Адриан усмехнулся.
– Приношу мои глубочайшие извинения. Однако, принимая во внимание все обстоятельства, я все-таки доволен, что пострадало изделие, а не мисс Селвуд.
Персивел шумно вздохнул.
– Она – сокровище, настоящее сокровище! Самая любимая из моих племянниц. Я не встречал никого, кто мог бы с ней сравниться за столом…
– Дядя Персивел! – возопила Дафна в ужасе. Он ответил ей лучезарной улыбкой.
– Ах, милая моя…
Однако взгляд его вновь обратился к бочке, к туннелю за ней и, несомненно, к иному сокровищу, скрытому там.
– По-моему, – сказал Адриан, – нам надо поместить эту компанию под надежный замок, пока они не пришли в себя.
– Превосходная мысль, – согласился Персивел. – Вы, старина, – он жестом подозвал кузена Джорджа, – э-э-э… Джордж, как вас зовут? Ну, ну. – Его лицо превратилось просто в маску неодобрения. – Подумать только, и все это – в ваших владениях! Куда катится весь наш мир? – Он прищелкнул языком. – Займитесь же чем-нибудь полезным. По-моему, где-то тут должна быть моя простыня, в которой я изображал привидение. Поторопитесь, разорвите ее на полосы… вот, молодец.
Адриан стоял, прислонившись к стене и держа пистолет, пока остальные связывали бандита по рукам и ногам. Дядя Персивел, как заметила Дафна, отлично знал, что делать, и работа эта шла у него так бойко, что она поневоле призадумалась о его жизни в последние годы. А он тем временем фальшиво насвистывал сквозь зубы веселый мотив.
Когда они управились с последним из своих пленников, Адриан передал пистолет Персивелу, а сам проверил узлы и одобрительно кивнул.
– Сделано на совесть.
В голосе Адриана слышалось напряжение; Дафну это сразу насторожило. Он прислонился к бочке, ведущей в туннель, и ухватился здоровой рукой за открытую дверь, как будто для того, чтобы сохранить равновесие. Послышался пронзительный скрип, треск расщепляющегося дерева – и дверь откачнулась. Адриан удержал равновесие, сделав шаг назад, в погреб, и переднее днище бочки разделилось на две половины, под протестующий скрип петель.
Дафна бросилась вперед, схватила две створки и раздвинула их. И тут, из темноты, взорам присутствующих предстали неясные очертания какой-то фигуры. Дафне потребовалась секунда, чтобы понять: перед ней находится портрет мужчины в костюме елизаветинской эпохи. Нет, не елизаветинской, поправила она себя.
– Это… это король Генрих Восьмой, – запинаясь, произнесла она.
– Работа Холбрука, – восторженно выдохнул дядя Персивел. – Милочка, вы нашли наше сокровище.
– Холбрук… – повторила Дафна. – Неужели?.. Эта картина, должно быть, стоит целое состояние.
– Ах, милочка, именно это я и пытался тебе сказать. – Дядя Персивел рассматривал портрет с блаженной улыбкой.
Кузен Джордж вздохнул, и этот вздох выдавал все его разочарование.
– Со стороны Дауэр-Хауса, – пробормотал он. Однако в следующее мгновение его лицо оживилось, и он бросил на Элспет испытующий взгляд.
– И думать не смейте о повышении ренты, – резко выпалила Дафна. – Да вы и не можете этого потребовать.
Плечи у Джорджа поникли.
– Конечно, – сказал он глухо. – Конечно, не могу.
И тут заговорил Адриан, который все это время рассматривал края днища, распавшиеся надвое.
– Двери, – сказал он, покачав головой. – Возможен ли тайник лучше этого? Если уж мы нашли двери, мы видели в них только способ проникнуть в туннель или на лестницу.
Кому пришло бы в голову снова уделить им внимание? Чтобы додуматься до такого – спрятать что-то внурм самих дверей, нужно было гениальное озарение!
Он оглянулся через плечо, и сияющая улыбка заискрилась у него в глазах.
– Сколько картин, – спросил он, – пропали во время описи имущества?
– Четыре, – провозгласил Персивел, специалист по делам семейства.
– И все внутри Дауер-Хауса, – многозначительно отметила Дафна. – Адриан, вы не поможете мне открыть бочку, которая ведет к лестнице на чердак?
– Отличная догадка, должен признать.
Вместе они заставили механизм заработать, и переднее днище бочки широко распахнулось. Дафне понадобилось лишь несколько минут, в течение которых Адриан не отходил от нее ни на шаг, чтобы отыскать и привести в действие следующий механизм. Здесь тоже дверь разделилась надвое, и вот уже Дафна стояла перед портретом женщины в наряде той же эпохи, что и у короля Генриха.
Персивел вздохнул с видом глубочайшего удовлетворения и двинулся к той бочке, в которой он совсем недавно был узником. Еще несколько минут – и на свет божий явился третий портрет. Четвертый нашелся в следующей бочке.
– Мы можем спасти школу, – выдохнула Дафна, не в силах поверить в их удачу. – Мы в самом деле можем спасти ее.
Персивел задумчиво провел по подбородку костяшками пальцев.
– Каждый из этих портретов – настоящий клад, – провозгласил он. – Знаешь, дорогая, для спасения школы даже и три картины – это прекрасно.
– Четыре, – сообщила ему Дафна. Он вперил в нее укоризненный взор и открыл было рот, но тут раздался голос Элспет.
– Дафна, милая, неужели это правда?
Мистер Денверс теперь уже сидел на полу, глядя на них.
– Дядя!.. – поспешила к нему Дафна.
– Я уже вполне пришел в себя.
Он попытался подняться, но не протестовал, когда и Элспет, и Дафна поддержали его под локотки.
Однако Дафне показалось, что он с большой готовностью опирался на руку Элспет, и она сочла за благо отойти. Впрочем, ни тот, ни другая этого не заметили.
Элспет отвела взгляд от дяди Тадеуса.
– Но картины… это правда? Они действительно так дорого стоят, что могут дать нам средства для спасения пансиона? О, Дафна, мистер Карстейрс… – она замолчала; глаза у нее налились слезами. – О, какое… какое счастье это будет для моих сестер… И… кузен Персивел, это вы? – она неуверенно засмеялась. – Ах, как давно все это было, как давно!
– Дорогая леди, – он галантно наклонился ей (поклон получился не очень изящным, поскольку серебряный кубок, который он все еще прижимал локтем к боку, несколько затруднял его движения) и поднес ее руку к губам. – Мне бесконечно больно, что наша встреча оказывается такой непродолжительной, но, увы, финансы мои пребывают сейчас в столь плачевном состоянии, что я должен снова покинуть эти берега.
– Вы уезжаете? – спросила Дафна со смешанным чувством надежды и сожаления.
– Вы не уйдете отсюда с пустыми карманами! – запротестовала Элспет. – Разве ваше участие в событиях этой ночи не дает вам права на награду?
– Дорогая кузина, – он улыбнулся и еще раз поцеловал ей руку, которую пока так и не выпустил. – Вот слова, достойные истинной леди!
