– Едет! – Толпа заволновалась при виде экипажа Дэниэла, выезжающего со двора Истхэмптон-Холла, спицы колес и полированный верх сверкали в лучах солнца, пока экипаж катился по извивающейся как лента дороге. Даже король не мог рассчитывать на более пышные проводы. Люди махали руками, кричали и аплодировали. Дэниэл воспринимал всеобщее поклонение с необычной скромностью, от его широкой улыбки и уверенного вида не осталось и следа. Кейт даже показалось, что он стесняется. Она поняла, что его тронуло такое внимание. У Дэниэла была гораздо более ранимая душа, чем многие предполагали.
Она вместе со всеми махала ему и Джиму, сидящему рядом. Когда они скрылись из виду, толпа начала расходиться. Кейт сделала несколько шагов по направлению к дому, как вдруг услышала за спиной свое имя
– Кейт.
Она с удивлением вгляделась в знакомое лицо, которое не видела несколько месяцев.
– Гарри! – воскликнула она. – Какой сюрприз. Как вы замечательно выглядите.
Он действительно хорошо выглядел и сильно повзрослел. В его взгляде появились уравновешенность и мудрость. Модная, высокого качества одежда была приобретена у хороших лондонских портных. И только улыбка на его лице оставалась по-прежнему мальчишески очаровательной.
– Как вы, Кейт? Жасси писала, что вы выздоровели. И что у меня теперь племянник.
– Я никогда не чувствовала себя лучше. И Ричард быстро растет. Что привело вас в Истхэмптон?
Прежде чем ответить на ее вопрос, он предложил ей выпить горячего шоколаду в отеле, где остановился.
– Во-первых, я приехал увидеть вас, – ответил Гарри, как только они сели за столик у окна с видом на море. Он сказал это таким спокойным, будничным тоном, что все ее опасения о возможности новой неприятной сцены между ними тут же испарились. – Во-вторых, я планирую поехать в Чичестер и посмотреть, как мой брат станет чемпионом Англии.
– А он знает?
Гарри покачал головой.
– Мы с Дэниэлом не общаемся с прошлого августа, но это не причина, чтобы пропускать бой. – Подали шоколад; пока Кейт разливала его в позолоченные чашечки, он продолжал: – Мне сказали, что вы не живете вместе.
Она постаралась придать своему лицу беззаботное выражение.
– Это правда, но я по-прежнему его жена и…
Он перебил ее:
– Я приехал в Истхэмптон вовсе не для того, чтобы причинить вам еще больше неприятностей. Мне просто надо кое о чем спросить вас. Джим сказал, что вы всегда любили Дэниэла. Это правда?
Она напряглась.
– Правда, только Дэниэлу не следует этого знать. Я всегда чувствовала себя обузой для него, поэтому не хочу, чтобы он когда-либо узнал о моей любви.
– По этой причине вы и мне не говорили? Боялись, что я все разболтаю. – Когда она кивнула, он криво улыбнулся. – Никто лучше вас не знает, каким упрямым я становлюсь в пылу гнева и ревности. Мне всегда казалось, что Дэниэл отбирает у меня то, что я хотел иметь. – Он с сожалением смотрел ей в глаза. – Для вас он всегда стоял на первом месте, а меня настолько ослепила любовь, что я ничего не замечал.
– Вы же начали новую жизнь в Лондоне, – быстро сказала она, желая прекратить разговоры о его любви. – Вы выглядите преуспевающим, уверена, у вас прекрасно идут дела.
– Я с удовольствием подтверждаю это, – он снова криво улыбнулся уголком рта. – Неудачу с вами я должен компенсировать в финансовой области, стать успешным, чтобы сравняться с Дэниэлом. Это мне удается, и я не вижу причин, по которым в будущем не смогу достигнуть его уровня. Бог дал мне способность убеждать людей покупать то, что я продаю. Удача улыбнулась мне, я приобрел за бесценок землю в Лондоне и очень выгодно продал ее два месяца назад. Я много узнал об этих делах в Истхэмптоне. – Его рука, держащая чашку, застыла в воздухе. – Но больше всего я узнал сегодня от вас.
Она знала, что он наконец принял тот факт, что может бороться за нее с чем угодно, но не с ее любовью к Дэниэлу, против которой бессилен. Они еще долго говорили обо всем, а потом Гарри проводил ее домой. Жасси, радостно улыбаясь неожиданному сюрпризу, обняла брата. Кейт оставила их пообщаться, а сама пошла наверх проведать ребенка. Когда она вернулась, Гарри прервал свой разговор с сестрой.
– Я слышал, вы собираетесь завтра на рассвете в Чичестер на поединок, переодевшись в мужской наряд? – недоверчиво начал он, глаза его весело блестели.
Кейт укоризненно взглянула на Жасси, но ее голос звучал весело.
– Это ты ему сказала? – Затем с ноткой озорства в голосе по поводу своей дерзкой выходки она объяснила Гарри причину такого решения: – Я хотела посмотреть на победу Дэниэла, но не осмеливалась идти. И тут Жасси рассказала мне, как ее служанка однажды ходила на поединок в одежде своего брата.
Гарри рассмеялся над абсурдной идеей и покачал головой:
– Вы будете смотреться очаровательно, но неубедительно, моя дорогая Кейт. У меня есть идея получше. Я сам провожу вас в Чичестер и обещаю, что вы увидите бой, не прибегая к таким ухищрениям, как переодевание в мужскую одежду. Закрытая карета вполне надежное место, откуда вы тайно сможете видеть бой.
– Вот это гораздо лучше, – облегченно вздохнула Жасси. – А то я волновалась, что будет с Кейт в такой громадной толпе. Ну а как насчет проживания?
– Кейт поселится в моей комнате, а я найду себе крышу над головой. В Чичестер приедет полно знакомых из боксерских кругов.
Кейт вскоре уехала с Гарри, оставив Ричарда на попечение Жасси. Чем ближе они подъезжали к древнему городу, тем плотнее становилось движение на дороге. Она вспомнила тот день, когда шла из Харлистской пустоши на поединок в Льюис. В городе давка стала еще сильнее, но Кейт не обращала внимания на постоянные остановки в узких улицах, с интересом разглядывая витрины магазинов и окна частных домов, задрапированные флагами и плакатами, приветствующими Дэниэла Уорвика и настоящего чемпиона Англии, Неда Барли, который прослыл непобедимым.
Гостиницы были переполнены постояльцами, многие из которых толпились на улицах. Кейт, сидя позади Гарри, занятого тем, чтобы провести лошадей к отелю, рассматривала это волнующееся людское море. Однажды ей показалось, что она узнала мужчину, стоявшего около входа в отель «Лиса и гончая», но она видела его всего лишь мгновение, пока он не протиснулся к двери и не скрылся из виду. Тут ее внимание привлек уличный оркестр, некоторое время она улыбалась его радостной игре. Позже она осознала, что ее не покидает какое-то странное чувство тревоги, как будто в уголке ее памяти осталось что-то неприятное, но что именно, не могла вспомнить. Вероятно, тот человек принадлежал группе непокорных, когда она подавала чай и кофе рабочим во дворе, но очень странно, что эта встреча вызвала в ней столь гнетущее чувство.
