О Господи.
Он улыбнулся.
О Господи.
Она заставила себя не смотреть на него.
— Какого черта ты делаешь?
— Строю тебе дом.
— Что?
Она с удивлением огляделась. Она имела в виду совсем не это.
— На месте Медных ворот. Вот о чем я говорю.
— А… Я решил прикупить земли. Думается, это хорошее вложение капитала. В будущем я смогу получать неплохую прибыль, — с нарочитым простодушием отвечал он. — Как ты думаешь?
— Я думаю, что ты сумасшедший. Я думаю, что у тебя разжижение мозгов. Я думаю, что ты нахал. Я думаю…
— На когда ты хочешь назначить свадьбу?
Не зная, что еще сказать, она завизжала и дернула себя за волосы.
— Как ты думаешь. Берни сможет нас обвенчать?
— Ты совсем лишился мозгов. Ты меня слышишь?
— Думаю, твои вопли можно услышать и в Йорвике, любимая.
— Не смей так называть меня. Никогда.
Он усмехнулся.
— Кстати, я говорил тебе, что король Ательстан задал мне странный вопрос перед тем, как я покинул Винчестер? Он хотел узнать, как найти точку «Г». Кажется, кто-то беседовал с Эльгивой и…
Она пошла прочь с жарко вспыхнувшим лицом и не слышала конец его высказывания, но звучало оно очень эмоционально.
На другой день Селик явился в больницу во всем великолепии. Он был совершенно неотразим в серой шерстяной тунике и черных узких гитанах. Глаза у него блестели так же ярко, как у двенадцати детей, стоявших позади него в новой одежде и новой обуви. Их лица сверкали чистотой… Даже у Адама зачесанные назад волосы были еще влажные. Ей стало интересно, как Селику удалось этого добиться. Даже у нее нередко возникали сложности с купанием детей.
— Я бросал их всех одного за другим в лошадиное корыто, — заметил он сухо в ответ на ее безмолвный вопрос.
— Чего ты хочешь, Селик? — спросила она, глядя на Берни и отца Теодрика, которые недовольно хмурились при виде всей компании.
— Тебя, — мрачно сказал он, и его глаза больше не сверкали озорством. — Только тебя.
На другой день пришел Убби.
— Прошу тебя, хозяйка, пойдем домой. Не то он всех нас сведет с ума своими причудами.
Рейн не нужно было спрашивать, кто это «он».
— Он закончил дом, законопатил щели в сарае, распахал два гектара земли, взял еще пять сирот, собирается…
— Еще пять сирот? — спросила Рейн.
— Да. Увидел их на улице и сказал, что не смог устоять. Теперь он думает построить дом для сирот.
— Он?
— Да. Собирается назвать его Домом Рейн. А я думаю уехать в Норвегию.
— Убби, ты не бросишь Селика.
Дом Рейн?
— Брошу. Он, как медведь, когда не работает. Не может даже постоять спокойно. Не сомневаюсь, он сразу же начинает думать о тебе и…
— Убби, тебя прислал Селик?
Он старательно отводил глаза.
— Скажи этому негодяю, что я не вернусь.
Он застонал и отправился, поникнув, обратно.
На четвертый день пришел Адам и долго ходил вокруг нее, что-то бормоча.
— Ты знаешь, что травишь его?
— Кого?
— Моего отца. Кого же еще?
Рейн замерла, потом поняла, что Адам имел в виду Селика.
— Он ест твои ужасные леденцы, даже когда давится ими. У него уже болел живот, но он говорит, если мужчина любит женщину, он должен с радостью есть все, что бы она ни приготовила.
Рейн не смогла удержать рвавшийся из груди смех.
— Адам, ты выдумываешь.
— Хочешь сказать, что я вру?
— Как сапожник.
На пятый день пришла Гайда и стала жаловаться на Тайру, которая все свое время проводит в поместье, помогая Селику с детьми.
— Боюсь, соседи начнут о ней болтать. Как она найдет себе мужа, если она столько времени остается наедине с Селиком? Ты можешь поговорить с ней?
Нет! Только этого не хватало!
Рейн не должна была бы ревновать к Тайре. Но она ревновала.
Она должна была бы хотеть, чтобы Селик нашел себе другую женщину и отпустил ее. Но она не хотела.
На шестой день появилась Элла и принесла прекрасную зеленую тунику с золотой вышивкой по краям и на рукавах.
— Это еще зачем? — спросила Рейн.
— Я выхожу замуж за Убби. Надень ее на мою свадьбу и будь моей подружкой.
— Ой, Элла! Как чудесно! А Убби мне ничего не сказал. Вот вонючка!
— Мы хотим устроить свадьбу, в поместье. Придешь?
— Конечно.
В день свадьбы Рейн явилась в поместье вместе с Гайдой и Тайрой. Тайра в своей синей шелковой тунике да на белой кобыле выглядела как настоящая кинозвезда, то ли Шарон Стоун, то ли Джулия Роберте. Рейн чувствовала себя скорее Бетти Мидлер.
В усадьбе царило праздничное настроение. Длинные, столы были уставлены разной вкусной едой. Вокруг ходили слуги, специально нанятые Селиком. Неподалеку сидел арфист и услаждал своей игрой собравшихся гостей, в которых Рейн признала соседей Гайды. Был даже отец Бернард, наверно, чтобы совершить обряд.
Временный алтарь был украшен сотнями весенних цветов. Гайда села на скамью неподалеку и стала плести венок для невесты.
— О чем ты думаешь?
Рейн обернулась и, увидев Селика, попятилась.
— Очень красиво, Селик. Не знаю, как тебе удалось все устроить за такое короткое время.
— Гайда с Эллой помогли.
Она кивнула, чувствуя себя неуютно под его напряженным взглядом. Он был одет в черную тунику с серебряным поясом, прекрасно оттенявшую его светлые волосы. На руках у него были серебряные браслеты.
Она облизнула губы, отчаянно желая отойти с ним в сторонку и коснуться шрама на его лице и слова «месть» на руке. Его глаза были прикованы к ее рту, и у Рейн подогнулись колени. Она вспыхнула.
— Рейн, я тебя люблю.
— Нет, — отрезала она, заставляя себя отвести от него взгляд.
Она окинула взором двор усадьбы, отмечая все улучшения — достроенный дом, новые пристройки и ограды. У него, должно быть, много денег, больше, чем она думала, если он столько сделал да еще так быстро.
— Не хочешь посмотреть свой дом?
Она застонала.
— Это не мой дом, Селик.
— Насколько я понял, Ательстан отдал тебе это владение. Так что дом твой, со мной или без меня.
Без тебя? Не хочу без тебя.
Рейн показалось, что она тонет, и она стала искать глазами какой-нибудь якорь. Любой якорь. Она лихорадочно оглядывала двор и вдруг замерла. Возможно ли? Эйрик и Тайкир разговаривают с Убби? Почему никто ей не сказал, что они приехали?
Она услышала приближающийся, топот копыт и обернулась. Стражники с золотым драконом дома Уэссекса сопровождали пышно одетую женщину. Эльгива! У Рейн зазвенело в голове от смущения.
Что-то было не так. Тайкир и Эйрик еще могли приехать на свадьбу Убби, но не Эльгива. И венок, который плела Гайда… Рейн никак не могла представить Эллу в таком легкомысленном уборе. Она обратила внимание на ткань, покрывавшую алтарь. И посмотрела на свою тунику. Та же ткань.
