. Я сказала, не подумав. – Она шмыгнула носом и потянулась за платком.
Пруденс выпрямилась в кресле и удивленно посмотрела на сестер.
– О чем вы говорите? Мы не вернемся в Дерем-Корт!
– Но когда ты признаешься дяде Освальду, он... – заморгала сквозь слезы Чарити.
– Признаюсь дяде Освальду? – воскликнула Пруденс. – Я не собираюсь ему признаваться.
