— Надеюсь, что ты сможешь попридержать свой язык, мальчишка, — рявкнул в ответ Валентин. — Держись подальше от меня.
— Ты…
— Закери, — прервал герцог. — Мы собираемся попытаться решить это дело цивилизованным путем. Зададим вопросы и получим ответы. А не будем сыпать обвинениями.
— А что, если нам не понравятся ответы? — не сдавался младший из братьев Гриффин.
— Тогда у нас еще будет время для того, чтобы повести себя нецивилизованно. — Мельбурн поднял одно из неповрежденных кресел. — Почему бы всем нам не присесть?
Валентин отказался бы, но он чувствовал, что Элинор позади него дрожит. Кроме этого, от сильной боли в голове он был готов упасть на пол. Напряженно кивнув, маркиз подвел Элинор к скамье около стола и осторожно уселся рядом с ней, достаточно близко, чтобы иметь возможность держать ее за руку, и при этом на достаточном расстоянии, чтобы иметь пространство для маневра, если один из братьев попытается прыгнуть на него.
— Я могу объяснить, — неожиданно произнесла Элинор.
Герцог приподнял бровь.
— Пожалуйста, сделай это. Конечно же, учитывая вот это. — Он вытащил сложенную записку из кармана. — Я сомневаюсь, что ты читала это послание, так что я расскажу тебе. Здесь говорится, что тебя похитил Деверилл, и что он везет тебя в Гретна-Грин — с идеей о том, чтобы жениться на тебе и оградить тебя от моего, — он посмотрел вниз, — «чрезмерного, самодовольного пренебрежения» твоими потребностями.
— Я уехала добровольно, — выпалила девушка, покраснев.
— Итак, эта записка лжет, и это — тайный побег?
— Я похитил ее, — вставил Валентин. Что бы ни произошло, Элинор любит своих братьев. Он не позволит ей вбить между ними клин, даже ради него. — Я не мог сидеть и наблюдать, как ты принуждаешь ее к…
— … жизни в страданиях? — закончил Мельбурн. — Немного мелодраматично, по моему мнению. Особенно для тебя. Ты же прагматик, Деверилл. И циник.
— Я собирался сказать «к обычной, ничем не примечательной жизни», — парировал Валентин.
— Но я первая попросила его помочь мне, — снова прервала его Элинор. — Это моя вина. Не злись на Валентина. Он спас меня. — Девушка бросила взгляд на Кобб-Хардинга, который что-то бормотал страдальческим, едва слышным тоном. — Он спас меня.
— О, прекрати это, Нелл, — вставил герцог. — Деверилл не заботится ни о чьей шкуре, кроме своей собственной. Все знают это.
— Да, все это знают, — согласился Валентин, его гнев угрожал уничтожить то спокойствие, которое он заставлял себя демонстрировать. — Тогда зачем ты выбрал кого-то, настолько пресыщенного и безответственного, как я, чтобы приглядывать за твоей сестрой?
Шарлемань проскользнул обратно в комнату и бросил бумажник Мельбурну.
— Позаботился обо всем, — проворчал он, широкими шагами пересекая комнату, чтобы встать рядом с камином. — Что я пропустил?
— Пока ничего. Мельбурн собирался объяснить, почему он выбрал кого-то неприемлемого, чтобы охранять его сестру, — произнес Валентин до того, как Закери или Себастьян смогли разукрасить беседу своими версиями событий.
— Я этого не делал, — спокойно ответил герцог.
Даже Шей выглядел озадаченным.
— Ты не делал чего?
— Не выбирал кого-то неприемлемого, чтобы охранять мою сестру.
— Позволю себе не согласиться, — фыркнув, заявил Закери. — Господи, Мельбурн, он же украл ее из нашего дома посреди ночи! А ты еще считал его другом! Думаю, мы должны позвать констебля и предать их суду, и проследить, чтобы их отправили в Австралию.
Валентин проигнорировал оскорбления, вместо этого надолго задержав взгляд на герцоге. Сотни разговоров, дюжины планов промелькнули в его сознании. Он знал Мельбурна в течение долгого времени, и он никогда не видел, чтобы герцог сделал ошибку, неправильно оценил деловое предложение или партнера. Нет, ей-богу, Себастьян точно знал, что он делает, когда шантажом завлек Валентина в самую середину этой неразберихи.
— Ты занимался сватовством, — задохнулась Элинор. Очевидно, она пришла к таким же заключениям. — Ты пытался свести нас — меня и Валентина.
— Что? — Шей выпрямился. — Не говори глупостей! С какой стати Мельбурн станет считать, что Деверилл когда-либо решится связать себя…
— Но он сделал это, — прервал Мельбурн.
Элинор встала, ее лицо было бледным.
— Ты не можешь с уверенностью утверждать, что ты устроил все это. — Она опустила глаза вниз на Валентина, выражение страдания на ее лице вонзилось ему в грудь, словно тысяча кинжалов. — Ты не…
— Я ничего не знал об этом. — Если Мельбурн продолжит самодовольно предполагать, что несет ответственность за все, что произошло, то Валентин потеряет Элинор. Он осторожно встал рядом с ней, заставив себя не морщиться от боли. — И мне все равно. Что бы ни случилось до того момента, который свел нас вместе, мне на это наплевать.
— Валентин, я устала от того, что мною манипулируют. Я не собираюсь больше это терпеть. Как я могу…
Валентин поцеловал ее. Поцелуй вышел не слишком изящным, но он прекратил ее возражения. Ее рот медленно смягчился под его губами, и в ответ он углубил свой поцелуй, обняв ее руками за талию.
— Элинор, — прошептал он, немного приподняв голову. — Я люблю тебя. Мне действительно все равно, какие обстоятельства поспособствовали этому.
Она заморгала, подняв свой взгляд от его губ к глазам.
— Что ты сказал?
— О, просто не обращайте на нас внимания, — вставил Закери. — Ведь это вы убежали в…
— Заткнись, Закери, — оборвал его Валентин, хватая Нелл за руку. — Элинор, прогуляйся со мной.
— Мы не выпустим вас из виду, — Шарлемань начал продвигаться к ним через комнату.
— Тогда останови нас, — предложил Валентин, подняв подбородок.
— Пусть они идут, — вмешался герцог, до того, как снова могла начаться драка. — Они не настолько глупы, чтобы уезжать без нас.
Валентин не стал бы держать на это пари, но больше ничего не сказал, пока вел Элинор из комнаты, через кухню, в маленький, скромный боковой дворик.
— Ты на самом деле думаешь, что он тайно руководил всем этим? — спросила Элинор, поворачиваясь к нему лицом. — Что он устроил так, чтобы мы обрели друг друга?
Маркиз покачал головой.
— Думаю, Себастьян полагал, что я окажу хорошее влияние на тебя, а ты — на меня. Что касается остального, то у него не могло возникнуть такой идеи.
— Я хорошо влияю на тебя? — Элинор изучала его лицо. Каким-то образом он умудрился выглядеть сейчас даже более привлекательным, хотя его волосы спутались, а лицо было в синяках и кровоточило. Словно весь глянец исчез, и теперь она могла видеть истинную ценность этого драгоценного камня.
