Мария взглянула на него с удивлением – ведь он так много сделал для нее… Но времени для расспросов не было, и Магнус, подозвав Хока[19] и Вайпера[20], приказал им сопровождать Марию, а сам взял Хантера[21] и Страйкера[22], чтобы разыскать Кеннета.
Они ехали уже несколько минут, когда Мария почувствовала первый приступ болей. Она инстинктивно дернула поводья так резко, что чуть не упала. Один из рыцарей – тот, что улыбался ей, – тихо выругался и взял ее лошадь под уздцы.
– Что случилось? – спросил он.
Мария осторожно положила руку на живот.
– Я не знаю… – Но она прекрасно все знала, хотя боялась признаться себе в этом. – Наверное… малыш… – все-таки решилась она добавить.
Однако для малыша было слишком рано. Он должен был появиться в следующем месяце.
Тот, кого Магнус называл Вайпером, проворчал:
– Черт, только не говорите, что ребенок прямо сейчас…
Если бы не новые болезненные судороги, Мария, пожалуй, даже посмеялась бы над испугом двух отважных рыцарей.
– Скоро, но не сейчас, – успокоила она их.
– Но боли уже начались, ведь так? – спросил суровый Хок неожиданно ласковым голосом.
Мария кивнула в ответ.
Вайпер проворчал что-то себе под нос, затем тихо сказал приятелю:
– Займись ею. Ты хотя бы раз делал это. Не думаю, что я справлюсь.
– Я думал, что ты все можешь, кузен, – пошутил Хок. – О… да ты, кажется, напуган…
– А ты нет?
– Конечно, я тоже. Жаль, что здесь нет нашего Ангела.
Мария не хотела, чтобы они слышали ее стоны, но сдержать их ей не удавалось. Тихо переругиваясь, шотландцы вытащили Марию из седла. Ее мучила боль, но едва приступы боли уходили, как приходило беспокойство за Кеннета.
– Ты только держись, – проговорил один из воинов, пытаясь успокоить Марию. Но грозные рыцари и сами были напуганы. Мария же знала: успокоить ее мог только муж. Но где же он?..
Возможно, Мария, сама того не замечая, начала говорить вслух, поскольку в ответ на ее мысли прозвучал голос Хока:
– Он скоро приедет. – Увы, интонации шотландца были таковы, как если бы он сказал «я надеюсь».
Позже, когда они добрались до корабля, спрятанного в бухте к северу от Берика, она едва смогла заставить себя спуститься в гребную лодку – верную подругу мореплавателей западной части Шотландского нагорья. Там уже находилась дюжина шотландцев. На носу корабля был вырезан грозный ястреб – в напоминание о предках-викингах, украшавших так свои драккары.
Теперь Мария поняла, как один из шотландских рыцарей «заработал» себе прозвище. За что получил свое прозвище Вайпер, она знать не хотела. Да и вид у него был таким же угрожающим, как у гадюки. Хок, оказавшийся капитаном этого корабля, в считанные секунды перенес Марию из лодки на корабль, всячески предупреждая все ее возможные неудобства. Мария видела, как страх передавался всем членам команды. Ее беременность была видна уже всем, и все понимали, что в любой момент может случиться «главное». Мария терпела боль, и ей тоже было страшно, но свою беспомощность она всячески пыталась скрывать.
Глубокое дыхание, на которое она так рассчитывала, от боли не помогало, но тревога за мужа понемногу уходила. Минуты шли, и Мария чувствовала, как все больше беспокоятся воины на корабле. Еще бы! Всего в нескольких милях от них находился целый гарнизон англичан в три тысячи человек.
Но где же Кеннет? Последние несколько миль они ехали очень медленно, и он должен был нагнать их. А вдруг он не смог уйти… и томится сейчас в темнице в замке Берик? Ведь к нему на помощь пришли только трое его людей.
Едва сдерживая стон, Мария прижала руки к животу.
– Все будет хорошо, – проговорил один из моряков, стоявших рядом. Это был заросший бородой великан с обветренным загорелым лицом – такие лица бывают у тех, кто полжизни проводит в море. – У моей жены было десять малышей. Так она считала вслух, чтобы облегчить боли. Обычно они быстро заканчиваются.
Мария в этом уверена не была и не могла поверить в то, что такое «лечение» поможет ей. Но когда она досчитала до двадцати, боли начали отпускать.
– Несколько воинов на лодке у борта! – крикнул кто-то на палубе.
На палубе воцарилось молчание. Марию не оставляло чувство, что сейчас на корабле главным был не капитан, а она. Но Мария понимала, что только хорошие вести от Кеннета успокоят ее.
– Где она?! – раздался знакомый голос.
Матросы расступились, и Мария увидела мужа. Он был весь в грязи и в крови, его лицо было покрыто сажей, а темные волосы спутаны. Но он еще никогда не выглядел для нее более прекрасным. Ей захотелось броситься к нему, обнять и прижаться головой к его груди – как прежде.
Мария попыталась сесть, но, не чувствуя сил, привалилась к борту судна. Кеннет же взглянул на жену, а потом и – с яростью – на Хока.
– Что с ней случилось?! Ее ранили?!
Воин смутился и пробормотал:
– Нет, просто она…
Не ожидая, когда Хок закончит, Кеннет пошел к Марии, перепрыгивая через скамьи для гребцов, вернее – через сундуки. В следующее мгновение, оказавшись в объятиях мужа, Мария вздохнула с облегчением и почувствовала, что готова расплакаться.
Наконец-то! Наконец-то она была вместе с мужем и в безопасности. Мария боялась, что придется рожать одной, без Кеннета. А теперь стало легче – казалось, что часть страхов взял на себя он.
– Что случилось? – тихо просил Кеннет. – Тебе сделали больно?
– Я не…
– Мама! – неожиданно прозвучало с кормы.
Удивленная, Мария повернулась и увидела сына, разговаривавшего с Магнусом Маккеем.
– Дэвид? – прошептала она, все еще не веря своим глазам. Ее сердце переполнялось радостью. – Но как же вы… – пробормотала она, снова взглянув на мужа.
Тот ласково улыбнулся ей:
– Дорогая, я позже тебе все расскажу. Скажи лучше…
Кеннета прервал тихий крик Марии. Она вновь схватилась за живот и начала считать вслух. На этот раз пришлось досчитать до тридцати.
Мария догадывалась, насколько безумной она казалась сейчас своему мужу. И действительно, зачем она считает?
– Мои поздравления, новичок… рекрут, – сказал Маккей, подходя к ним.
– Черт побери, о чем ты? – проворчал Кеннет.
Маккей расплылся в улыбке:
– Как о чем?.. Ведь ты скоро станешь отцом.
Кеннет посмотрел на Марию, и она с улыбкой кивнула. Вернее – нашла в себе силы кивнуть.
И Мария вдруг увидела в глазах мужа тот же страх, который уже видела на лицах других мужчин час назад. Заставив себя снова улыбнуться, она сказала:
