— Какое счастье — чувствовать прикосновение твоих рук, — хрипло прошептал он. Джоанна приоткрыла глава и, улыбнувшись, спросила:
— Где мне приласкать тебя? Скажи! Здесь? — она положила ладони на его талию. В ответ Райлан раздвинул ее губы и принялся ласкать языком ее небо и десны. Джоанна застонала и вонзила ногти в его кожу. Она чуть не задохнулась от восторга, обнаружив, что ее ласка пришлась Райлану по вкусу. Осмелев, она опустила руки ниже и принялась поглаживать его ягодицы.
— А может быть, здесь?
Райлан отозвался на ее движение нажатием бедер, и его напряженный, восставший член глубоко вдавился ей в живот.
— Тысяча проклятий! — воскликнул он. — Ты играешь с огнем, моя прекрасная маленькая голубка. И ты сгоришь в нем без остатка! — Он схватил ее руки и закинул их ей за голову. — Посмотрим, чей огонь горит жарче!
Одной рукой придерживая оба ее запястья, другой он откинул волосы с ее лица. Взгляд его горел желанием и любовью.
— Я хотел бы выжечь клеймо на твоем сердце, чтобы все знали, кому оно принадлежит!
— Считай, что ты уже сделал это! — воскликнула Джоанна. Глаза ее затуманились, и сквозь навернувшиеся на них слезы она с обожанием смотрела на своего мужа.
— Неужели? — он недоверчиво помотал головой. — Ведь я с самого начала вел себя с тобой неправильно. Я недооценивал и не понимал тебя!
Джоанна улыбнулась и, высвободив одну руку, провела ладонью по его впалой щеке.
— Главное, что ты любишь меня. Все остальное неважно.
Он поцеловал ее мягкую ладонь и виновато произнес:
— Я заставил тебя приехать сюда, хотя знал, как ты ненавидишь это место.
— Моя ненависть осталась в прошлом. Я… — Джоанна замолчала и с удивлением поняла, как изменились ее чувства к родному очагу за последние несколько минут. — Я больше не боюсь этого места, — произнесла она твердо. — Главное, что ты рядом со мной. И если наша любовь расцвела в Оксвиче, то, значит, и сам Оксвич тоже заслуживает любви!
Глаза ее светились нежностью. Она прижалась щекой к груди Райлана и сказала:
— Если тебе необходимо быть здесь, то и я охотнее останусь в этом замке, чем в любом другом месте на земле!
Они умолкли, и в наступившей тишине некоторое время слышалось лишь их учащенное дыхание.
Оторвавшись от губ Джоанны, Райлан пробормотал, глядя на нее с улыбкой:
— Ты никогда не стала бы монахиней. Я сразу понял это! — Он наклонился и поцеловал ее отвердевшие соски. Джоанна стонала, кусая губы.
— Ведь я был прав, не так ли?
Джоанна провела кончиком языка по пересохшим губам и приподняла бедра, чтобы плотнее прижаться к Райлану. Желание снедало ее.
— Ответь мне, моя ненаглядная жена. Скажи, прав ли я был?
Джоанна прерывисто вздохнула. Неистовая страсть, охватившая ее тело, требовала удовлетворения и почти лишила ее способности трезво мыслить, а уж тем более осмысленно отвечать на вопросы. Глаза ее сами собой закрылись. Гладя его спину ладонями рук, она послушно пробормотала:
— Да, да. О, Райлан, прошу тебя…
— Скажи мне это, любовь моя. Я хочу, чтобы ты произнесла это своими собственными устами.
— Ты был прав, — выдохнула она. Протянув руку, она погладила его плоские соски и кожу вокруг них. Почувствовав, как он вздрогнул, она улыбнулась и, глядя ему в глаза, произнесла:
— Да, ты был прав. Я могла бы стать лишь очень плохой монахиней. — Райлан осторожно прикоснулся к ее соскам кончиками пальцев. Она застонала и с трудом проговорила:
— Ты оказался прав в отношении меня… и можешь… можешь… напоминать мне об этом, когда только пожелаешь…
«Это мой муж, — думала она, замирая от гордости и предвкушая наслаждение, которое он ей даст. — Он взял меня в жены, хотя ему была обещана богатейшая невеста Англии. Но он пожелал соединить свою жизнь с моей. Боже, какое счастье сознавать это!» Улыбка тронула губы Джоанны. Сердце ее раскрылось навстречу Райлану. Она протянула руки, желая обнять его, и прошептала: — Иди ко мне, любовь моя! Как я люблю тебя!
Райлан с готовностью отозвался на ее призыв. Губы их соединились в сладчайшем из поцелуев. Джоанна почувствовала, как он вошел в нее — глубже, гораздо глубже, чем прежде, ибо отныне он заполнил собой ее сердце, всю ее жизнь.
— Я хотел бы сделать тебя счастливой, Джоанна, — проговорил он, почти не отрываясь от ее губ. — Отныне и навсегда.
— Тебе это уже удалось, Райлан, — прошептала Джоанна. — Ты не можешь себе представить, как я счастлива благодаря тебе!
Руки ее скользнули вниз по его спине, к упругим ягодицам. Джоанна крепко прижала его к себе и изогнула спину, в исступлении шепча:
— Отдай мне всего себя, любовь моя, и я отвечу тебе тем же.
Тут в сознании ее мелькнула мысль о ребенке, которым Господь мог бы благословить их брак. Глаза ее наполнились слезами радости, и она добавила:
— Я, наверное, смогу дать тебе даже больше…
Июнь 1215 года
Морскую гладь, подернутую легкой рябью, золотили солнечные лучи. Над водой носились чайки. В воздухе пахло солью и водорослями.
Джоанна сбросила с ног башмаки и пошевелила пальцами. Она подтянула платье повыше, обнажив икры и колени, чтобы дать им немного загореть на солнце. Где-то позади нее послышался детский смех и взволнованный обмен репликами.
— Мама, мама!
Джоанна улыбнулась, узнав тонкий голосок Адриенны. Они пробыли на острове Сакрэ уже два дня, а малышка не уставала удивляться всему, что видела здесь. Даже Грэхем, гордившийся своим старшинством, держался здесь гораздо раскованнее, чем дома, и вовсю резвился вместе с сестрой.
— Мама, где ты? — крикнул он и тут же звонко рассмеялся в ответ на слова Адриенны, которые Джоанне не удалось расслышать.
— Я здесь, Грэхем. Возле большого дуба.
Дети со всех ног бросились к ней, смеясь и подскакивая на ходу. Джоанна повернулась на бок и с нежностью смотрела на своих обожаемых малюток. У Грэхема были темные вьющиеся волосы и темно-синие глаза. Адриенну с ее пышными золотыми кудрями и очаровательным личиком можно было бы принять за маленькую фею. Слезы счастья заблестели на глазах Джоанны. Сердце ее переполнили любовь, нежность и гордость.
Она села на песке, подобрав под себя ноги, и с напускной строгостью спросила:
— Ну, что вы придумали на сей раз?
Адриенна с восторгом выпалила:
— Мы нашли котенка!
— Трех котят, — важно поправил ее Грэхем. Он вынул из-за пазухи двоих, третьего же показала Джоанне дочка, осторожно развернув свой платок.
— О Господи! — воскликнула Джоанна. — Давайте их сюда. Посмотрим. — Она посадила котят к себе на колени. Малыши обнюхали друг друга и немедленно свились в клубок.
