Юноша и девушка не произносили ни слова. Он ощутил, как пламенеют его руки, все его существо мучительно жаждало слияния с этим девичьим телом, со всем тем, что звалось нежным прелестным именем – Маритана.
Губы нашли губы, руки сплелись в объятиях. Огромная парадная кровать под высоким балдахином в ту ночь так и осталась пустой. Два юных тела познали восторг слияния у ярко горящего камина, на пушистом восточном ковре, затканном голубыми цветами.
Ночь прошла в сладостной страсти, в бурном счастье. Они не заметили, как рассвело. В окно Филипп увидел розовеющее небо…
Им прислуживали безмолвные слуги. Ни о чем не надо было заботиться – роскошные яства, вино, одежда, вода для омовения – все являлось как по мановению волшебной палочки. Во дворце было объявлено, что король на месяц отправился инкогнито в поездку по своим загородным имениям. Канцлер наконец-то узнал тайну Лермы и Филиппа, побеседовал с герцогом наедине и теперь с любопытством ждал.
Между тем весна разгоралась все ярче. Пылали цветы, огневой россыпью вспыхивало пение птиц, ослепляла яркость зелени. Филипп и Маритана целые дни проводили в саду.
Теперь окружающая природа уже не раздражала юношу. Благодаря восторженному слиянию с этой прелестной, страстной и чистой девушкой, он сам себя чувствовал частицей природы; частицей, неспособной осуждать, разочаровываться, размышлять. Все его существо жаждало лишь одного – оставаться счастливой частицей этой счастливой природы вокруг. Наслаждаясь взаимными ласками и поцелуями, сжимая друг друга в объятиях, покусывая острыми молодыми зубами, впивая сочность кожи губами, языком, они встречали радостным счастливым смехом рядом с ними подпрыгивающих в совокуплении лягушек, кружащих друг друга весенних жуков; шумного пса, покрывающего сзади свою кудлатую подругу. Это было счастье!
Трудно себе представить, но прошло более десяти дней, прежде чем они заговорили друг с другом, захотели что-то друг о друге узнать. Простодушной Маритане нечего было скрывать. Она была младшей дочерью в большой цыганской семье. Отец вскоре после ее рождения был убит в какой-то драке. Старшие сестры сделались многодетными матронами, братья – контрабандистами или главами больших, как у ее отца, семей. Эрендайра рано заметила талант и очарование младшей дочери и отказывала себе во всем, лишь бы девочка была сыта, нарядно одета, могла бы учиться пению и танцам. Теперь старуха была вознаграждена за свои лишения, она получила столько денег, что ей с избытком хватило бы на ближайшие полвека.
В свою очередь, Филипп тоже открылся возлюбленной. Но Маритана была так влюблена в него, что даже не задумалась о том, что любит самого короля, ни тем более о том, какие выгоды сулит ей теперешнее ее положение королевской любовницы.
Зато призадумался сам Филипп. И не нашел ничего лучшего, как узаконить свою связь с цыганкой. Он решил тайно обвенчаться с ней, ни с кем не советуясь предварительно. Наивный честный юноша полагал, что брак, освященный церковью, никто не сможет оспорить. Ночью, в одном из пригородов Мадрида молодых обвенчал священник, так и не узнавший, чей брак скрепляет.
На следующий день Филипп послал слугу за герцогом Лермой. Старик не замедлил явиться и порадовался перемене к лучшему, которая явно произошла в юноше. Филипп с гордостью объявил о своем браке с Маританой. Герцог призадумался, затем начал мягко увещевать молодого короля:
– Разумеется, вы можете продолжать вашу связь с этой девушкой, ваше величество, но брак вы должны заключить с принцессой, с особой благородного происхождения. Она подарит вам наследника, законного наследника престола. Но уверяю вас, это ни в малой степени не стеснит вашей свободы.
– Но церковь запрещает двоеженство, – возразил Филипп. – А я уже обвенчан с Маританой.
– Обвенчан? Но кто знает об этом?
– Кто знает об этом? – переспросил Филипп, по-мальчишески заложив руки за спину. – То есть вы хотите сказать, что в вашей власти заставить молчать священника, венчавшего нас. Да, я понимаю, вы можете даже убить его. Но мы все равно останемся супругами перед Богом!
– Хорошо, – согласился герцог. – Тогда я попрошу вас лишь об одном: повремените пока с объявлением вашего брака.
Король согласился.
Теперь он стал появляться во дворце, занимался государственными делами, но каждая минута, проведенная не с Маританой, казалась ему потерянной. Между тем, герцог Лерма в отсутствие его величества навестил девушку в тайных покоях. Она была прелестна. Поглощенная любовью, она не обращала внимания на то богатство, которое ее теперь окружало. Она тоже считала мгновения, тоскуя о любимом. Вид престарелого знатного царедворца в строгом черном наряде смутил ее. Герцог назвал ей свое имя и сказал о том, что он друг и бывший воспитатель Филиппа. Маритана поклонилась ему с врожденной грацией, очаровательно робея. Герцог стал говорить о том, что не сомневается в ее искренней любви к Филиппу и что именно поэтому умоляет ее подумать о судьбе молодого короля. Опытный в интригах герцог легко убедил пламенно любящую девушку в том, что законный брак с принцессой и рождение законного наследника необходимы для блага короля. Вскоре Маритана, обливаясь слезами, клялась, что навеки покинет дворец и скроется в безвестности, лишь бы Филипп был счастлив своим королевским счастьем.
– Но, дорогая! – воскликнул растроганный Лерма. – В подобных жертвах с вашей стороны нет ни малейшей необходимости. Вы по-прежнему останетесь возлюбленной вашего обожаемого Филиппа, и я уверен, он будет проводить с вами все время, свободное от государственных дел.
Девушка улыбнулась сквозь слезы.
Когда Филипп вернулся к ней, горя желанием заключить ее в объятия, она принялась горячо убеждать его вступить в законный брак с принцессой. Молодой король недоумевал, сердился, возражал. Девушка сдержалась и не сказала ему о своем разговоре с герцогом Лермой. Она умоляла Филиппа и говорила юноше, что ей невыносимо будет видеть его одиноким, отвергнутым всеми; возможно, даже лишенным трона, и все из-за их злосчастного брака. Весенний ливень слез и водопад лихорадочных ласк излился на юношу. Кончилось тем, что он внял убеждениям.
– Но в сердце моем ты навсегда останешься единственной королевой!
И с этими словами он прижал девушку к груди.
Даже во время пышных торжеств, связанных с его свадьбой, Филипп ухитрялся проводить время в покоях Маританы. Но и оставаясь в одиночестве, она не скучала. Филипп научил ее читать и был в восторге, когда оказалось, что так же, как и он, Маритана обожает рыцарские романы и итальянские сонеты. Она занималась рукоделием, прогуливаясь по саду. Светской жизни она не знала и потому не стремилась к ней.
