— И ты всю дорогу нёс её на руках? — ахнула Эжени.
— Она лёгкая, как пёрышко, а меня не зря прозвали Чёрным Медведем, — суровое лицо негра тронула улыбка, но оно тут же вновь стало серьёзным. — Что делать, госпожа?
— Отнеси её в комнату моей матери, а я найду нюхательные соли и всё необходимое, — велела Эжени и кинулась прочь. Уже собрав все нужные вещи и торопясь назад, она остановилась на полпути, осенённая внезапной догадкой: а если эта загадочная незнакомка и есть Корнелия из письма отца? Для неё не было лучшего способа проникнуть в дом своего врага, кроме как притвориться жертвой нападения, ведь всем известно, как Эжени стремится помочь слабым и угнетённым. Луи де Матиньи уже пытался это использовать, почему бы Корнелии не сделать того же? Конечно, эта девушка слишком молода, чтобы быть любовницей её отца, но если она ведьма, она могла принять чужое обличье или найти способ сохранить свою молодость. А может, Леон был прав, и она тоже вампирша…
«Но ведь она действительно без сознания — Бомани понял бы, если бы она притворялась!» — попыталась успокоить себя Эжени, но тут же отмахнулась от этой мысли. В конце концов, Корнелия могла попросить сообщника оглушить её ударом по голове и слегка придушить, могла сама удариться головой о ствол дерева… Правда, в таком случае она сильно рисковала, оказавшись в лесу совершенно беспомощной — а если бы вместо Бомани её нашёл кто-то другой, менее порядочный? Да и теперь она оказалась в доме своего врага в бессознательном состоянии…
«Хватит выдумывать!» — обругала себя Эжени. «Девушка подверглась нападению, осталась одна-одинёшенька в лесу, лишилась чувств, а ты откажешь ей в помощи и выставишь за дверь? Хороша защитница слабых и угнетённых! Бомани тебе ни за что этого не позволит, Леон бы тоже не позволил, будь он здесь! И потом, даже если это Корнелия, может, она не желает мне зла? Может, если я с добром отнесусь к ней, она с добром отнесётся ко мне? В любом случае, я предупреждена на её счёт, а кто предупреждён — тот вооружён».
И с этой мыслью она решительным шагом направилась в бывшую комнату матери — правда, всё её вооружение состояло из нескольких пузырьков с нюхательными солями. Бомани уже принёс таз с тёплой водой и полотенце, и Эжени, присев на кровать рядом с неподвижно лежащей незнакомкой, стала осторожно протирать её лицо. Затем она потёрла уши и виски девушки — та вздохнула и застонала, её ресницы затрепетали, но глаза всё ещё оставались закрытыми. Сзади послышались тяжёлые шаги, но Эжени не обернулась — она узнала поступь Леона.
— У нас нежданная гостья, — сказала она капитану, который почему-то не прошёл внутрь, а остался стоять в дверях, и Эжени слышала его хриплое сбитое дыхание. — Я знаю, что опасно принимать в дом незнакомых людей, и я подумала, что это может быть Корнелия, но она была без сознания, и я…
Она оглянулась и вздрогнула, увидев Леона, — он застыл, словно превратившись в соляной столп, сжимая в руке сдёрнутую с головы шляпу и не отрывая изумлённого взгляда от лежавшей на постели девушки, его глаза расширились, рот приоткрылся.
— Не может быть, — пробормотал он. — Только не она… только не здесь!
— В чём дело, Леон? — Эжени сама поразилась резкости своего голоса. — Вы её знаете?
— Это Жаклин, — выдохнул он. — Жаклин д’Артаньян.
Эжени перевела взгляд на распростёртую на постели незнакомку — её длинные волосы разметались по подушке, грудь, освобождённая из плена туго затянутого платья, тяжело вздымалась и опускалась, губы искривились, словно от боли. Эта Спящая красавица ничем не напоминала ту девушку-воина из рассказов Леона. Девушку-воина, которая украла у капитана королевских гвардейцев кошелёк и шпагу, которая высмеивала его, утверждая, что он может сражаться только с помощью своих людей, которая назвала его лицо «мерзкой рожей» и бросила в него песок. На миг у Эжени возникло сильное желание изо всех ударить Жаклин по лицу, чтобы привести её в чувство, но она тут же напомнила себе, что бить человека, лежащего без сознания, подло, до такого не опускались даже дети мушкетёров… хотя, возможно, им просто не выпало шанса?
— Вы уверены? — онемевшими губами проговорила она, медленно вытаскивая из волос заколку и прикладывая её к щеке девушки. Кожа незнакомки осталась такой же мертвенно-белой — холодное железо никак не воздействовало на неё.
— Уж её-то я ни с кем не перепутаю, — Леон с трудом оторвался от дверного косяка и подошёл к кровати. — Что с ней? Она ранена? Что она вообще здесь делает?
— Бомани нашёл её в лесу — похоже, её пытались задушить, — Эжени кивнула на следы синяков на шее девушки. — Он принёс её сюда, но я могу отправить её в гостиницу, как только приведу в чувство. Вы можете уйти отсюда прямо сейчас — я ничего не скажу Жаклин про вас и Бомани велю молчать. Наверное, она тоже разыскивает вас, как и ваша сестра, но не беспокойтесь, от меня она ничего про вас не узнает.
— Я никогда ни от кого не прятался, а тем более от девчонки д’Артаньян! — неожиданно вспылил Леон. — Я не уйду отсюда, пока не узнаю, что она здесь делает и где остальные дети мушкетёров! Может, моя сестра тоже в этих краях…
— Но вы же не хотели их видеть… — начала Эжени, но её прервал слабый стон, сорвавшийся с губ Жаклин д’Артаньян. Длинные ресницы снова дрогнули, глаза медленно открылись, оказавшись тёмно-карими, их взгляд скользнул по комнате, на миг задержавшись на застывшем возле кровати Леоне.
— Капитан Леон, опять вы… — безучастно пробормотала Жаклин и смежила веки — чтобы через несколько мгновений снова распахнуть глаза, на этот раз широко.
— Леон? Что вы здесь делаете?
Она резко выпрямилась, садясь на постели, но была вынуждена снова упасть на подушку, охваченная внезапной слабостью.
— Чёрт… Где это я?
— Во владениях Эжени де Сен-Мартен, то есть в моих, — сообщила Эжени самым сухим голосом, на какой только была способна. — Если точнее, в моём замке.
— Как я здесь оказалась? — Жаклин обвела ещё не до конца прояснившимся взором комнату и снова села, на этот раз медленно. — Последнее, что я помню — это как я пряталась за деревом от этого существа…
— Вас утром обнаружил в лесу и принёс сюда мой слуга, — Эжени покосилась на Леона, который, судя по всему, временно потерял дар речи.
— Значит, я обязана ему жизнью? Я благодарна вам за спасение, — Жаклин прижала руку к груди. — Эжени де Сен-Мартен… знакомое имя! Анжелика дю Валлон, — она бросила взгляд на Леона, — рассказывала о вашей встрече в гостинице. — Она в поисках вас объездила всю Францию! — в её голосе зазвучали обвиняющие нотки. — Где вы были всё это время, Леон?
— Здесь, — ответила Эжени. — Здесь, в Бретани, у меня на службе.
— И что за служба? — заинтересованно спросила Жаклин.
— Защита моих краёв от нечисти.
— Нечисти?
— Вы сказали, что прятались в лесу от какого-то существа, — медленно проговорил Леон, глядя в одну точку на полу. — Можете сказать, что это было за существо?
Жаклин внимательно посмотрела на него, и её губы дрогнули.
— Хотела бы я знать, — почти шёпотом проговорила она. — Хотела бы я верить, что это был человек.
— Как оно выглядело? — спросила Эжени, но тут послышался стук в дверь, и на пороге появился Бомани. Их незваная гостья при его появлении вздрогнула всем телом, и от Эжени не уклонился быстрый взгляд, брошенный ею на стоявший на столе тяжёлый подсвечник. Впрочем, она быстро поняла, что Бомани обязан своим цветом кожи происхождению, а не тёмным силам, и снова поникла.
— Там у дверей трое молодых людей, и они хотят говорить с вами, госпожа, — негр слегка поклонился. — Они представились как Анри д’Эрбле, Рауль де Ла Фер и Анжелика дю Валлон.
В наступившей тишине Эжени увидела, как шляпа Леона, которую он до сей поры держал в руках, выскальзывает из его пальцев и медленно летит на пол, разбрызгивая во все стороны мелкие капли дождевой воды.
Глава XXXIV. Голоса из прошлого
