Ознакомительная версия.
— Вы там были? — спросил Сент-Джон.
Девлин повернулся к нему:
— Нет.
— Хьюз говорит, что она открыто спровоцировала его интерес, предложив встретиться с ней позже — возможно, завтра. Она была так соблазнительна, что он потерял терпение, когда вы появились на сцене.
Ярость Девлина не знала границ.
— Слово Томаса Хьюза против слова шлюхи?
— Это ваши слова, а не мои, — сказал Сент-Джон. — Ваше нападение на Тома было за гранью поведения джентльмена. Это мое последнее предупреждение, Девлин. Еще один инцидент, и вас отдадут под трибунал на вышеупомянутых основаниях. Во флоте его величества нет места негодяям и буянам.
Девлин знал, что снова выиграл битву. Ничего не изменилось. Адмиралы бесновались из-за его неподчинения и независимости, но всегда предоставляли ему свободу. Они боялись лишиться его, прекрасно зная о том, что ему нет равных в морском бою. Но на этот раз он не ощущал триумфа.
Он не мог защитить Вирджинию. Благодаря ему у нее не было будущего в Британии.
Честный человек просто женился бы на ней.
Девлин был ошеломлен этой мыслью и сразу же отогнал ее. Прежде всего, честный человек никогда не стал бы использовать ее подобным образом.
— Вы понимаете меня, капитан? — спросил Сент-Джон.
Девлин вздрогнул и поклонился:
— Вполне.
— Отлично. — Сент-Джон, улыбаясь, шагнул вперед. — Выпьете бренди?
Кризис явно миновал.
Девлин кивнул. Три стакана были налиты и вручены.
— Вы получили ваши приказы? — продолжал Сент-Джон, потягивая бренди.
— Да, — кивнул Девлин.
— Когда вы можете отплыть?
— Как вы предложили, сэр, через две недели.
Сент-Джон кивнул:
— Постарайтесь ускорить ваш отъезд, Девлин. Сегодня пришли новости. Корабль «Быстрый» был захвачен американским кораблем «Конституция». Не знаю, как они этого добиваются, но американцы господствуют на морях, и я рассчитываю, мой мальчик, что вы измените это положение.
Он отсалютовал ему стаканом.
Девлин поставил свой стакан и поклонился.
— Конечно, милорд. Я приложу все силы.
Сент-Джон довольно улыбнулся.
— Что, черт возьми, случилось? — холодно осведомился граф Истфилд у своего младшего сына.
Том Хьюз лежал в постели, его торс и одна рука были перевязаны, когда его слуга забрал из комнаты поднос с завтраком.
— Моя голова раскалывается, отец. Не мог бы ты воздержаться от крика? — сказал он.
Истфилд уставился на него:
— Я не кричал.
Уильям, стоящий рядом с ним, побледнел:
— Это просто невыносимо.
— Успокойся. — Истфилд окинул взглядом младшего сына. — Как сильно ты пострадал?
— Я выживу. — Лицо Тома перекосилось. — Этот ублюдок предстал перед Сент-Джоном и получил лишь замечание!
— Либо он платит им, либо ему просто везет, — буркнул Истфилд.
И это должно измениться, добавил он про себя.
— Это невыносимо! — повторил Уильям. — Сначала он демонстрирует нашу кузину всему Хэмпширу, открыто похваляясь их связью, унижая ее и заодно всю нашу семью! На днях лорд Ливингстон не принял мою жену. Ее всегда там принимали — леди Ливингстон любит Сесили! Но теперь лучшие друзья становятся худшими — в конце концов, у нас в семье шлюха! Это нужно прекратить!
— Признаю, я не ожидал, что он зайдет так далеко, чтобы повести ее на бал к Керу, — с отвращением сказал Том.
— И ты должен был затеять с ним драку? — ледяным тоном спросил Истфилд.
— Он напал на меня! — возмущенно воскликнул Том. — Она наша кузина — и привлекательная малютка. Я думал, что имел право испробовать ее чары, но этот дикарь на меня набросился!
— Ты только поощрил сплетни.
Внешне Истфилд был спокоен, но внутренне кипел. Он соглашался со своими сыновьями — О'Нила нужно было остановить. Но оставался вопрос — как? Истфилд был уверен, что только убийство положит конец его мести.
— Не сомневаюсь, что Лондон сейчас говорит только о ночном событии. Я боюсь обеда, на который мы приглашены завтра. — Уильям, наконец, сел. — По крайней мере, мы получили предложение покупки Суит-Брайар. Хотя покупатель желает остаться анонимным и мы продаем плантацию за половину рыночной цены.
— Я этого не знал! — Том довольно улыбнулся. — Это временно поможет нашим истощенным сундукам. Отец, ты должен радоваться.
Но Истфилд не слушал его. Оба его сына были глупыми и слабыми. Но он сам не был слаб, хотя состарился, обрюзг и обеднел. Раньше он убивал с такой же легкостью, с какой прихлопывал муху. Ирландцы в основном были дикарями. Он знал это еще с молодости, когда был солдатом. Истфилд никогда не одобрял эмансипацию католиков и презирал глупцов, которые это делали. Ни один католик не должен был иметь право голосовать или владеть землей — не должен быть таким богатым и могущественным, как этот проклятый О'Нил. Какое имеет значение, если он убьет еще одного из них? Ему нечего терять. Истфилд начал составлять план.
Вирджиния стояла у окна, глядя на Темзу в сгущающихся сумерках, где несколько яхт плыло среди плебейского транспорта в виде яликов и шлюпок. Было время ужина, но она не собиралась спускаться к столу. Вирджиния не могла продолжать ненавидеть Девлина О'Нила, но ее сердце было разбито навсегда. Она с горечью улыбалась, вспоминая каждое слово утреннего разговора — и каждое мгновение, проведенное в его объятиях прошлой ночью. Но с нее было достаточно. Теперь все кончено, и она поедет домой.
Печаль давила на нее, словно тяжкий груз, угрожающий увлечь под воду.
Вирджиния слышала голоса на террасе под ее окном. Ее щенок подбежал к ней, громко скуля.
Вирджиния вздрогнула — она не знала, что у них посетители. Она слышала мужской и женский голоса — оба ужасно знакомые.
Ее щеки зарделись. Женский голос она узнала сразу. Это была не кто иная, как Мэри де Варенн, а значит, мужчина с ней был графом Эдером.
В дверь постучали. Вирджиния повернулась:
— Войдите.
Ханна улыбнулась ей.
— Капитан просит вас спуститься к ужину, мисс Хьюз. Здесь ее милость и его лордство.
Вирджиния мрачно улыбнулась:
— У меня болит голова. Пожалуйста, передайте мои сожаления, но сегодня я не спущусь ужинать.
— Принести вам поднос? — озабоченно спросила Ханна.
— У меня нет аппетита, — ответила Вирджиния.
Когда горничная ушла, она подошла к дивану и села, взяв на руки щенка, которого назвала Артур, поглаживая его и глядя на огонь в камине. Потом она зарылась лицом в собачью шерсть, но не стала плакать.
На сей раз сердечная боль была хуже, чем раньше, потому что Вирджиния искренне позволила себе надеяться и мечтать о любви Девлина. Как же она была глупа и наивна! У Девлина нет сердца. Он не способен любить никого и доказал это раз и навсегда. Теперь она не могла дождаться дня, когда от него не останется даже смутного воспоминания.
Ознакомительная версия.
