— Ладно, — Грег закрыл глаза, снова погружаясь в сон, — как скажете…
Покидая палату, Лизетт почувствовала, что эти несколько драгоценных минут вселили в нее надежду. Медсестра разрешила ей повидать Грега через семь-восемь часов. За это время она успеет вернуться домой, принять душ, переодеться и немного поспать.
Симонет ждала ее в машине. Лизетт уселась на пассажирское сиденье, позволив служанке вести «линкольн». Она немного успокоилась. Грег не захочет видеть ее, когда к нему вернется память. Потребует развода. Но развода не будет. Лизетт останется с ним, что бы он ни говорил и ни делал. Сейчас она осознала, что Грег любил ее до того самого момента, как вошел в спальню коттеджа в Кармеле. Именно тогда исчезли все его иллюзии. Теперь уже не до признаний. Доктор сказал вполне определенно: никаких стрессов и волнений. Правда о Доминике, которую Лизетт скрывала девять лет, должна оставаться тайной. Она не расскажет Грегу о том, что страдания и чувство вины отдалили ее от него и бросили в объятия Люка. Но не оставит Грега. И если он откажется считать ее женой, Лизетт станет его сиделкой. Кем угодно, лишь бы остаться с ним.
* * *
Надежды Лизетт на то, что память к Грегу вернется лишь через несколько дней, испарились, как только она вернулась в палату.
— Тебе нужен развод, чтобы выйти замуж за Люка, — отрывисто проговорил Грег.
— Нет, — спокойно возразила Лизетт и подумала: «Неужели он не помнит, что несколько часов назад, придя в себя, говорил мне о любви?» — Мой роман с Люком закончен.
— Почему? Из-за этого? — Откинув простыню, Грег указал на трубки капельницы и повязки.
— Простите, миссис Диринг. — Медсестра быстро подошла к кровати. — Если мистер Диринг будет волноваться, мне придется попросить вас уйти.
— А миссис Диринг и так уходит, — заявил Грег, безжалостно посмотрев на Лизетт.
И она ушла. Следующие несколько дней Лизетт провела на жестком стуле возле дверей палаты. Туда заходили мать и отец Грега, Крисси, Ник. Их удивленные взгляды причиняли ей боль, но она не пыталась ничего объяснить им.
— Не хочет ли муж увидеть меня? — постоянно спрашивала Лизетт медсестер, но каждый раз получала отрицательный ответ.
Хирург, оперировавший Грега, разговаривал с Лизетт более часа, показывал рентгеновские снимки, объяснял характер повреждения позвоночника. Нервы тоже повреждены, но восстановятся. Вероятно, Грег снова будет ходить, хотя пока лечение не принесло ощутимых результатов. Выписавшись из больницы, Грег будет в инвалидной коляске. Курс физиотерапии займет несколько месяцев, а может, и лет.
Ник регулярно навещал Грега, который потребовал, чтобы ему приносили деловые бумаги и корреспонденцию.
— Он не говорил вам, что намерен делать с агентством? — спросила как-то Лизетт, когда Ник вышел из палаты с пачкой документов.
Ник покраснел. Его очень смущало то, что Лизетт постоянно сидит в коридоре, ожидая, пока муж согласится увидеть ее. Одному Богу известно, что произошло между ними. Никто ничего не знал — ни родные Грега, ни медперсонал. Но что бы ни произошло, Ник был уверен: подобная ситуация не способствует выздоровлению Грега.
— По его словам, миссис Диринг, никаких перемен не будет. Он решил продолжать руководить агентством.
— Спасибо, Ник.
Под глазами Лизетт залегли синие круги, бледная кожа казалась прозрачной. Ник подумал: «Сколько же времени она по-настоящему не спала и не ела?»
— Миссис Диринг… — Ник замялся, — я знаю, это не мое дело… но, что бы ни произошло между вами и мистером Дирингом… мне очень жаль.
— Спасибо, Ник, — повторила Лизетт так печально, что у Ника заныло сердце. Выходя из больницы, он размышлял о том, насколько правдивы слухи о том, что у Грега есть женщина в Нью-Йорке и шеф намерен развестись с женой. Если так, очень жаль — они прекрасная пара.
Лизетт подошла к двери палаты и замерла в нерешительности. Она не упрекала Грега за то, что он не желал видеть ее. Грег считал Лизетт неверной женой и не поверил бы, если бы она сказала, что Люк взял ее силой. Лизетт закрыла глаза. Господи, сколько же несчастий она причинила тем, кого любила, да и себе тоже! Собравшись с духом, Лизетт открыла дверь и вошла в палату.
— Нам не о чем говорить, — бросил Грег, увидев ее.
— Но мне необходимо кое-что сказать тебе, дорогой, — промолвила Лизетт. Грега поразили страдание в ее голосе и огромные синие круги под глазами. — Я люблю тебя и хочу быть рядом с тобой. Хочу остаться частью твоей жизни.
Грег неоднократно прокручивал в уме то, что скажет ей. Она обманула и предала его, совершила худшее из предательств. Заставила поверить в то, что ребенок другого мужчины — его сын. Много лет, наверное, состояла в связи с настоящим отцом Доминика. Грег поморщился, как от физической боли, вспомнив их отпуск в Вальми и те моменты, когда видел ее с Люком. Тогда он не сомневался в верности Лизетт. Наверное, они уже были любовниками; скорее всего их связь возобновилась, когда Люк вернулся с войны, то есть за несколько недель до рождения Доминика.
Грег часами лежал без сна, сжимая в кулак пальцы покалеченной руки. Как же она могла спокойно наблюдать за играми Доминика и Мелани, как могла согласиться на приезд Мелани в Америку? Это было за пределами его понимания.
Думал Грег и о Доминике, которого любил и считал своим сыном. Он предполагал, что теперь его отношение к Доминику изменится, однако, узнав правду, не стал любить сына меньше. В конце концов, в самом широком смысле он и есть его настоящий отец. К нему Доминик приходил за советом, у него искал понимания.
Если сказать Лизетт, что ему известна правда, уже ничто не помешает ей уехать в Лондон к Люку и забрать с собой Доминика. В таком случае Грега лишат ребенка, которым он так дорожит и считает своим сыном.
Лизетт стояла в ногах кровати, черное шерстяное платье облегало ее высокие, крепкие груди и округлые бедра. Нет, Грег не представлял себе, что в его жизни больше не будет Лизетт. С волосами, собранными в узел, она казалась особенно красивой, а ее аметистовые глаза — особенно глубокими. Это лицо постоянно всплывало в его памяти, пока он сражался во Франции и в Германии. И Грег знал, что никогда не сможет забыть его. Грег с отчаянием понял, что по-прежнему любит ее. А она, чувствуя свою вину, уверяет, что хочет остаться его женой, что ее роман с Люком закончен.
И Грег не сказал ни слова из того, что заготовил и отрепетировал.
— Сядь. Ты плохо выглядишь, — бросил он.
Заметив, что в глазах Лизетт вспыхнула надежда, Грег подумал, не ошибается ли в мотивах ее поступков.
— Доктор рассказал мне про твои ноги, дорогой, — взволнованно проговорила Лизетт. — Мне жаль, очень жаль!
