Ознакомительная версия.
— Вы — то явно не боитесь умереть.
Ред снова отложил перо.
— Вы хорошо об этом сказали, лорд Хаггерти. Я бы предпочел провести свое время на земле, а не под землей — или, как определила судьба, в качестве корма для рыб, — но и смерти не боюсь. Идите.
— У меня скованы руки.
— Да.
— Боюсь, в цепях стирать не очень удобно.
— Это поправимо.
— Капитан… — задумчиво начал Логан.
— Что еще?
— Вы ведь тоже не из тех, для кого Нью — Провиденс — дом родной.
— Почему вы так думаете?
— Я не заметил на острове джентльменов, заботящихся о чистоте тела.
— Я никогда не претендовал называться джентльменом и уж тем более лордом.
— Для меня титул не много значит.
— Тем не менее на острове многие мужчины платят, чтобы принять ванну, — сказал, теряя терпение, Ред Роберт.
— Там вообще много чего покупают, — с видом знатока усмехнулся Логан.
— Вы говорите это все мне назло или просто хотите увильнуть от стирки?
Логан улыбнулся.
— Ну, вы же знаете, что у пиратов не принято допускать на борт женщин. Говорят, к несчастью. Да и мужчины из — за них ссорятся.
— Если вы, лорд Хаггерти, хотите узнать, сможете ли купить на острове шлюху, то позволю напомнить, что вы пленник и, следовательно, денег у вас нет.
— То есть нет? — улыбнулся Логан.
— Хотите вернуться в трюм? — разозлился Ред.
— Нет. Всего лишь интересуюсь стиркой.
— Да, откуда же лорду знать такие пустяки.
— У нас в ходу другое слово — лэрд.
— А, так вы шотландец? — Ред вежливо кивнул. — Я обратил внимание, у вас акцент.
— Разумеется.
— Боюсь, шотландец ничем не лучше англичанина. — Капитан повысил голос. — Брендан!
Дверь открылась. Брендан ждал.
Логан откашлялся и поднял руки.
— Я не сбегу, обещаю.
— Капитан, теперь, когда этот человек дал слово, с него можно снять цепи?
Ред, уже взявшийся снова за перо, рассеянно кивнул. Брендан усмехнулся.
Логан уже заметил, что первый помощник определенно симпатизирует капитану или, по крайней мере, относится к нему с уважением. Не ускользнуло от его внимания и некоторое сходство между этими двумя. Оба были слишком молоды для такой жизни.
Впрочем, до преклонных лет в пиратстве не задерживаются.
— Боюсь, вас ждет стирка, — сказал Брендан.
Логан пожал плечами:
— Я готов.
На палубе смеялись.
Смеялись!
Ред поднялась из — за стола, подошла к окошку каюты и, чуть сдвинув занавеску, выглянула. Невероятно! Ее люди обучали пленника премудростям стирки!
А он уже чувствовал себя своим среди них. Вести себя так мог либо полнейший глупец, либо большой смельчак.
В любом случае Логан опасен.
В дверь постучали. Не дождавшись ответа, порог переступил Брендан.
— Ага! Подсматриваешь за нашим пленником!
— Я — капитан, — раздраженно напомнила Ред. — И подсматривать могу за любым.
— Капитан, — усмехнулся Брендан и, плюхнувшись на табурет, закинул ноги на стол. — Приятный мужчина, а?
— По меньшей мере интересный.
— И хороший фехтовальщик.
— Да, я заметила. — Она невольно дотронулась пальцем до щеки.
— Не беспокойся, шрама не останется.
— Вообще — то я очень обеспокоена.
— Но по другой причине, не так ли? Он тебя зацепил?
Ред отмахнулась и вернулась к столу.
— Мы идем к Нью — Провиденсу.
— Да, верно. Но…
— Мы можем продать там груз.
— В колониях за него заплатят больше.
— Не хочу идти в такую даль с нашим богатством. Земля слухами полнится. О том, что у нас на борту, известно не только нам. Не сомневаюсь, что желающих поживиться будет предостаточно. Конечно, нападать на своих вроде бы не принято — считается, что этим можно навлечь беду, — но жадность зачастую сильнее предрассудков.
Брендан немного помолчал, потом сменил тему:
— Знаю, в последнее время я слишком часто тебя донимаю, но ты должна понять: так продолжаться не может. Ты еще долго собираешься играть в эту игру?
— Столько, сколько потребуется.
Он подался вперед.
— Мы слишком рискуем. И мне вовсе не нравится этот заход в Нассау. Там собираются самые отъявленные мерзавцы. Отбросы. Там никому нельзя верить. Человек, с которым ты только что распил бутылку рома, в следующий момент зарежет тебя не моргнув глазом.
— Поэтому я и требую, чтобы все были осторожны и прикрывали друг друга.
Брендан покачал головой.
— Ты идешь в Нассау, чтобы узнать, куда направляется он.
— Конечно.
Брендан снова замолчал.
— Ну хватит, хватит дуться, — не выдержала наконец Ред.
— В последнее время я только об этом и думаю. Думаю, и мне… страшно. Послушай, мы неплохо поработали. Найдем тихое местечко, возьмем другие имена… заживем спокойно, в свое удовольствие. По — настоящему. В Америке исчезнуть нетрудно.
— Дело не в деньгах.
Брендан покачал головой:
— Бобби, ты же знаешь, что он за человек. Рано или поздно он свое получит — врагов у него хватает.
— Ты так думаешь? Вот уже два десятка лет он наживается на бедах и трагедиях других людей. К тому же я хочу рассчитаться с ним сама. И вот что еще… — добавила она резко, — перестань называть меня Бобби. Я — капитан Ред.
Брендан нахмурился.
— Ты — Роберта, а для меня — Бобби. И ею останешься, независимо от того, в какую игру мы играем. Пока что у нас все получалось, но раньше… раньше ты слушала меня. А теперь… По — моему, мы зашли слишком далеко. У меня плохое предчувствие.
Ред упрямо наклонила голову.
— Брендан… — В ее голосе отчетливо прозвучала сталь, хотя и для сочувствия в нем осталось немного места. — Хочешь уйти — уходи. Я высажу тебя в любой бухте, какую сам выберешь. Сядешь на корабль, уедешь в колонии. Объяснишь, что тебя ограбили. Такое там не редкость.
— Бобби, видит бог, я всегда был с тобой. Дрался. Рисковал. Мы оба рисковали.
— Да, ты дрался лучше многих, — признала она.
— Но мне хочется жить, и с этим странным желанием я ничего не могу поделать.
— Я тоже не спешу умирать.
— Но ведь и для тебя не все еще кончено. Где — то там есть другая жизнь…
— Послушай, за все то время, что мы вместе, был ли у меня хоть кусочек настоящей жизни?
Его глаза потемнели от боли. С самого начала Брендан делил с ней все тяготы и лишения, трудности и опасности. Ужас. Нищету. Угрозы, тяжкий труд, оскорбления. Он был единственным близким человеком среди всего пиратского братства.
Брендан вдруг поднялся.
— Кто знает? Может быть, если бы твоя старая хозяйка отослала тебя к какому — нибудь приличному мужчине — пусть даже больному и старому, — все сложилось бы иначе.
Ознакомительная версия.
