Дафна изобразила на лице комическую скорбь.
– Меня совершенно затмили, – пробормотала она. – Но вы не сейчас еще уезжаете? – спросила она уже погромче. Может быть, Элспет и готова проявить великодушие и щедрость, но она вряд ли сможет смириться со скандалами, неизбежно возникающими вокруг Персивела.
– Ах, милочка! – Его глаза блеснули. – Италия… нет, лучше Париж. Я всегда мечтал о заведении в этом великом городе. Где-нибудь поблизости от улицы Сент-Оноре. Да, пожалуй, так. – И он погрузился в сладостные грезы.
– А ваша школа, – обратился мистер Денверс к Элспет, – значит для вас столь же много, как и для ваших сестер? – Его голос звучал несколько необычно.
Элспет колебалась.
– Я вкладываю душу в эту школу ради них, – произнесла она, наконец. – Их просто вообразить невозможно без пансиона. Слишком долго он был опорой их жизни.
– А вашей? – настойчиво повторил он. И снова она ответила не сразу: она тщательно взвешивала каждое слово, которое ей предстояло произнести:
– Мне больше некуда приложить свои силы. – Ее голос звучал приглушенно, и она не смела поднять глаза.
– А если бы такое поле деятельности нашлось? – Мистер Денверс взял ее за руки, вынуждая ее взглянуть ему в лицо.
– Мне… мне требуется много дела, чтобы занять меня целиком. – Она едва заметно улыбнулась.
– По-моему, – возразил мистер Денверс, – жена сельского викария не может пожаловаться на скуку.
– И ни на что другое, – выдохнула Элспет, глядя на него как заколдованная.
Мистер Денверс не стал дальше тратить время на слова. С завидным присутствием духа он привлек к себе свою – не протестующую – леди и поцеловал ее.
Дафна отвернулась; радость и тоска наполняли ее душу. Ей будет не хватать кузины: без мягкого юмора Элспет пансион станет совсем другим. Он будет казаться пустым. И пустой покажется вся ее жизнь.
Да, она всегда сможет присоединиться к дяде Персивелу в Париже. В Англии, похоже, ей мало что остается. Только Джейн пока нуждается в ней, но очень скоро состоится ее первый выезд в свет, и Дафна останется одна, потихоньку превращаясь в занудную старую деву.
– Дафна! – позвал ее Тадеус, поразив девушку непривычно серьезной интонацией. – Я признаю, ты действительно сама знаешь, что для тебя лучше. Не позволяй своему упрямству помешать тебе сделать правильный выбор.
Упрямству… Если бы только упрямство стояло у нее на пути!
Адриан нагнал ее, когда она добралась до подножия лестницы, и дотронулся до ее плеча. Взглянуть ему в глаза она не посмела и предпочла перейти в наступление.
– Вероятно, теперь вы уедете… А мне… мне остается только поблагодарить вас за все, что вы сделали для нас.
– Мне известно, как вы ненавидите быть в долгу перед кем бы то ни было. Так, может быть, вы, в свою очередь, согласитесь сделать мне ответное одолжение?
Его сильный, уверенный голос звучал непривычно серьезно. Дафна подняла глаза и тут же отвела их, не выдержав его пылающего взора.
– Что бы я ни сделала, этого будет мало, чтобы достойно отблагодарить вас. Я у вас в неоплатном долгу. – Она произнесла эти слова как прощание и двинулась прочь.
– Мало? А ведь, как замечательно выразился ваш дядюшка, жене сельского священника скучать не приходится. Не хотите ли вы испытать это на себе?
Еще как хочу! – едва не закричала Дафна. Слезы обжигали ей глаза; она не решалась поднять голову. Он наделен благородством и чуткостью. Он никогда не стал бы ее подавлять…
Адриан настойчиво и в то же время нежно сжал ее руку.
– Вы сами знаете, что нам хорошо работается вместе… без вас все наши усилия были бы напрасны. Сначала я проклинал свою неловкость, когда вывихнул руку, но тот случай доказал мне – и, смею надеяться, вам тоже – что нам под силу свернуть горы, будь мы вместе.
Он осторожно коснулся перевязанной рукой ее щеки, потом убрал со лба выбившийся локон и бережно провел пальцем по ее губам.
Глаза Дафны оказались на уровне верхней пуговицы его жилета. Ее душили слезы, но она сумела сдержаться, чтобы не заплакать. Однако ее голос предательски дрожал:
– Я… я вам не пара, – с трудом выдавила она. – Вы мне оказали большую честь, но дело в том…
– Вот так честь! – с улыбкой воскликнул он, обнимая Дафну за талию и привлекая к себе. – Я отнюдь не заблуждаюсь на свой счет. Единственное, что я могу предложить своей будущей жене – это нелегкий, но благородный труд. Согласитесь ли вы разделить со мной такую жизнь?
Дафна попыталась незаметно смахнуть слезы.
– Меня нельзя считать подходящей партией, – только сказала она.
– Предоставьте мне об этом судить.
Адриан наклонил голову и нашел губами чувствительный уголок возле ее уха. На какое-то мгновение Дафна прильнула к его груди, но тут же резко отстранилась, упираясь руками в плечи.
– Вы ничего обо мне не знаете! – вырвалось у нее. – Адриан, ведь я… вы перечеркнете свою жизнь, если женитесь на такой, как я.
– Допускаю, – сказал он со своей обычной иронией, вновь привлекая к себе Дафну, – что мыслями я иногда буду далеко от своих прихожан, но вряд ли это перечеркнет мою жизнь.
– Зачем вы мучите меня? – В голосе Дафны звучало страдание. – Ведь я должна думать не только о себе, но и о вас. А вам нельзя обременять себя неподходящим браком.
Шутливый огонек в его взгляде медленно погас.
– Ну, хорошо, дорогая, поведайте мне самое страшное. Какие грехи терзают вашу душу?
Крепко держа ее в объятиях, Адриан не давал ей возможности ускользнуть.
– Я давно должна была рассказать вам все, как есть. – У нее не хватало духу высвободиться, но она знала, что ей придется это сделать. Она не вынесет, если он, услышав ее признание, сам отстранится от нее. – Дело в том, что я… мое прошлое…
Его рука гладила непокорные завитки на шее Дафны.
– Что было, то прошло, – шепнул он. – Надо думать о будущем. О нашем будущем.
У Дафны разрывалось сердце, но она заставила себя сделать шаг назад.
– Той, которая служила в игорном притоне, не место в доме священника.
Наконец-то она произнесла эти роковые слова. Теперь он все знает, сейчас до него дойдет горькая истина ее признания…
Сильные руки обняли ее за плечи.
– Тут не обошлось без дяди Персивела, я правильно понимаю? – спросил он с мягкой иронией. – Бедная моя, неужели именно это так мучило вас в последние дни? Вы боялись, что старый плут выболтает вашу неприглядную тайну?
Почему-то он не воспринял ее признание с должной серьезностью.
– Вы… вас это должно было оттолкнуть, – объявила Дафна и шмыгнула носом. Куда же запропастился носовой платок, когда без него не обойтись?
